— Большое спасибо за звонок! — весело прочирикала я, пока глох голос Эмбер, продолжавшей поносить Чарли. — На шестой линии у нас… Джо Бриджес. — Господь всемогущий! Почему бы в студию не позвонить кому-нибудь, кого я не знаю? Хотя будет приятно услышать голос Джо.
— Алло?.. — произнес он — явно звонил по мобильному.
— Здравствуйте, Джо, — сказала я. — Каково ваше мнение?
— М-м-м… я сейчас в такси, водитель слушает вашу программу, и нам обоим стало очень интересно, поэтому мы решили позвонить. Я хочу сказать… по-моему, для мужчин настали трудные времена. Многие женщины уже не интересуются нами.
— Да! — подхватил таксист. — Эй, дай-ка мне трубку, приятель! — Раздался щелчок — Джо передал свой мобильный водителю. — Послушайте, значит так, я согласен с пассажиром. Проблема в том, что мужчины и женщины разучились нормально общаться, понимаете? Черт! Смотри, куда лезешь, корова! Ой, извините. Проклятые бабы, нельзя их за руль пускать. Что я говорил? Да, общение. Уважение. Серьезно. И у женщин были плохие времена, но теперь-то они на нас отыгрались. — Послышался треск — он вернул мобильник Джо.
— Так оно и есть, — поддержал Джо. — Женщин, похоже, не волнует, как тяжело приходится нам, мужчинам. Иногда мы даже не понимаем, чего хочет женщина.
— Действительно, в наше время мужчины и женщины перестали доверять друг другу, — прокомментировала я, поправляя наушники.
— Многие женщины, у которых есть печальный опыт общения с мужчиной, — продолжал Джо, — решают, что все мы одинаковы. Только и слышишь: «Все вы, мужики, одной породы». Но это не правда.
— Правда! Все одним миром мазаны! — прокричала Натали Мур.
— Ну, зачем вы так? — укорил Джо. — Это же дискуссия. И я пытаюсь объяснить, что женщины должны быть снисходительны к мужчинам. Что тут сложного? Тем более сейчас, когда женщины наконец добились равноправия… Минутку, Минти. — Снова послышался щелчок.
— Это опять я, — сообщил таксист. — Так вот, меня жена тоже бросила. Вообще без причины. Я же нормальный … черт! Чего ж ты не сигналишь, урод! Не знаю, что она нашла в том, другом парне. Ей же уже сорок два, она домохозяйка, а он — рабочий на стройке, и ему всего двадцать пять! Вот и спрашивается… Она от меня ушла, ей достался и дом, и дети. А мне что? Вшивая коллекция компакт-дисков…
Он опять передал телефон Джо.
— Я скажу вам, что поможет решить конфликт между полами, — с чувством проговорил тот. — Самое главное — быть откровенными друг с другом. Вот и все, что я хотел сказать. Мне пора. Это третий терминал? Спасибо. Пока.
Проклятье! Он повесил трубку. Жаль. Только началось самое интересное. И так приятно слышать его. Мне нравится его голос. И вот что интересно: я не прочь снова его услышать. После программы я поймала себя на желании, чтобы Джо перезвонил, но он не перезвонил, а у меня не было его номера, контакт-лист с семинара я потеряла. Я даже собралась звонить в «Решающий фактор» и выяснить его номер, но потом передумала. И тут я вспомнила, как он спросил: «Это третий терминал?» Интересно, куда он едет, зачем и с кем? И нравится ли ему этот кто-то? Потом я решила выбросить Джо из головы: он очень занят, да и я, кстати, тоже.
Видите ли, после того как у Мелинды отошли воды, и я спасла эфир, мне позвонила Натали Мур из «Гардиан», сказала, что пишет статью о новых голосах на радио, обо мне в том числе. Потом Рози Браун, редактор раздела прессы «Тайме», захотела взять у меня небольшое интервью. Его напечатали, и даже поместили в газете мою фотографию, очень удачную: я сижу за микрофоном. Джек повесил вырезку на доску объявлений, и теперь, проходя мимо, я каждый раз надуваюсь от гордости. Интервью озаглавили «Новая Минт», и я не удержалась — прыснула [47]. Рози Браун причислила меня к «новому созвездию» независимых молодых женщин, делающих карьеру в независимой радиокомпании. «Минти Мэлоун — незамужняя, успешная и бесконечно преданная своей работе молодая женщина, — говорилось в публикации. — За непосредственностью и дружелюбной манерой общения в эфире скрывается непоколебимое упорство и стремление достичь успеха». Мне это очень польстило, хотя я в жизни бы не назвала себя «непоколебимой». Сильная, да. Я бы так и написала: «Сильная Минт». Точно. Суперсильная. А все-таки странно видеть свое лицо на страницах газет и сознавать, что сотни и тысячи людей — возможно, даже те, кого я знаю, — прочитали обо мне.
Естественно, я умирала от любопытства, видел ли статью Доминик и что подумал. Наверное, выпал в осадок. Мне звонили друзья — сообщить, что прочитали заметку. Только Хелен хранила молчание. А ведь я точно знала, что она читает «Тайме». У меня не имелось даже смутных догадок о том, что с ней происходит, почему она так отдалилась в последнее время. Откровенно говоря, для меня это была неразрешимая загадка. Но стоило ли на ней зацикливаться? Все шло просто замечательно. Я была в восторге от перспективы вести программу еще целых шесть месяцев. И, разумеется, Джек повысил мне зарплату. Конечно, до Мелинды, которая получала пятьсот фунтов за каждый выход в эфир, мне было далеко, но, по крайней мере, теперь я получала намного больше, чем в бытность свою репортером. К тому же ходили слухи, будто дядюшка Перси очень рад, что именно я буду вести «События» в отсутствие Мелинды. Хотя он так занят бизнесом, что почти никогда не слушает радио. Я была на седьмом небе. Казалось, я попала в волшебную сказку: уже три недели веду программу, мои горизонты все расширяются и расширяются.
— Большое спасибо за звонок! — поблагодарила я, наблюдая за тем, как секундная стрелка на студийных часах движется к двенадцати. — Не забудьте: завтра, в это же время, на частоте 82, 3 FM. С вами была Минти Мэлоун и программа «События». До свидания! — Я сняла наушники и открыла двойную звуконепроницаемую дверь.
— Молодчина, Минти! — похвалил Джек. — Мне только что позвонила дежурная телефонистка. Постоянно поступают положительные отзывы от слушателей.
— Чудесно!
— С каждым выпуском все лучше и лучше. Я поражен.
— Спасибо. Я уже вхожу во вкус. Быстро осваиваюсь.
— Я знал, что у тебя получится.
— О да, Минти, ты просто звезда, — подключился Уэсли. — У тебя так естественно выходит. И это здорово, что ты не картавишь.
— Да уж, большое преимущество, — улыбнулась я. Прихватив сценарии и пленки, мы вернулись в офис провести, как обычно, небольшое итоговое совещание после программы. И вот, когда мы с хохотом и шутками поздравляли друг друга и радовались, что все идет так замечательно, и рейтинг наконец-то пополз вверх, в коридоре раздались тяжелые стремительные шаги, затем сдавленный крик. Дверь распахнулась, и в проеме возникла Мелинда. Лицо ее было пурпурным, в руках она сжимала своего трехнедельного младенца.
— Мелинда! — воскликнул Джек.
— Мелинда? — выдохнула Софи.
— Что ты здесь делаешь? — промямлил Уэсли.
— Ну… — она задыхалась. Очевидно, бежала со всех ног. — Я тут послушала свою пвогвамму и вешила вевнуться. Я вообще не пойду в отпуск…
Джек сделал все возможное. Вежливо объяснил сэру Перси, что в интересах Мелинды взять отпуск. Конечно, он высоко ценит ее как радиоведущую, но она поторопилась с выходом на работу. Он заверил, что, как бы прекрасно я ни справлялась с работой, Мелинда может быть спокойна: место остается за ней. Но дядюшка Перси ответил, что Мелинде самой решать, а у него нет ни времени, ни желания вмешиваться. И Мелинда вернулась. Никто не смог ничего поделать. Она притащила с собой своего ребенка по имени Покахонтас. И няню.
— Занятые ваботающие мамы, такие как я, не могут позволить себе бвать отпуск, — заявила Мелинда на совещании в понедельник. — И боюсь, мое отсутствие отвицательно сказывается на пвогвамме.
— Спасибо, Мелинда, — ответила я. От едва сдерживаемой ярости у меня чесалось лицо. Хотелось выть и рыдать.
— Не обижайся, Минти, — успокоила она. — Ты не виновата. Хотя, конечно, по свавнению со мной тебе не хватает опыта.
— Минти — прекрасная радиоведущая, — покраснев, дерзнул высказаться Джек. — Никто бы не справился лучше.
При этих словах на лице у Мелинды проступило раздражение. И мы поняли истинную причину, заставившую ее примчаться обратно: Мелинда знала, что у меня получается лучше.
— Не надо чувствовать себя неудачницей, — произнесла она снисходительно.
— Я и не чувствую.
— В любом случае, Минти, нет ничего плохого в том, что ты — всего лишь обычный веповтев, — продолжила она с деликатностью отбойного молотка. — Не стоит завидовать из-за того, что тепевь я буду вести пвогвамму, а не ты.
Я посмотрела на нее и вдруг расхотела плакать.
— И не думала завидовать, Мелинда, — мой голос звучал спокойно. — Какая чушь. Я в ярости!
Меня бесит, что картавая толстуха получила прекрасное место радиоведущей исключительно благодаря своему дяде!
