и косилась на один из чемоданов с боем добытая из сумочки Фиона.
– Я же там почти что и не мешала, ну, подумаешь? Поехала бы в сумочке…
– Так, граждане животные! Я ж не на Дальний Восток уезжаю. Буду к вам приезжать. Тёмочка, солнышко моё, ну, не переживай! На даче тебе хорошо будет! – Марина чувствовала себя прилично виноватой, хотя Тёма отлично оставался с её родителями и прекрасно себя чувствовал на даче.
– Ну, что ты тут делать будешь? Чтоб не предприняла – всё равно виновата! Эх вы… абьюзоанималы… – хмыкнула она, припомнив недавний визит Василисы.
Застегнув очередной чемодан, она покатила его к лифту, чтобы загрузить в машину, а при выходе из подъезда, призадумавшись, едва-едва не прошла мимо женщины… Правда, та ни в коем случае и не собиралась давать Марине такую возможность!
– Маришечка, доча! – окликнул Марину знакомый слащавый голос, привычно всколыхнулась память, до условного рефлекса натренированная этим медовым голосом, но уже пришёл на помощь здравый смысл, а с ним и энергично-ироничное восприятие действительности.
–Даааа, Галина Владимировна? – любезно пропела Марина, надёжно утрамбовав чемодан в багажник и развернувшись к матери Виктора.
Ветер перемен
Галина Владимировна улыбалась лучезарно… Так, что даже фонарь, исправно светивший у подъезда, как-то тускнел и смущался от подобного конкурента.
Ещё бы… сила радушия Галины Владимировны могла бы экономить электричество на пару кварталов. Правда, сообразив, что чуть переборщила с лучезарностью, погрустнела, простёрла к Марине правую руку:
– Доча! Ну, что ж ты? Неужели обиделась на меня, дуру старую? Ты ж не серчай, знаешь ведь, что я тебя люблю как родную! Как своего Витечку любила, так и тебя! Если бы не ты, уж и не знаю, как бы я пережила тот день! Как сейчас помню каждую минуточку! – обычно, такого «затравочного» финта хватало, чтобы обезоружить Марину или, по крайней мере, заставить её вспоминать… Галина давно обнаружила, что после подобных фраз Витина невеста становится очень уязвима, так что она всхлипнула и сделала попытку пасть в объятия Марины.
– Да на что же мне обижаться, любезная вы моя Галина Владимировна! – воскликнула Марина, вручив в объятия Галины свой самый тяжёлый чемодан. – Как хорошо, что вы пришли, как раз мне поможете!
– Мариночка, а ты чё? Куда-то уезжаешь отдыхать? – покачнувшись от чемодана, изумилась Галина.
– Неее, ну, что вы! Я по делам еду!
– Денежки зарабатывать? – обрадовалась несостоявшаяся свекровь. – Какая ты умница! Уж как мне повезло-то, что невестушка у меня такая труженица! Как хорошо, что Витечка тебя выбрал! Вот был бы он жив, небось, и деточки уже были бы! – по её мнению Марина была как-то очень спокойна, и Галина Владимировна точно знала, как пробить это спокойствие!
– Ну, погоди у меня… тоже мне, невеста без места! Ишь ты… деньги она давать не будет! Как миленькая будешь! – думала Галина. Конечно, зря она недавно сорвалась, но как ещё можно было среагировать на этакие заявления? Денег она не даст! А откуда ж их брать, когда нужны? Был бы жив Витька, она б с сына стрясла – он на Серёжку всегда давал. А раз его нет – приходится из Маринки доставать. А кому сейчас легко?
– Доча! Как же хорошо, что ты нас не бросила, милая! Мы бы без тебя не справились! Витечка-то всегда таким был любящим, всегда знал, что раз мы в него всё-всё вложили, то и он нам должен.
Марина слышала всё это уже множество раз. Да, с вариациями, с дополнительными средствами убеждения типа детских Витькиных фотографий, даже с его рубашкой, в которой он тогда был… Вот хоть бы понять, зачем Галина её сохранила? Как последнее средство убеждения «дочи»? Раньше Марине это и в голову бы не пришло, но за годы общения с Галиной Владимировной, было многое, и Маринина наивная убеждённость в том, что «так точно не бывает, мне померещилось» потихоньку превращалась в обречённое «бывает и так, а может и хлеще…»
– И сколько же ещё Витя вам был должен? – спросила Марина с лёгким любопытством.
– Как сколько? – удивилась Галина. – Сколько нужно!
– Кому? Ну, кому нужно? – наивно поинтересовалась Марина.
– Как кому? Мне! То есть это… Серёжке! И мне! Я – мать! Матери должен! – прозвучало это как-то очень уж решительно.
– Понимаю… – Марина покивала, отобрав чемодан у вредной тётки, и загрузив его в багажник. – Правда, когда человек умирает, это, скажем так, прекращает его обязанности.
– Вот! И раз Витя умер, а ты стала мне дочей, ты ж мне с Серёженькой поможешь!
– Неее, это мы с вами уже обсуждали – помогать я вам больше не стану, – Марина полюбовалась дивному выражению, нарисовавшемуся на физиономии собеседницы.
– Как это не станешь? – грозно уточнила Галина.
– Да вот так… Долг Вити, даже если он и существовал, я уже за него оплатила полностью и даже больше, так что теперь сами-сами!
– Тыыыы… Да тыыы. Ты знаешь после этого кто? Из-за тебя Витя…
– А ну-ка, дорогая Галина Владимировна, рот закрыли и меня послушали! – ничего так не смущает людей, привыкших к повиновению, как внезапное превращение их послушного и покладистого человека в нечто фуриеподобное, решительно наступающее по всем фронтам, и явно не возражающее отменно поругаться.
– Я ни разу не была виновата в смерти Вити! Это, во-первых! Во-вторых, за Витьку я вам уже не только долги оплатила, но и авансы выдала! Так что ни он, ни, тем более я, больше вам ничего, ни-че-го-шеньки не должны! В-третьих, вы как-то спутали меня с прислугой, посылая добывать вашего младшенького и решать ваши проблемы! И, в-четвёртых, БОЛЬШЕ НИЧЕГО ТАКОГО НИКОГДА НЕ БУДЕТ! Я понятно выражаюсь или погромче повторить?
– Да тыыыы… осиротила мать, а теперь «не должны»? – Галина набрала побольше воздуха в грудь, чтобы продолжить, но не успела.
– Именно! Вы с ходу ухватили суть дела! – радостно подхватила Марина.
– А спасибо за всё это я должна сказать Сергею! Он мне в подробностях расписал, какая я богатая дура, и как у меня деньги брать надо – у меня ж не убудет! И что «доча» ещё и поездку на море вам оплачивала, оказывается, это когда вам якобы на зубы надо было, помните, вы плакали, что Витя обещал оплатить? И что вы планируете в этом году повторить «зубы»! Нет-нет, я очень благодарна Серёженьке, хотя и без его откровений уже планировала завязывать с денежными вливаниями.
Галина аж поперхнулась очередным гневным высказыванием!
– Да, знаете ли… Денежный мешок закрылся, и спонсировать попойки и гулянки Серёги, а также ваш
