в моей руке и тяжело вздыхает.
Я встаю и отхожу к окну. Бедная и жалкая Наташка еще ниже склоняется над доской.
– А если вот так?.. – тихо шепчет себе под нос Наташка.
Я оглядываюсь и бросаю взгляд на шахматную доску… Глупо! Будь я на месте Наташки, я бы давно сдался.
– Или так?.. – шепчет Наташка.
Впрочем, я тоже хорош!.. Я подарил человеку надежду, которая не стоит и ломаного гроша. Женщины не умеют играть в шахматы.
Наташка покусывает кулачок и смотрит на доску. Неожиданно я ловлю себя на мысли, что игра превратилась для меня в пытку… В конце концов, я же интеллигентный человек, а не жмот!
Наташка наконец делает ход… Возвратившись на место, я первым же делом ставлю под бой ферзя. Наташка вскрикивает от радости и хватает фигуру обеими руками.
– Есть одна! – радостно кричит она.
Я снисходительно улыбаюсь и «дарю» ей коня. В глазах жены вспыхивает азарт игрока, наконец-то поймавшего удачу. Черные шахматные фигуры неуклюже оживают. Прежде чем поймать в матовые сети моего не очень-то расторопного короля, Наташка делает массу ненужных и слабых ходов.
– Сдаюсь! – наконец улыбаюсь я.
Наташка смеется и целует меня в щеку.
– Может быть, сыграем еще? – нежно шепчет она.
Я выкладываю на стол деньги и пытаюсь отделаться шуткой.
– Еще, еще!.. На второй сапожок! – канючит Наташка.
Я начинаю сердито посапывать носом. Ладно, сыграем!.. Я даже не буду отнимать у нее деньги. Но счет должен быть равным. Иначе женщина может возомнить о себе невесть что.
Мы снова садимся за игру. Наташка играет белыми. На этот раз ее фигуры напористо ползут вперед, не считаясь с потерями. Наташка больше не грызет кулачок.
«Кстати, – говорит мне взгляд жены, – один раз я у тебя выиграла!»
Я начинаю волноваться. Каким-то непостижимым образом белым фигурам удается занять безопасные места для атаки. Я защищаюсь, как могу, но удача в первой партии придает Наташке массу сил, оптимизма и энергии. Это – главное. Атака белых носит сумбурный характер, но я просто теряю голову. Неожиданно у Наташки загораются глаза, и она жертвует ферзя.
– Мат в два хода! – радостно объявляет она.
Целую минуту я тупо смотрю на доску. Наташка уходит одеваться. Ей предстоит поход за сапожками.
– Это черт знает что! – громко говорю я.
Наташка уже пересчитывает свою добычу.
– Не ругайся, пожалуйста, – говорит она.
– Давай сыграем еще раз, – предлагаю я.
Наташка снисходительно улыбается. Я шарю по карманам и достаю последние деньги – пять тысяч рублей. Больше у меня ничего нет.
– Не надо, – Наташка ласково гладит меня по голове, как ребенка. – Если хочешь, мы сыграем просто так.
Расставляя фигуры на доске, я вдруг замечаю, что у меня дрожат руки. Значит, жена сказала, просто так… Это значит, как с ребенком, что ли?!
Ладно, в атаку!.. Но что это?! Черные фигуры Наташки начинают порхать над доской, словно бабочки, не забывая время от времени пожирать своих противников. Наташка играет легко и непринужденно, обходя все мои хитрые ловушки. Каждый ход моей жены поражает глубиной своего замысла. Впрочем, это я понимаю только тогда, когда уже ничего не могу поделать.
Я поднимаю глаза и удивленно смотрю на жену.
«Я же выиграла у тебя целых два раза, – отвечает мне чистый женский взгляд. – Третий раз напросился ты сам».
К двадцать пятому ходу созревает вполне закономерный мат.
– Я куплю тебе вязаную шапочку, – говорит Наташка и целует меня в щеку. – Кстати, давно хотела тебе сказать, ты совсем не умеешь играть в шахматы.
Я молча закуриваю и отхожу к окну. Через минуту открывается дверь, и из подъезда выходит Наташка. Она с улыбкой машет мне рукой.
А я думаю… Я думаю о том, что женщинам нельзя проигрывать. Ни в коем случае!.. Особенно первую партию и уж тем более из жалости.
Валентин Иванович Кошкин, бывший инженер и теперешний работник прилавка, целый год выращивал свинью Замарашку. К любому делу Валентин Иванович привык относиться, что называется, с душой, и со временем из худосочного поросеночка Замарашка превратилась в роскошную и толстую свинью.
Замарашку баловали. Например, она всегда пользовалась куда большей свободой передвижения, чем обычно позволяется свинскому роду-племени.
– Гляди-ка, какая хорошая свинка, – говорил один селянин другому, показывая пальцем на роющуюся на задворках Замарашку. – Пудов на восемь, не меньше. Пора бы ее уже и того самого…
В конце концов жена Валентина Ивановича, Люба, уговорила мужа заколоть безмерно растолстевшую свинью. Замарашка только что вернулась с прогулки по окрестностям. Она стояла посреди двора, что-то задумчиво пережевывая и внимательно посматривая на хозяина.
Валентин Иванович вздохнул и поплелся в сарай. Огромный ржавый нож, едва коснувшись точильного камня, высек кровавые искры. Валентин Иванович с ужасом смотрел на багровые цвета и старался не думать о предстоящей казни Замарашки.
– Скоро ты там? – окликнула мужа Люба. – Целый час уже точишь!
Валентин Иванович вышел во двор. Люба заговорщически подмигнула мужу и кивнула на курятник:
– Там она спряталась. Поняла все, наверное. Ну, иди!..
Валентина Ивановича качнуло.
– Не могу я, – жалобно простонал он, – тошнит меня что-то…
– Тоже мне мужик, – возмутилась Люба. – Иди-иди, нечего тут!..
– Да говорю же, что не могу! – Валентин Иванович вырвал локоть из цепкой ладошки жены. – Я еще никого в жизни не резал и это самое… Боюсь я.
Люба презрительно осмотрела мужа с ног до головы. Впрочем, довольно быстро женский взгляд смягчился.
– Нет, я тебе вообще-то сочувствую, – сказала Люба. – Это действительно трудно. Тебе нужно настроиться. Понимаешь?..
– Понимаю, – Валентин Иванович облизал пересохшие губы. – А как?
– Представь, что ты – крутой мужик. Ну-ка, изобрази зверскую морду.
Валентин Иванович послушно выполнил требование жены. В результате на лице бывшего инженера появилась гримаса измученного зубной болью меланхолика.
– Не пойдет, – Люба немного подумала. – Валя, ты должен внушить себе, что ты – «черный берет». То есть головорез и убийца. Кстати, можно крикнуть что-нибудь…
– А-а-а!.. – тонко взвизгнул Валентин Иванович.
– Стоп-стоп! Можно подумать, что не ты собрался резать, а тебя на вилку накалывают, – Люба потерла лоб, собираясь с мыслями. – Ты пойми, Валя, кто такой головорез? Это тип без нервов и извилин в башке. Тупой убийца. Кстати, в наше время большинство красивых женщин предпочитает влюбляться именно в головорезов. Усек, да?..
– Ы-ы-ы!.. – страстно замычал Валентин Иванович.
– Ты – животное! – в глазах Любы вдруг зажегся азартный огонек. Женщина сделала несколько гипнотических, завораживающих пассов руками перед застывшим лицом мужа. – Ты – зверь!.. В тебе нет ничего человеческого.
– Р-p-p!.. – по-собачьи зарычал Валентин Иванович.
– Ты способен на все, – продолжила
