Пародия - Коллектив авторов

— Персики, герр?

— Мытые? — машинально спросил Штирлиц по-русски и в то же мгновенье каким-то большим чувством разведчика понял, что промахнулся. И точно — на него в упор смотрел единственный стеклянный глаз лисы Флюгера.

Информация к размышлению (Флюгер): поросенок он самый настоящий, больше никто.

…Штирлиц запамятовал, где видел этот загадочный нордический характер раньше, но, что видел, мог сказать точно, даже не глядя на него, как, не глядя, пригласил его к столу.

— Бельгия?

— Индия.

— Турция?

— Греция.

— Матка Боска?

— Миль пардон.

На мгновенье Штирлицу даже показалось, что они говорят на разных языках.

И опять вышколенный слуга неискренне согнулся — на этот раз перед Флюгером:

— Персики, герр?

— Почем? — неожиданно спросил Флюгер по-русски, и Штирлиц все понял без слов.

— Сороковой?

— Сороковой.

— Пушкинская?

— Елисеевский.

— Три?

— Четыре.

И на мраморных ступеньках дворца Принцессеншарлоттенбюстен Сысой Сысоевич с Абельмановки пожал руку Максиму Максимычу с Семеновской. А в углу устало улыбнулся слуга двух господ — их французский друг кюре Пюре, который временно оказывал бошам медвежью услугу.

Дневник кавалергарда

(По мотивам романа «Свидание о Бонапартом»)

…До двадцати пяти годков я токмо и занимался тем, что пуще огня боялся смерти. А потом меня начали преследовать болезни, закрутилась бесконечная маета по лекарям, и уже недосуг было помнить о косой. Болезни возникали с такой частотой, что я еле успевал заносить их истории в свой скорбный лист.

1 июля. Вступил радикулит. Его я честно заработал в седле. Причиной тому — положенная на седло вышитая мелким бисером подушечка, подаренная на прощание героически захваченной мною в полон парижской шансонеткой Сюзанной 1Ъфрэ. При расставании со мной сия представительница сего прекрасного пола столь обильно рыдала, что подушечка сделалась сырой от слез. От этой сырости — присутствие радикулита.

2 июля. Сегодня хотел было лихо вскочить на коня, да помешали мои шпоры — шиловидные разрастания костной ткани в области пяточного бугра.

3 июля. Вступили дрожащие руки. По всей верояции, это связано у меня тесными узами с гипертонией. Повышенное давление я героически заработал во время перехода Суворова через Альпы; вернувшись в родовое имение Капельки, безвозмездно передал его дражайшей половине своей Варваре Францевне, а та перед скоропостижной кончиной возвернула его мне.

4 июля. Я человек могутного здоровья — недавно перенес паралич на ногах.

5 июля. Появился жирок на брюшке. В каких героических передрягах подхватил — не ведаю.

6 июля. Согласно установлению уездного лекаря, у меня имеется вода в колене, воспаление шейных позвонков, наследственная мигрень. Однако мне по-прежнему силу девать некуда, и я готов хоть сей секунд, несмотря на хроническую инфлюэнцу, отправиться на тайное свидание о кем-нибудь из тронутой распадом семьи Бонапартов, если не с Наполеоном, то по крайней мере с Жозефиной.

Я внушаю доверие

(По мотивам мемуаров «Почти серьезно…»)

Однажды мы снимали кинокомедию «Пес Балбес в бутылку полез». Роль Балбеса исполняла овчарка по имени Тыква. Она познакомила меня со своим хозяином Эдуардом Сергеевичем, которого в группе называли просто Потапычем. Через минуту мы с ним подружились, а к моменту выхода на экран последней серии были уже на «ты». Однако с Тыквой контакта долго не получалось.

Однажды, когда Шуйдин гастролировал на даче, я для установления контакта пригласил Тыкву вместе с ее хозяином пожить в гардеробной старого цирка. Она согласилась.

Через несколько дней сижу в своей новой квартире, как вдруг раздается стук в дверь. Открываю — Тыква. Да не одна — верхом на ней хозяин. Тыква прошла в комнату, усадила его в кресло, потом взяла меня зубами за шиворот и отнесла в гардеробную старого цирка.

По пути я понял, что наконец сумел внушить ей доверие: есть хозяин, а она все-таки пришла за мной. До конца съемок Тыква оказывала мне доверие, и при каждом проявлении доверчивости мое сердце переполнялось актерской гордостью.

«Вот, — думал я в перерыве между дублями, — у нее имеется породистый хозяин с хорошей родословной, который сейчас ничем не занят, лежит на диване, попыхивает сигареткой, но не ему, а мне, простому артисту, доверила она жить в гардеробной старого цирка, чистить ей по утрам зубы мелом, а медали — зубным порошком, трижды в день варить похлебку, потом колоть кости, подстригать когти, стирать подстилку, расчесывать шерстку, водить на прогулку, исполнять перед сном колыбельные клоунады…» Здорово эта сука меня любила!

Вариации на темы

мультфильма «Ну, погоди!»

Заяц был юн и неопытен. Он выскочил на поляну, ослепительно