Обороняясь, Стеклянко сказал:
— Это Филейный тащил меня к могиле.
А Филейный переходил в контратаку, заявляя, что на раскопки его неустанно вдохновлял Стеклянко.
Странного тут ничего нет: собственники, пусть даже потенциальные, друзьями не бывают. Не та мораль. Концессия лопнула — дружба врозь, каждый спасает себя.
Что ты наделал, Эдик!
На литературных критиков авторы всегда обижаются.
Обижаются, когда критики критикуют; дуют губы, когда критики пишут мало; возмущаются, когда критики молчат. Последнее рассматривается как грубый выпад. «Нас беспардонно замалчивают!» — негодуют темпераментные поэты. «Сколько эпохальных романов не заметили!» — укоризненно качают седовласыми головами прозаики. «Премьеры идут, а критика — ни гу-гу!» — безутешно сокрушаются драматурги.
Пусть умолкнут мастера ритмической речи и сценического диалога. Пусть не ропщут вдохновенные создатели дилогий, трилогий и тетралогий. Есть один литературный жанр, о котором критики вообще не сказали ни слова. Тем непростительнее, что этот жанр в последнее время буйно расцветает и, выражаясь высоким стилем, находится на крутом подъеме.
Я говорю о брошюрах, содержащих памятки, инструкции, правила, наставления и указания. Какими инструкциями человечество располагало прежде? «Не убий», «Не укради», «Не возжелай жены ближнего своего» (дальнего можно). Примитив! Упрощенчество! Беднота мысли!
В наш век — в век растворимого кофе, безразмерных носков, транзисторов и хрустящего картофеля — инструкционная литература явила любознательной публике тысячи произведений. Ее выпускают везде, всюду и всякий, кто захочет: месткомы и директора клубов, пожарные общества и санитарные просветители. Читать бы ее да читать, приобщаться бы к светлой мудрости составителей, прильнуть бы, как говорится, к роднику и черпать ладошками! А некоторые почему-то недовольны!
Недоволен, например, В. Никонов из города Петровска, Саратовской области. Он прислал в редакцию список абонентов местной АТС, который открывается «Правилами пользования телефонным аппаратом»: «…Для набора отдельных знаков каждый раз вставляйте палец в соответствующее знаку отверстие… По окончании разговора следует немедленно положить трубку на рычаг…»
Глубоко заблуждаясь, В. Никонов считает это лишним литературным творчеством: каждому, мол, и так понятно, как обращаться с телефоном. А может быть, все-таки не каждому? Я знал одного человека, который вставлял палец всегда не в то отверстие, а после разговора бросал телефонную трубку в корзину с мусором.
Подумать страшно, что бы сталось с современным человечеством, если бы не было инструкций! Дабы читатель мог поразмышлять на эту тему сам, я ознакомлю его с с несколькими образцами инструкционной литературы из моей домашней коллекции.
«При бритье пользоваться горячей водой, обильно намыливая лицо» («Инструкция для пользования безопасной бритвой». Завод «Красная звезда», Москва).
«Матери, едущие с детьми, должны захватить все необходимое для ребенка. Никогда не следует возить с собой лишние вещи» (Д. Л. Сац. «Гигиена пассажира железнодорожного транспорта». Медгиз, Москва).
«При выходе из палаты обязательно надевайте халат или пижаму, чулки и туфли» («Памятка для больных». Кишинев).
«В Советском Союзе большое внимание уделяется борьбе с пожарами… Вода — наиболее распространенное средство для тушения пожара» (Г. И. Жуков, «Как потушить пожар в жилом доме». Издательство Министерства коммунального хозяйства РСФСР, Москва).
«У пас принято быть вежливым не только к знакомым и к товарищам, но и ко всем присутствующим в зале…» («Памятка посетителю вечеров танцев», Боровичи).
«Заметив… опасность для окружающих, не оставаться безучастным…» (В. И. Поэль, «Памятка по технике безопасности для литейщиков гипсовых изделий при изготовлении сухой штукатурки». Госстройиздат, Москва).
«Машинист должен уметь пускать и останавливать обслуживаемые агрегаты» (Е. Л. Котляров, «Памятка для машинистов шламовых насосов». Госстройиздат, Москва).
«Бетонщику не разрешается включать и выключать механизмы и сигналы, к которым он не имеет отношения» (В. М. Востров, «Памятка для бетонщика». Госстройиздат, Москва, издание второе, исправленное, тираж 150000).
«Ликвидируй свою санитарную неграмотность» («Памятка парикмахера». Полтавский дом санитарного просвещения).
Да, действительно, что произошло бы, если бы не было мудрых наставников, которые учат нас, как жить! Представьте себе такую картину: больные разгуливают по госпитальным коридорам в кальсонах, босиком; машинисты не умеют пускать обслуживаемые агрегаты и, что самое страшное, останавливать их. А литейщики, заметив опасность для окружающих, стоят в стороне, наблюдают, как на чужую голову падает, например, железная балка. Черт знает, какая могла случиться трагедия! Но теперь мы от нее надежно застрахованы. Главное — надо читать инструкции. Они не только предостерегают от всяких бед, но и морально подковывают, духовно возвышают, идейно укрепляют. И даже куда-то зовут. Авторы их порою обнаруживают такое проникновенное глубокомыслие, какое не снилось титанам интеллекта, незабвенным творцам афоризмов — Ларошфуко, Лихтенбергу, Жану де Лабруйеру.
«Примеров игры детей с огнем очень много, и все они неизбежно приводят к пожарам, а иногда и к тяжелым последствиям…» («Памятка по предупреждению пожаров от детских шалостей с огнем», Москва).
«Парикмахерскими при вокзалах во время стоянки поезда пользуются, главным образом, мужчины. Изредка они здесь стригутся, еще реже моют голову…» (Д. Л. Сац, «Гигиена пассажира железнодорожного транспорта»).
«Не читайте за прилавком газет, журналов и книг. Не расхваливайте товар перед покупателем, но и не проявляйте безразличия при продаже товара» («Правила поведения продавца». Молдавпотребсоюз, Кишинев).
«Досуг — это не праздность, это культурный, здоровый отдых» («Памятка работнику предприятий торговли и общественного питания», Винница).
Начитавшись памяток и инструкций, я стал сочинять их сам. Очень заразился этим творческим делом и не без гордости скажу, что пошло оно у меня просто блестяще. Куда ни приду, везде кидаю мысли. И откуда их столько взялось! Хлещут через край, бьют фонтаном, крутят воронки!
— Основным средством передвижения человеческого организма являются ноги.
— Штаны лучше надевать не через голову.
— Сидеть удобнее не на шкафу, а на стуле.
Но недавно один товарищ крепко меня огорчил. В ответ на мои наставления протянул книжку с отчеркнутыми словами. Почитай, говорит, вот эту инструкцию. А в ней написано: «Есть истины, которые даже пошлы потому именно, что слишком очевидны, как, например, то, что летом тепло, а зимою холодно, что под дождем можно вымочиться, а перед огнем высушиться» (В. Г. Белинский).
Значит, Белинский против. Значит, великий критик говорит: пошлость. Не с нами, следовательно, Виссарион-то Григорьевич?
А я ждал, что скажет критика.
Светило солнце.
Щебетали птахи.
Было спокойное лирическое утро, когда двадцатилетний Валентин Лялин прикрыл за собою тяжелую кованую дверь с железными пуговками.
Потянув носом воздух свободы, он решительно сказал себе:
— Все! К государственной собственности больше — ни-ни! Начинаю новую жизнь.
После заключения в одиночке Лялин тосковал по коллективу. Коллектив вскоре нашелся. Один за другим представали перед Лялиным на московских улицах люди, которых ему так не хватало. Это были Лев Стаканов — парень молодой, но с большим стажем бездельника и гуляки; Голия Кутидзе по прозвищу «Джонни из Малаховки» — студент московского института; Валентин Тычинкин — экономист; Владимир Петухов — фотограф; Анатолий Займушин — студент…
Все они почитали коньяк, испытывали патологическую страсть к хрустящим купюрам и не любили утомляться.
В темные звездные вечера, сидя на скамеечке в сквере, Лялин делился с друзьями сокровенными мыслями:
— К государственной собственности — ни-ни! Кодекс. Причем уголовный. Кому это нравится — сначала «раковая шейка», а потом окошко в клеточку? Когда я был за этим окошком, то имел время для всяких мыслей. И знаете, что я обнаружил? В кодексе нет статьи, карающей за изъятие ценностей, нажитых нечестным путем… Вот этим мы и должны воспользоваться. Наш объект — тунеядцы.
— А что мы с ними должны делать? — послышался наивный вопрос.
— Мы должны «крутить динамо» — обманывать, разыгрывать, чтобы они «раскололись». Приходим, допустим, под видом милиции и говорим: «Деньги на стол!»
— А если не выложат?
— Выложат. Как миленькие.
— Но они могут раскусить, донести в милицию…
