- Дядь-Ром, я чай на кровать опрокинул. Там мокро теперь. Можно я тут…
И пока разбуженный наводил локаторы на лазутчика, тот шустро, по-армейски, нырнул под Ромино одеяло и даже всерьёз собрался погреть об хозяина свои холодные лягвы. Белочкин взвизгнул, метнулся к краю кровати и зачем-то потянулся рукой за тапком.
- Владимир! В чём дело, я не понимаю?..
Кровать у Ромки была двуспальная, купленная в блаженной надежде на более плотное сближение с любовником Эдиком. И теперь какой-то увалень тянул на себя жирафье одеяло, явно намереваясь вить здесь гнездо. Ромчик докапывался до истины:
- Вова! Чего тебе здесь надо?
Парень перестал вошкаться и тихо забурчал с сонными паузами между словами:
- Чашка с чаем... из рук выскочила… на кровать, теперь диван… весь мокрый. Я здесь… тихонечко…
Судя по ритмичному посапыванию, со-кроватник отключился. Белочкин вздохнул и начал устраиваться на своей стороне кровати. Может, этому чаеману завтра детскую клеёнку подстелить, раз он такой неуклюжий? И спички надо спрятать! Он ещё какое-то время сам с собой повозмущался, поминая Вовкиных родителей всуе. Поди, в запой ушли на радостях, что избавились от этого бедоносца…
Все любят спать зимой подольше. За окном темно, вне одеяла – холодно. Наверняка, есть закон, преследующий мудаков, мешающих спать добрым людям зимним утром. По ощущениям Ромчика, ближе к заре он подвергся нападению кенгуру. Похоже, за ночь у Вовки отросла ещё одна пара ног и рук, которые пинали, щипали, толкали и складывались на его легко бьющемся туловище. По хорошему, нападение стоило пресечь, а агрессора – депортировать в гостиную. Но рука на бузотёра не поднималась, в отличие от Роминого хера, который стоял уже битый час, как пионер на линейке. Белочкин философски вздыхал, что, мол, дожил – лежит и терпит тычки от пришлого натурала в своей же собственной кровати! Наконец поняв, что этот раунд ему не выиграть, он смиренно покинул ринг постельного самбо. Правда, когда влезал в тапки, не удержался и заглянул-таки под одеяло. Так этот нескладёха ещё и спал без портков! Ромчик сглотнул вязкую слюну и дал стрекача из комнаты. Что ж, теперь, ему будет о чём вспоминать в доме престарелых пидарасов – Вовкин член воистину был достоин мумификации.
Душевая дрочка его измотала. Роман выполз из ванной, обессиленный, словно после марафона, и на слабых ногах пошаркал на кухню, варить себе кофе. Недосып и коечный теракт уморили, и он порадовался, что не работает в офисе каждый день. Страхование элитных тачек – мечта лентяев и социофобов, при условии, что у тебя хорошая клиентская база. Пару раз в неделю пересечься с клиентом в любом месте, взять с него бабки – и живи на свой процент.
Ромчик смотрел на дымящуюся чашку, вкушал вредный, но такой вкусный круассан, и пытался думать о чём-то конструктивном и стратегическом, но мысли сворачивали к Вовкиному хую. Белочкин закрыл глаза, и глупо заулыбался. Разве сможет он теперь забыть, как отчаянно стоял тот член, как тянул к Роме невидимые ручки, просил приласкать, молил о нежности. Из-под одеяла сладко пахло тёплым телом, немного мускусом и бельевой отдушкой…
В дверь позвонили, и мечтатель открыл глаза. Он лежал щекой на столе, пуская слюну на цветастую клеёнку. Надо же, заснул. И не мудрено! Ни секунды покоя в собственном доме!
Даня был неприлично бодр и пиздлив. Ромчик совсем забыл про плановый утренний визит приятеля, зациклившись на гее-имитаторе в своей квартире. Словно карликовый терьер, Даник нервно возбуждался на любую мелочь. Увидев в прихожей ботинки сорок седьмого размера, пустил волну по лицу и, покосившись на закрытую дверь в спальню, поволок друга на кухню.
- Ну, рассказывай!
Он азартно сверкнул глазами и, усевшись на диванчик, удобно уложил подбородок на сложенные ладони, мол, жги. А сел спецом лицом к коридору, поглядывая на дверь спальни. Рома махнул рукой, чувствуя лёгкий приступ неуместного желания покрасоваться. Был огромный соблазн напустить туману и, утонув в недоговорках, представить всё словно в романтическо-авантюрном романе. Но совестливый Белочкин решил не опускаться до нагнетания искусственного ажиотажа. Он-то знает правду: всё это просто житейская ситуация, пусть и нелепая.
- Помнишь Кольку с моего курса? Вот вчера ко мне пришёл его племянник. Что-то там у него с родителями, я не выяснял. Временно у меня кантуется.
- Чем занимается?
- В будни учится, по выходным работает «мужем на час» - бытовая помощь с выездом на дом. Рукастый.
Даня кивал на каждом чётном слове и продолжал кивать, даже когда докладчик замолчал, не желая смиряться с тем, что это всё. Воспитанный на порно, он ожидал развязки. Ромчику было даже неудобно разочаровывать приятеля, и он подумывал посмешить его Вовкиными бредовыми признаниями, но вдруг из Роминой из спальни…
Оба свидетеля Мойдодыр-шоу притихли, оглядывая босоногого Вовку в пёстром хозяйском халатике. Одёжа была явна мала, и распахивалась на широкой, покрытой редкими тёмными волосками груди. Владимир агрессивно зевал, тёр пальцами глаза и хмурил широкие брови. Наконец, он узрел Даника и, не меняя насупленного выражения лица, буркнул «здрасть».
- Это на каком комбикорме у вас телёночек?.. – уважительно уточнил друг, когда парень скрылся в ванной, и начал там чем-то громыхать.
Роман по-бабьи махнул рукой, изо всех сил скрывая гордость за «своего» Вовку. Хотел уже было «пожаловаться», что и не укормишь такого кабана, но Даня сразу вгрызся в суть:
- Ебались?
- Ты чего несёшь?! – и зашипел что-то угрожающее, но друг наступал:
- Слышь, он из спальни в твоём халате вышел. Ты тут Крупскую из себя не строй. А как же наш Эдик? – гадёныш сделал ударение на слове «наш». Вообще-то, он Эдика терпеть не мог, сучье вымя!
- Что ты НТВэшничаешь тут?! Да Вовка просто разлил что-то на диване и попросился на одну ночь! – и строго цокнул языком. - Придумывает тут ещё…
Даня вдруг озарился какой-то своей идеей, вскочил и потрусил в гостиную, почему-то пригибаясь. Ромчик последовал за ним, продолжая невнятно возмущаться как сова из Винни Пуха, но его нагло игнорировали. Друг кинулся к дивану и взялся простукивать матрас. Затем согнул пополам и закивал сам себе.
- Ясно… Так, где у тебя плоскогубцы? Давай, давай, ты мне потом спасибо скажешь!
Заведомо неблагодарный Роман был готов схлестнуться в неравном махаче с интриганом, но услышал выходящего из ванной Вовку и побежал его отвлекать. Причём, сам не понял, зачем - на автомате. Гонимый неясным страхом раскрытия каких-то Даниных гнусностей, он громко требовал выбрать чай или кофе, гремел тарелками и даже начал нестройно напевать «Я встретил вас, и всё былое…»
Присоединившийся к трапезе Даник вёл себя, как пьяная овца. Говорил кабарешно-вульгарным голосом, косо подмигивал Белочкину, а когда Вовка наклонился над мусорным ведром, совершенно беспардонно взялся массировать взглядом его поясничный отдел. А Ромчика же при виде Вовки начинало разрывать от эндорфинов, как креветку от икры. Он старался дозировать взгляды, не обращаться к парню в застольной болтовне, но ему казалось, что вся Москва в пределах МКАД уже знает, что Белочкин запал на молоденького гостя, как Татьяна на Онегина. Откуда в юном, двадцатилетнем Вовке было столько манкого, мужского? Вальяжная поза, неспешный ритм речи, низкий чистый голос, прямой обволакивающий взгляд. И всё это своё, врождённое, органичное, совсем не нарочитое. Мордашка простовата, рубленые черты, но когда Рома смотрит в его тёмно-медовые глаза, кажется самым красивым… «натуралом на свете», - с каким-то мазохизмом напоминал себе Роман.
Когда Вовка хмуро спросил у Ромчика, где у него дрель, Даня спешно засобирался домой. Прощаясь в прихожей, друг нежно назвал Романа «мамой для мамонтёнка» и удалился с просветленным еблом. Видимо, терапевтический эффект от присутствия самца Вовки накрыл и его.
Ромчик до вечера порхал по дому и наводил уют как домовитая Диснеевская Белоснежка под кокаином. Он даже пересадил цветы, давно ютившиеся во временных горшках, в красивые глиняные, изгваздавшись в земле по самые яйца. Вовка жёстко отымел соседей дрелью в узкую восточную стену, загнав в неё здоровый гвоздь под выцветшую картину с корабликом. Белочкин воровато заглядывал в комнату, любуясь вибрирующими бицепсами, чувствуя себя стареющей домохозяйкой, пасущейся рядом с душевой на пожарной станции. К вечеру накормленный «племянник» занялся домашним заданием перед завтрашними институтскими парами, а счастливый хозяин завалился с ноутбуком, следя за новыми жертвами совестливого, но ебанутого маньяка Декстера. За окном давно стемнело, мужчины, зевая, выпили чаю с московской булкой, и начали укладываться.
Ромчик лежал с выключенным светом, отмечая, что бессознательно устроился на одной половине кровати, будто ждал кого. Днём ему пришла смс-ка от Эдика с предложением встретиться, но он отказался без объяснений. Любовничек, похоже, так удивился, что затих. Положа руку на сердце, Рома давно уже чувствовал себя запасным аэродромом. Эдик держался от него на расстоянии, приезжая, если совсем не было других дел. При этом ожидая, что ему будут всегда держать дверь открытой, а постель - тёплой. Каждый знает: как себя ни уговаривай, такой дисбаланс интереса обижает. Ромчик давно подумывал устроить сдержанный интеллигентный бунт, но всё малодушно оттягивал.
