Задача докладчика — рассказать, допустим, о том, как выполняется план по выпуску деревянных бочек. Сколько на это надо времени?
— Мне минут шестьдесят, — говорит докладчик, и на лице его блуждает застенчивая улыбка тяжелоатлета, который вышел на помост, чтобы установить мировой рекорд по поднятию тяжестей.
«Мне минут шестьдесят…» Мне, то есть ему. А другим это нужно? Он начнет, конечно, с того, что человек произошел от обезьяны. До бочек доберется только к концу второго тайма, если применять спортивную терминологию. Потом попросит дополнительное время.
Бондари, собравшиеся в зале, конечно, зашумят. Председательствующий, конечно, их будет успокаивать:
— Тише, товарищи! Мы работаем только час.
Смешно: «работаем». Никто тут не работает. Здесь переливают из пустого в порожнее, делового разговора нет, быка за рога не берут, а если бы брали, то на доклад — 10–15 минут, на выступления — 5. Пожалуйста, выдавайте конкретную критику, конструктивные предложения. Краткость — сестра таланта не только в художественной литературе.
Племя похитителей времени многолико. Сферы их действия разнообразны. Беды, причиняемые этими действиями, велики. На ином заводе — за год тысячи часов простоев. Отчего? Оттого, что кто-то очень рассеянный забыл, когда надо подать заявку. Кто-то очень разболтанный не выписал накладную. Кто-то очень безответственный запоздал «подать на визу». Словом, не утрясли, но утрамбовали. Решили: «Успеется, время терпит».
А оно, коварное, не стерпело. Станки стоят, рабочие в курилке, план издает недвусмысленный треск.
Если все это происходит в начале месяца, особой тревоги руководители не испытывают. Хотя на столе директора уже не первый час горит красная лампочка. Ничего: есть третья декада, есть последняя неделя, есть 31-е число! Тогда будет брошен воинственный клич: «Братцы, ляжем костьми!» Тогда послышатся тревожные удары в рельс, повешенный около заводоуправления. И хор диспетчеров энергично затянет «Дубинушку». Объявляют двенадцатибалльный штурм.
Рельс выручит, «Дубинушка» поможет. 31-го числа рапортуют: «Выполнили. Досрочно. На час раньше». Гоните, мол, премию.
А гнать надо не премию. Похитителей времени гнать. Тех, кто живет по давно забытой рекрутской формуле: «Солдат спит, а служба идет».
Факты, приведенные в этом фельетоне, родственны друг другу. Дистанция, разделяющая их, призрачна. У всех этих явлений одна-единственная мать родная — недисциплинированность.
Мы ее изгоняем. И изгоним. Мы прививаем человеку высокие нравственные черты. И среди них — точность, бережливость. Точность, бережливость во всем, во времени тоже.
Мы, русские люди, удивили мир своей высокой точностью. Наши радиостанции передали в эфир первое небесное расписание: «Москва — 13 часов 00 минут, Каир — 14 часов 54 минуты, Сингапур — 23 часа 05 минут…» В неизведанной космической дали летели над Землей первые советские спутники. Люди сверяли часы: «Точно! Сингапур — 23.05!»
В краснозвездных спутниках — дух века. Наши соотечественники, создавшие и пустившие в плавание по межпланетному океану чудесные фантастические корабли, — это те люди, о которых говорят: правофланговые. По ним и равняться должен каждый. И хозяйственный руководитель, и врач, и директор столовой, и любой работник, маленький или большой. На службе и дома.
Спутник летает по приборам, человек живет по часам. Афоризм «счастливые часов не наблюдают» применим только к влюбленным. И только тогда, когда они на свидании.
Наши советские часы — хорошие. Наши часы — точные. В 1960 году промышленность СССР выпустила их великое множество — 26 миллионов штук, 26 миллионов наручных, карманных, настольных и настенных контролеров времени!
Прислушайтесь к их ходу. Честные, безотказные работяги готовы помочь каждому.
Нет, не затем их создавали, чтобы люди путали время: в пригласительных билетах писали одно, а на уме держали другое; звали к семи, а ждали к девяти; объявляли пятиминутку, а держали на ней два часа; обещали «сию минуту», а куда честнее было бы сказать «сей квартал».
Посоветуем Голубцову: не надо отказываться от «дурацкой привычки» приходить вовремя — другие пусть подтягиваются. А самое хорошее, если они с детства будут воспитаны в духе точности, аккуратности, следуя простому и ясному правилу: береги время. Не транжирь свое и не отнимай у других. А если кто-то на твое посягает, останови его. На любителей тянуть волынку в любом деле очень хорошо действует одно заклинание. Произносится оно так: «Товарищ, — регламент!»
Раскройте, дорогой читатель, Энциклопедию на букву «М». Найдите в ней статью под названием «Маски».
Прочтите. Мы пока подождем: без предварительного теоретического багажа разговор вести трудно. Если вы едете сейчас в троллейбусе, нежитесь в ультрафиолетовых лучах на пляже или стоите в очереди за хлебным квасом, то нашу просьбу вы, видимо, не выполните. Энциклопедию вы, конечно, не прихватили. Забыли как-то впопыхах.
Тогда мы вынуждены прийти на помощь.
Итак, «М». Маска — накладная рожа для потехи; специальная накладка с каким-либо изображением, надеваемая на лицо человека; повязка с вырезом для глаз. Надевается на лицо, чтобы не быть узнанным.
Маски известны исстари. Без них никогда не обходились гуляния и карнавалы, а также скоморошьи игрища.
В масках играли кумиры публики братья Друзиано и Тристано Мартинелли, актеры итальянской комедий дель арте.
Можно привести еще кое-какие подробности и детали. Но нас интересует сейчас не комедия дель арте, а комедия несколько иного плана. Та, которую играют некоторые люди в жизни. Некоторые хитрые люди, носящие невидимые маски. Назначение последних то же самое, что и у всех «накладных рож», — не быть узнанным, выглядеть иначе, чем ты есть. А нам очень хочется, чтобы читатели научились распознавать любителей этого маскарада.
О масках невидимых в Энциклопедии ничего не сказано, поэтому пусть рассматривают наш труд как дополнение к БСЭ, небольшую вклейку в том 26-й.
Именно небольшую, потому что невидимых масок много, тема эта не разработана и ждет докторской диссертации.
Наша задача уже — дать описание нескольких масон, коими пользуются обыватели и мещане.
Слыхали ли вы, например, такое самоуничижительное признание: «Я — человек маленький»?
«Человек маленький» — это маска. Кое-кому она позарез нужна, чтобы жить спокойно, потихонечку, по-обывательски — для себя.
Представьте: строится дорога, по полотну ее торжественно и деловито движутся тяжелые, трехосные катки. Идет укладка асфальта.
Идеально прямая и безукоризненно гладкая лента нового шоссе радует глаз. Смотришь на нее — и на языке одни восклицательные знаки! Но вдруг это наивное очарование пропадает.
Неторопливо скручивая цигарку, прораб говорит:
— Вот работаем, черт возьми, а через несколько дней асфальт будут ломать… Тут и кабель не уложен, и трубы…
— А начальство это знает? — спрашиваю я.
— Да вроде знает. Как не знать!
— Так вы пойдите поднимите шум, добейтесь, чтобы исправили ошибку. Пусть накажут того, кто головотяпством занимается!
Прораб флегматично сплевывает через зубы:
— Я что? Я человек маленький. Начальству виднее…
«Маленький человек» в борьбу не вступает. У него всегда есть убедительные отговорки: «Начальству виднее», «Наше дело — слушать, что говорят», «Наше дело телячье», «Мне что — больше всех нужно?» Конечно, ему, абсолютно равнодушному созданию, все побоку.
Живет такой «маленький человек», этакий пигмейчик, в поселке, а рядом с его домом идет великая стройка: жулик возводит особняк.
В разговоре с женой пигмейчик возмущается:
— Эх, явно не по средствам сосед наш Спиридоныч живет! Вон ведь какую домину отгрохал! И гости каждый день. И на иждивении семь душ. А всего ведь завскладом… восемьдесят целковых имеет.
Но вот завскладом проваливается. Горит ярким синим пламенем. Его ловят с поличным. На суд зовут пигмейчика: вы, мол, раньше не замечали ничего такого?
Пигмейчик смотрит на судью снизу вверх и лепечет, скромно потупив очи:
— А нам что? Живем — в чужую тарелку не заглядываем. На то милиция есть. Мы люди маленькие.
«Миниатюрность» позволяет этому существу очень быстро уползти в щель. Ни в какие события и происшествия он ввязываться не будет. Дайте ему возможность безмятежно благоденствовать в своем уютном семейном гнездышке!
«Маленький»… Это он такой только для других. О себе он в действительности совсем иного мнения. И при случае заявит, «кто я есть».
Недавно о такой «заявке» мне рассказывал заместитель заведующего одной научной лаборатории.
Руководителя этой лаборатории срочно вызвали в комитет. Но он находился в командировке. Ехать надо было заместителю, причем времени оставалось считанные минуты.
