И вопросил Саул бога: идти ли мне в погоню за филистимлянами? предашь ли их в руки Израиля? Но он не отвечал ему в тот день» (1 Царств, гл. 14, ст. 35-37).
Напрасно Саул приникал ухом к «ковчегу завета», который верховный жрец Ахия приказал доставить к этому месту; напрасно надеялся он услышать оттуда голос божий. Бог заупрямился и не проронил ни звука. Тогда Саул понял, что старик чем-то недоволен.
За что бы мог Саваоф рассердиться? Верховный жрец Ахия, внук Финееса, вероятно, не ел из «священной» кастрюли, ибо он не мог не знать, что эти нечестивое обжорство стоило жизни его деду. Саул также чувствовал себя совершенно неповинным ни в каком грехе. Он ничего не совершил предосудительного; по крайней мере, Библия ничего не говорит об этом. Ионафан, поевший меда, не зная о заклятии отца, очевидно, был также безгрешен. Кроме того, еще неизвестно, утвердил ли в самом деле бог столь бессмысленное заклятие Саула. Ведь запрет войскам принимать пищу в день сражения есть просто бездарная нелепость.
Следовательно, если бог был чем-нибудь недоволен, то, казалось бы, тому мог быть причиной народ, слопавший весь филистимский скот, не выпуская крови животных, вопреки закону. Этот прожорливый народ в ту же ночь съел и свой собственный скот, но уже в соответствии с религиозными предписаниями. Библия, между прочим, ничего не говорит о расстройстве желудков у евреев. Вероятно, у них были железные организмы с желудками «богодухновенного» размера.
Так или иначе, бог отказался отвечать. Значит, надлежало найти виновного.
«И сказал Саул всем израильтянам: станьте вы по одну сторону, а я и сын мой Ионафан станем по другую сторону. И отвечал народ Саулу: делай, что хорошо в глазах твоих. И сказал Саул: господи, боже израилев! (отчего ты ныне не отвечал рабу твоему? моя ли в том вина или сына моего Ионафана?..) дай знамение (Если же она в народе твоем Израиле, дай ему освящение). И уличены были Ионафан и Саул, а народ вышел правым. Тогда сказал Саул: бросьте жребий между мною и между Ионафаном, сыном моим, (и кого объявит господь, тот да умрет. И сказал народ Саулу: да не будет так! Но Саул настоял. И бросили жребий между ним и Ионафаном, сыном его,) и пал жребий на Ионафана. И сказал Саул Ионафану: расскажи мне, что сделал ты? И рассказал ему Ионафан и сказал: я отведал концом палки, которая в руке моей, немного меду; и вот, я должен умереть.
И сказал Саул: пусть то и то сделает мне бог, и еще больше сделает; ты, Ионафан, должен сегодня умереть! Но народ сказал Саулу: Ионафану ли умереть, который доставил столь великое спасение Израилю? Да не будет этого! Жив господь: и волос не упадет с головы его на землю; ибо с богом он действовал ныне. И освободил народ Ионафана, и не умер он» (1 Царств гл 14, ст. 40-45).
Из продолжения этой чрезвычайно благочестивой и важной истории мы узнаем, что филистимляне благополучно возвратились домой и что они еще неоднократно воевали с евреями «во все время Саулово» (ст 52)
В течение некоторого времени, продолжительности которого «священный» автор не указывает, царствование сына Киса было покрыто славой. Глава 14 сообщает в заключение, кто были главнейшие члены семьи Саула. Мы отметим здесь только, что кроме Ионафана Саул имел еще двух сыновей и двух дочерей – Мерову и Мелхолу. С этими девицами мы далее еще встретимся.
Глава 28
Злочестие царя Саула и наказание его всемилостивейшим богом
В главе 15 снова выступает на сцену старый Самуил: он подстрекает объявить войну амаликитянам, хотя эти последние ведут себя совершенно спокойно. «И сказал Самуил Саулу: господь послал меня помазать тебя царем над народом его, над Израилем; теперь послушай гласа господа.
Так говорит господь Саваоф: вспомнил я о том что сделал Амалик Израилю, как он противостал ему на пути, когда он шел из Египта; теперь иди и порази Амалика (и Иерима), и истреби все, что у него… и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла» (1 Царств, гл. 15, ст. 1-3).
Даже самые умеренные критики говорят об этом отрывке Библии не иначе, как с ужасом и омерзением.
«Как? – восклицает верующий лорд Болингброк – Заставить творца вселенной спуститься в какой-то безвестный угол несчастного земного шара единственно для того, чтобы сказать евреям: – Кстати, я только что вспомнил, что приблизительно лет 500 тому назад некий маленький народец не хотел пропустить вас через свои владения. Вы хотите объявить жестокую войну поработителям вашим – филистимлянам, против которых вы возмутились. Оставьте-ка эту трудную борьбу и отправляйтесь лучше в поход против того маленького народа, который некогда воспротивился вашим предкам, хотевшим разрушить его владения. Истребите мужчин, женщин, детей и стариков. Истребите крупный и мелкий скот, верблюдов и ослов, ибо, ввиду предстоящей войны вашей с могущественным филистимским царством, вам весьма полезно не иметь ни крупного, ни мелкого скота для еды, ни ослов, ни верблюдов для ваших походных обозов…»
Между тем Библия невозмутимо повествует далее: «И собрал Саул народ и насчитал их в Телаиме двести тысяч израильтян пеших и десять тысяч из колена иудина» (ст. 4).
В добрый час! Вот у Саула уже немного больше войска, чем в тощем лагере Галгала, где стояло всего 600 человек. Впрочем, мы так и не знаем, что стало со 120 000 других солдат, во главе которых Саул сражался в первое время своего царствования. Еще так недавно еврейская армия насчитывала 330 000 героев, пришедших сражаться с аммонитянами без малейшего вооружения. Из них теперь осталось всего 210000. Куда же девались остальные 120000? Неужели полегли на поле брани? Ах, милый «голубок», как слаба твоя память!
Победа еврейской армии была полной и блестящей: амаликитяне были разбиты вдребезги, «от Авилы до Суры». Саул забрал громадное количество пленных, и евреи истребили их без малейшей жалости. Однако Саул пощадил амаликитянского царя Агага, считая, по-видимому, что следует оказать некоторое предпочтение человеку, который был в одних чинах с ним.
Это милосердие не понравилось богу. Саваоф явился к Самуилу и сказал ему: «жалею, что поставил я Саула царем, ибо он отвратился от меня и слова моего не исполнил. И опечалился Самуил и взывал к господу целую ночь» (1 Царств, гл. 15, ст. 11). Каковы же были результаты божественного видения и «целой ночи» раздирающих душу воплей Самуила? Эта глава Библии представлена Вольтером в его драме «Саул». Сцена происходит в Галгале, и действие начинается с беседы между царем иудейским и его приближенным – Вазой.
«Ваза. О великий Саул! О могущественный из царей! Ты, господствующий над тремя озерами, над пространством обширностью в 500 стадий! Ты, победитель великого Агага, царя амаликитянского, военачальники коего оседлали самых сильных ослов! Ты, который, без сомнения, подчинишь законам своим всю Землю, как это бог обещал евреям столько раз! Какое же горе могло смутить твое благородное торжество и твои великие надежды?
Саул. О дорогой Ваза! Блажен тысячу раз, кто в покое выпасает блеющие стада Вениамина и выжимает сладкий виноград в долине Энгади! Увы! Я искал ослиц отца моего и нашел царство; с того дня я знаю одни только горести… Было бы лучше, чтобы я, наоборот, искал царство и нашел ослиц. Как ты знаешь, Самуил помазал меня по воле божией. Он сделал все, чтобы воспрепятствовать народу избрать другого царя, и, как только я был избран, он сделался самым жестоким из моих врагов.
Ваза. Тебе надлежало ожидать этого: он был жрецом, ты же был воином. Он правил до тебя. Люди всегда ненавидят своих преемников.
Саул. Мог ли он надеяться править еще дольше? Он приобщил к своей власти своих недостойных сыновей, развращенных и подкупных, публично торговавших правосудием. Народ наконец восстал против такой жреческой власти. Царь был избран: священные знамения провозгласили волю неба, народ утвердил ее, и Самуил затрепетал. Мало того что он ненавидит во мне властителя, избранного небом; он ненавидит во мне и пророка. Ведь он знает, что, подобно ему, я имею дар провидения и что я пророчествовал, как он. Новая поговорка, распространившаяся в Израиле, – „Саул также в ряду пророков“ – сильно оскорбляет его слух. И его почитают еще, к моему несчастью; он жрец, поэтому он опасен.
Ваза. Твоя царская власть достаточно укреплена твоими победами, а царь Агаг, твой блистательный пленник, может служить тебе здесь залогом верности своего народа, одинаково восхищенного и твоей победой и твоим милосердием… Вот, ведут его пред очи твои. (Входит Агаг под стражей.)
Агаг. Милосердный и могущественный победитель, образец князей, умеющих побеждать и прощать! Припадаю к священным стопам твоим: удостой приказать, что должен я представить как выкуп мой. Впредь я буду твоим соседом, верным союзником, преданным подданным. Я вижу в тебе лишь благодетеля и господина. Я буду преклоняться и любить в тебе образ твоего карающего и милующего бога.
