гипнотическое внушение Люба. – Ты жаждешь крови и смерти. Свинья… Она такая противная!.. Убей ее!
Валентин Иванович слегка присел и, выставив вперед огромный тесак, громко крикнул странно изменившимся, жутким голосом:
– Га-а-а!
– Молодец! Убей ее!
– Га-а-а!!
Муж застыл в позе японского самурая, решившего сделать себе харакири. Его перекошенное лицо напоминало морду индейского бога смерти.
– Отлично, – Люба хлопнула в ладоши. – А теперь быстро в курятник.
Валентин Иванович бросился в сарай. Едва не сорванная с петель дверь глухо стукнулась о стену.
– Га-а-а!! – донеслось из курятника. – Га-а-а!..
Люба прикусила кулачок. Прошла томительно долгая минута. Предсмертного визга свиньи не было слышно.
Люба осторожно подошла к сарайчику и заглянула внутрь. Ее муж стоял посередине помещения и смотрел на Замарашку. Свинья лежала в углу и тихо, блаженно хрюкала. Валентин Иванович оглянулся.
– Я уже посчитал, – почему-то шепотом сказал он. – Десять штучек!..
Взгляд мужа светился такой тихой и светлой радостью, что Люба не выдержала и улыбнулась ему в ответ. Валентин Иванович был по-настоящему счастлив: рядом с Замарашкой, возле ее толстого брюха, бодались, пытаясь прорваться к материнским сосцам, крошечные и смешные поросята.
Теперь Валентин Иванович и Люба поросятами торгуют. По две тысячи рублей штука.
Ничего-ничего, проживем как-нибудь и без зверства!..
Хрупкая Машенька Козлова была похожа скорее на девочку, чем на женщину. Впрочем, Машенька была замужем уже целую неделю, и теперь ей предстояло сделать первую в жизни уборку квартиры.
«Так-с, значит, – подумала она, осматривая зал. – С чего бы начать?..»
Машенька нерешительно взяла веник. Кот Бармалей потерся о женскую ножку и вопросительно посмотрел вверх. Судя по всему, Машенька не собиралась завтракать.
Через минуту веник наткнулся на две большие гири. Гири стояли в центре зала и были замаскированы брошенной второпях рубашкой мужа.
«Куда бы их поставить?..» – подумала юная жена и обвела взглядом квартиру.
Кот Бармалей уже сидел на подоконнике. Он рассматривал машину за окном, машину с большой надписью на борту «Молоко» и мечтал. Неожиданно сзади послышалось напряженное, женское пыхтение, и рядом с котом тяжело громыхнула гиря. Кот понюхал «соседку». Гиря невкусно пахла чугуном… Вторая тоже.
Через пару минут Машенька отложила веник и взяла в руки тряпку. Женский взгляд упал на пыльный подоконник. Там, между двумя гирями, сидел кот и по-прежнему смотрел в окно.
«Гири будут мешать», – подумала Машенька.
Она перевела взгляд на громоздкий шкаф и задумалась. Потом Машенька отложила тряпку и пододвинула к шкафу стул.
Гири были очень тяжелыми.
«Нужно было одну сначала взять, – догадалась Машенька, с трудом выпрямляясь на стуле. – Впрочем, ладно… Р-р-раз-два, взяли!»
Молодая женщина подняла обе гири… И увидела толстый слой пыли на шкафу. Держа гири на груди, Машенька слезла со стула, поставила «железо» на пол и снова взяла тряпку.
Уже спускаясь вниз, она споткнулась о гири и упала. Рядом с гирей сидел кот Бармалей и смотрел на юную женщину зелеными, голодными глазами.
– Уйди отсюда, обжора, – строго сказала Машенька.
«А я тут при чем? – подумал кот. – Давай лучше позавтракаем».
Машенька взяла гири и снова стала на стул. Р-р-раз!..
«А что если поставить их под кровать?..» – неожиданно для самой себя подумала она. Машенька опустила «железки» на грудь и задумалась. Потом она слезла со стула и побрела с гирями в спальню.
Задвинуть гири под кровать оказалось не таким простым делом. Во-первых, Машенька боялась поцарапать пол, а, во-вторых, под кроватью было много пыли, и юной женщине пришлось вытаскивать гири назад. Машенька кусала губы и шептала спортивному «железу» мужа неласковые слова. В конце концов женское упрямство одержало верх.
– Ну, наконец-то!.. – Машенька улыбнулась и чисто механически вытерла мокрой тряпкой вспотевшее лицо. Потом она весело подпрыгнула и упала на кровать…
Что-то твердое ткнуло Машеньку в живот. Женщина замерла. Она перевернулась на спину, приподнялась и резко опустила тело. На этот раз твердое толкнуло Машеньку в поясницу.
«Гиря! – с ужасом подумала женщина. – Ой, тогда ночью что получится?!»
В зале громко мяукнул Бармалей. Подходило время обеда.
«На балкон их!..» – с отчаянием подумала Машенька.
На балконе Машенька разбила три банки с огурцами и, в конце концов, пришла к выводу, что лучшее место для гирь – это антресоли.
Через долгих полчаса Машеньке удалось взгромоздить упрямое «железо» на антресоль в коридорчике. Бармалей смотрел вверх удивленными глазами и молчал.
– Во-о-от так!.. – простонала Машенька, продвигая чугунную железяку как можно дальше.
Неожиданно полочка рухнула. Кот едва успел отпрыгнуть в сторону, но следом за гирями на пол обрушилась Машенька…
…Муж пришел с работы в шесть часов вечера.
Машенька лежала в зале, на диване, уткнувшись лицом в подушку, и тихо стонала. Кот Бармалей лежал на пояснице женщины и мирно спал.
– Почему мои гири лежат в ванне? – удивленно спросил муж.
– Бу-бу-бу… – пробубнила Машенька в подушку, не поднимая головы.
– Что-что? – спросил муж.
– Понимаешь, я убирала в квартире… – Машенька с трудом приподняла голову, но сил даже на слова не было. – Слушай, муж, может быть, ты сам приготовишь ужин, а?
Муж улыбнулся и пошел на кухню.
Через полчаса Машенька ела котлеты, лежа на диване. Уставшие руки сильно дрожали, и юная женщина не могла удержать вилку. Муж кормил Машеньку сам.
– Еще кусочек, пожалуйста, – то и дело просила Машенька.
После тяжелого физического труда приготовленные мужем котлеты казались необычайно вкусными.
– Если ты будешь так много есть, – сказал муж. – То очень скоро превратишься из хрупкой девочки в матерую женщину.
– Ерунда! – с набитым ртом пробурчала Машенька.
«Растолстеешь тут с вами! – подумал кот Бармалей. – За весь день только полкотлетки и скушал».
…Утром Машенька проснулась позже обычного. Все тело болело так сильно, словно она работала и ночью. Машенька зевнула и с трудом приоткрыла один глаз…
В центре спальни стояли гири.
Когда я был маленьким, я не пил и не курил. Но я все равно приставал к женщинам. Я требовал, чтобы меня посадили на колени, погладили по головке и дали конфетку.
Не знаю почему, но я очень любил женские колени. Сидишь, бывало, на них вразвалочку и конфетку жуешь. А тебя еще и по головке гладят. Надоели одни колени – можно перебраться на другие. Нужно заметить, что я никогда не отличался постоянством и любил бродить по женским коленям.
Помню, как-то раз сижу я на коленях у тети Маши и ногой болтаю.
Грустная тетя Маша говорит толстой тете Глаше:
– Мой муж вчера домой пьяный, как последний свин, пришел. Все мужики –
