Вдруг дверь одной из квартир все-таки открылась. Оттуда вышла колоритная бабуля. Ромашкин сначала обрадовался и решил броситься ей в объятия. Но, приглядевшись, он понял, что и эта бабуля приходила к нему на прием в один день с белобрысой сумасшедшей. Кстати, и она отличалась от нормальных людей неадекватным поведением. Бабуля притащила с собой кота и требовала измерить ему давление. Их уже не двое, а трое. Трое сумасшедших и один терапевт! Аделаида никогда его не дождется. Он слышал, что пациенты могут мстить за ошибки врача, но не думал, что это произойдет именно с ним. Его сумасшедшие пациенты организовали целый заговор. От безысходности Ромашкин завыл.
Бабуля презрительно оглядела воющего терапевта с ног до головы и схватила Соню за руку.
– Ну и кого ты нашла? Что за заморыш? Лучше бы моему внуку позвонила!
И, неодобрительно качая головой, потопала вниз.
Ромашкин облегченно вздохнул, двое, гораздо лучше, чем трое. Хотя старушка говорила о каком-то внуке. Значит, количество сумасшедших может увеличиться за счет бешеного мужика, которому звонит эта белобрысая при разборках. А к чему это бабка спросила про заморыша? Они что, все-таки решили его съесть? У Ромашкина задрожали коленки.
– Как его колбасит, – порадовалась Лариса, помогая Ромашкину одолеть последние ступеньки, – подольше пролежит.
Ромашкин понял, что есть его сразу не собираются, возможно, положат в холодильник.
Когда он вошел в квартиру, то понял все. Он не ошибался. Здесь правили бал порядок и чистота – первый признак того, что женщина – хозяйка квартиры находится в неадекватном состоянии.
У нормальных людей обязательно найдется уголок, где, несмотря на чистоту, останутся какие-то неубранные вещи. Невозможно постоянно рассовывать вещи по местам, когда ты занят творческим процессом, физическим трудом или просмотром телепередач. У нормальных людей выставленный в центр комнаты стул мгновенно заполняется брошенными вещами. И они, эти нормальные люди, чаще всего просто отставляют стул в дальний угол комнаты, ну, в крайнем случае, прикрывают его неброским пледом. В Сониной же комнате не было ни лишних вещей, ни стула. Зато в кухне устрашающе гудел огромный холодильник.
Когда Ромашкину дали старые залатанные тапочки, в его глазах совсем помутилось. Она еще латает тапочки! Он еле дошел до дивана и свалился на стоящую по-солдатски торчком диванную подушку.
Соня и не знала, что ее порыв перед отъездом провести генеральную уборку, которую она делала раз в год, вызовет такую негативную реакцию у гостя. Ей и самой было неловко за латаные тапочки, но других мужских тапочек в ее доме не водилось. Эти единственные, когда запросили каши, заботливо залатала приехавшая из деревни родственница Саша, пока смотрела сериал про американских домохозяек.
Но делать было нечего. Раз они с Ларисой сбили этого типа, придется за ним ухаживать.
– Где болит? – Ромашкин открыл глаза и увидел перед собой склоненную рыжую шевелюру.
Его рука дернулась и показала на сердце.
– Он что, сердечник? Ты же его стукнула бампером по коленкам, – ужаснулась Соня.
– Когда у тебя болит голова, укол делают совсем в противоположное место, – рассудила подруга, – так и у него: удар пришелся по коленкам, а заболело сердце. У тебя есть сердечные капли?
Соня отрицательно покачала головой.
– Ну не везти же его в самом деле в больницу?! Дай хотя бы валерьянку.
Пока Соня бегала за валерьянкой, Лариса полезла к Ромашкину развязать галстук. Следом за галстуком она принялась расстегивать пуговицы на рубашке. Евгений совершенно очнулся, когда ласковая женская рука коснулась его голого живота, – маек терапевт принципиально не носил.
Вот оно что, подумал Ромашкин, они не городские сумасшедшие, они – сексуальные маньячки! Это меняет дело. Раз так, Аделаида может подождать. Он попытался ответить Ларисе на ее ласки.
– Тише, тише, – засмеялась та, – Соня, ему уже гораздо лучше!
Ромашкин понял свою ошибку и тяжело вздохнул.
– Бедненький, – пела Лариса ему на ухо, – ударили его машинкой больно. Какие нехорошие девчонки.
Но, вспомнив, что девчонки-то, это они и есть, перешла к другой теме.
– Хорошенький такой, толстячок лысенький, наверное, некому ему чайку тепленького дома подать в постельку, с вареньицем малиновым, чтоб не заболел…
Ромашкин радостно закивал головой. Так ласково с ним еще не говорила даже Аделаида.
– Соня, – крикнула Лариса в сторону кухни, – он – холостяк!
Ромашкин почувствовал подвох.
– И жениться-то он не собирается, – продолжила припевать Лариса.
Евгений утвердительно закивал головой.
– …на ком попало. Ему нужна заботливая девушка, – Лариса поправила подушку, удобнее пристраивая на ней голову Ромашкина, – чтобы ценила лысика и любила его. – На этих словах она поцеловала терапевта в макушку. – Болит сердечко?
Ромашкин расслабился, но кивнул.
– Соня, ну, где ты там ходишь?! Человеку плохо! – крикнула Лариса и добавила, глядя на Евгения: – Некому за бедненького заступиться. Ух, я уж их!
Ромашкину понравилось. Ему почему-то понравилось валяться на чужом диване, когда рядом сидит симпатичная сумасшедшая, а может, просто неадекватная девушка, и заботится о нем так, как это делала в далеком детстве его мама. Он попытался сравнить напористую Аделаиду с мягкой Ларисой, как раз в это время накрывающей его теплым одеялом. Лариса выигрывала.
Наконец-то в комнате появилась Соня. В руках она держала поднос, на нем стояла чашка с чаем, блюдце с вареньем, корзинка с печеньем и рюмка с валерьянкой.
– Извините нас, пожалуйста, – пролепетала Соня, ставя поднос на столик у дивана, – мы почти не нарочно на вас наехали, совершили ДТП, мы просто катались по городским тротуарам…
Ее руки забегали по воздуху, выискивая там, каким образом можно объяснить, почему они катались по тротуарам.
– Ведь многие, – здесь Соня запнулась, – катаются по тротуарам…на роликах там, на велосипедах, на автомобилях…
Она замолчала, а до Ромашкина дошла простая истина: эти две девицы считают, что сбили его своим автомобилем и теперь пытаются замять дело.
– Ладно, девчонки, – сказал он, усаживаясь на диване, – давайте сюда поднос.
Ему понравился чай, заваренный Соней, варенье и печенье, после чего Евгений изъявил желание выпить с Ларисой на брудершафт. Она сначала отказывалась, оправдываясь тем, что у нее намечаются серьезные отношения со Стрелкиным. Но Ромашкин теперь уже действовал напролом. Он требовал не только брудершафт, но и Ларисин телефон, грозя зафиксировать телесные повреждения (которых у него не было, но был знакомый травматолог), полученные в результате ночного ДТП.
Лариса сдалась. Выпила с терапевтом, дала ему Сонин телефон, выпила с ним еще. Соня с ужасом наблюдала, как вместо того, чтобы пить, Лариса выливала вино, купленное ею для дорогих гостей, на только что почищенный ковер. Ромашкин, к счастью Сони, все лил в себя. Через два часа он был совершенно невменяем. Подруги помогли ему добраться до дома (адрес нашли в паспорте), открыли ключами дверь и погрузили терапевта на постель.
– Лучше б я заваривала чай, – посетовала Лариса, – а ты расстегивала ему рубашку.
– Мамо, я хочу жениться
– Танцуй! Смотри, что у меня есть! Танцуй!
Утро следующего дня началось с того, что ни свет ни заря примчалась Лариса, разбудив Соню. Они стояли в тесном коридорчике, где Лариса, махая перед Сониным лицом каким-то документом, предлагала ей исполнить танец живота.
– Ну, и что у тебя? Письмо от итальянца? – бурчала Соня, силясь не закрывать сонные глаза.
– Соня, проснись! – радовалась чему-то подруга. – Если бы это было письмо от итальянца, танцевала бы я. А это…
Она раскрыла документ на пустой страничке.
– Мама милая! – увидев эту страничку, Соня окончательно проснулась. – Это же паспорт. Чужой?
– Отгадала, отгадала, – Лариса пропрыгала на кухню и подскочила к чайнику.
Соня отняла у подруги чужой документ, и прежде чем прочитать, что там в нем написано, для достоверности еще раз протерла глаза. Так и есть. Паспорт на имя Евгения Ромашкина с пустой страничкой семейного положения. Ну, и чего она радуется? А с чего это Соне танцевать? Этот самый Ромашкин по уши втюрился в Ларису. Веселенькая же будет картина, когда Соня предложит ему на себе жениться.
– Сонька, ты – сонная Сонька! – недоумевала Лариса. – Как можно не понять такой простой операции: ты идешь в загс со своим и его паспортом, там ставят печать и дело сделано – ты замужняя дама.
– Но и он тогда женатый кавалер.
– Какая ему разница будет после этого? Он же думает, что где-то потерял паспорт. Его нашли и влепили штампик о браке.
