Ибо он упал не за борт, как я хотела, а прямо в дернувшуюся в сторону от его падения лодку, и та теперь по инерции была уже далеко. И теперь, даже бывши трупом, он направил ее от меня. Даже то весло, что осталось у него, балансировало на бортах, оставшись там. Если неудача, так неудача.
Вот весело — попробуй ее догони в такой водичке!
Пришлось заняться плотом.
Выловив выпущенную им веревку и с трудом скрутив два бревна — сначала обвязав одно, а потом подтянув его к другому и избежав так ситуации, когда они разбегаются к черту — я, став на импровизированный узкий плот, начала довольно быстро подгребать остатком своего весла к удалявшейся лодке.
Просто проплыть без плота кололось — слишком уж холодно. Да и природная страховка взяла верх — оказаться в воде, когда он будет в лодке с веслом, было бы не лучшим вариантом. Один шанс на миллион, но мне не понравилось лопнувшее весло — из-за него я не совсем была уверена в убийстве. Хоть страховалась больше для успокоения своих наставников…
…Я совсем растерялась, когда совсем недалеко от меня труп вдруг ожил. И, даже не оглянувшись на меня, молча быстро-быстро погреб прочь от меня, отчаянно бросившись наутек. Пригибаясь, точно бешено боялся выстрела или броска ножа в спину. Только метров через сто он метнул назад испуганный взгляд, и заработал веслом еще сильнее и нервнее, испуганно глядя на меня, будто на дьявола.
Я оторопело смотрела, как он уплывает, не в силах опомниться. И с недоумением снова и снова вспоминала, как он просто встал и погреб прочь. Это был шок!
Получил по голове, встал и поплыл. Это было неестественно. Что-то было не так!
Ну и сумбур!
Ах, да! Даже какое-то разочарование промелькнуло во мне, когда я его не прикончила с одного удара. Хотя, подумав об этом, я повеселела. Не такая уж я страшная! Я хорошая…
Но почему-то я бессознательно подняла весло и внимательно осмотрела его разбитый конец профессиональным жестом. Привыкла, знаете, за жизнь, разбираться в своих ошибках. И глухо сказала пару слов про тэйвонту. И их родителей. Весло прогнило! Профессиональная честь во мне была оскорблена.
Прокрутив в памяти всю картину до мелочей, я увидела, что оно просто рассыпалось при ударе. Потому то он после этого вдруг бодро встал и поплыл изо всей силы… Быстро-быстро… Подлецы! Как же убивать таким веслом? Я поняла, что надо было нанести удар ребром весла по солнечной артерии на шее, перебив ее. Профессиональное чутье меня не обмануло. И этот простенький профессиональный анализ вселил в меня мужество.
Но не это меня беспокоило… Что-то здесь было не то… Другое…
Я ломала голову, несомая течением. Где-то я уже видела этот профиль, этот характерный рисунок лица. Может, иной бы и не заметил, но с детства врезанная жизнью привычка к тотальной наблюдательности и анализу, выделила какие-то тревожные черты… Я как-то даже зациклилась на этом, механически выгнав плот на русло наибольшего течения…
Где же я видела это лицо? И не дальше, чем сегодня, ибо до этого я никого не видела. Или не помнила…
Шаткий, узенький плот разворачивало, и я, замерев на нем, будто напряженная скульптура, только иногда механически поправляла его редкими гребками.
Где же я лицо его видела?
Радом? Нет. Юурга? Нет. Нира? Нет…
Кто еще может быть — сканировала и отчаянно сравнивала в памяти эти черты.
Шоа? — немного похожа… Но нет. Это не то, что тревожит меня. Чисто поверхностное чувство. Или это опять "дежа вю", как было с Радомом?
Мальчишка Гай? Нет. Старик Рик? Нет.
Но я видела его точно сегодня! Или вчера? Напряжение во мне все нарастало. От собственного бессилия на свою память, по сумасшествию так подводящую меня, я чуть не кусала локти от неприятного чувства своего бессилия. Ох, как я не любила его!!! Я лучше сдохну в бою и в непрестанных попытках достижения, чем буду его испытывать.
Молодой тэйвонту? Нет. Его смешливый сосед с именем Ли?
Я задумалась… Нет!
Кого же я видела? Боже, где-то горячо. Я чувствую.
Может Нира? Ее подруга? Монахини? Я вызывала в памяти каждую черточку их лиц, запечатленную наблюдательностью, выдрессированной упорной тренировкой. — Не то, все не то…
Я даже засмеялась. Я всех представила. Кроме них в комнате было лишь зеркало.
Почему-то меня затрепала непонятная лихорадка, а руки вспотели. Сразу стало жарко… Может портрет? Я даже почувствовала, как рукам стало жарко… Это было близко, очень близко и я была отчаянно взвинчена. Где же я могла увидеть его…
Зеркало?
О Боже!
Я почувствовала, как руки мои похолодели, а сердце противно сжалось, от ощущения чего-то непоправимого.
Зеркало!
В изнеможении я отшатнулась, как от удара, и внезапно поняла, кого он мне напоминал. Поняла полностью, до конца, даже своим умом. Поняла ясно и без уклонов… Неуловимое сходство, но все же полный набор рисунка.
Профессиональный глаз уловил крошечные общие линии, черты, утончения лица, рук, ног, сходство которых не могло быть случайным…
Это была я.
Это была я.
Холод пошел у меня по спине.
Отупев от такого открытия, я бездумно смотрела в пространство, как до этого глядел он. Неуправляемый плот сам собой вынесло аккурат на стремнину.
Может, это он приказал меня убить? — мелькнула мысль. Мой брат.
Сгоряча от такого открытия, я пыталась догнать и достать близкого и родного…
Нет-нет, вовсе не затем, чтоб сделать с ним то, что я хотела! А из теоретических предполагаемых родственных чувств. И надежды хоть пытками вытянуть кто я такая. Потому вкалывала веслом как бешеная, даже высохла…
Лишь бы догнать… Го-го-го… Ищи ветра в поле. На плоту! Я его даже не видела даже в качестве математической точки. На горизонте. А узкий плот вовсе не был таким послушным. Через двадцать минут гонки без цели я приостановилась… Тем более что плот нужно было подкорректировать, чтоб он стал послушным.
Хотя я все всегда делаю хорошо с первого раза, не допуская халтуры, даже когда спешу, но сейчас я перевязала плот более тщательно. Тогда, когда надо было подплыть к убитому, я его просто затянула с одного раза. Теперь же, когда можно было позволить немного времени, я так стянула эти бревна, подогнав их формой, сучками, что они представляли собой одно маневренное целое. Жестоко стянув его веревкой… По которому я могла спокойно ходить и гнать куда угодно. Плот получился послушным — во всяком случае, для меня. Односторонним веслом как раз удобно и править таким…
Впрочем, соврала, что все делаю тщательно — вот оно, весло, говорит противное.
Первый раз схалтурила. Ударила не тем концом весла. Не осмотрела его тщательно перед боем, не оценила степень крепости…
Пребывание в холодной воде порядочно остудило мой пыл. Я просто вспомнила, что там, куда он уплыл, — к главному руслу реки, — скорей всего уже скачут по берегу на конях тэйвонту. Ища у селян лодку. Если, конечно, не махнули на меня рукой. Или кто-то уже переплыл и на эту сторону? Но тут было слишком много русел и островов, чтоб уследить.
Я вовсе не злорадная, но мне доставило большое удовольствие думать, что на братца моего сейчас охотится шестеро тэйвонту, которых он отвлек их своей лодкой. И что, судя по его отношению к тэйвонту, ему скоро будет очень весело, особенно если тэйвонту по привычке прищучат его неожиданно, из засады, как они любят. Подключив к этому всех встретившихся тренирующихся бойцов. Ведь он при этом будет сопротивляться! Эта мысль доставила мне истинное удовольствие. Ведь он сейчас работал на меня так, как лучше не придумаешь. Такую комбинацию — только в сказках можно разработать! Да и то, если найти дурака, готового пожертвовать за тебя головой. Он — отличная приманка, направляющая на ложный след. И лицо похоже на меня, а боец тэйвонту может имитировать кого угодно.
Они будут его брать, даже когда убедятся, что он мужчина… Просто, чтоб выяснить, где я… Приманка… А за такое ему так всыплют! Особенно когда он будет сражаться. А он будет, я в этом была уверена! Я его целовать была бы готова! Истинно брат! Такое самопожертвование ради сестры! Ведь за пользование своей лодкой тэйвонту могли бы и убить нечаянно! Тем более, когда поймут, за кем гнались. А потом будут думать, что сделали…
Ау братец, ау!
У меня как-то по дурацки все оборачивается — каждый раз, когда у других было бы все худо, у меня от пакостей только наоборот все решается к лучшему…
Но собственный план мой пока летел к черту. Хотя обернулся с одной стороны — лучше не надо. Потому что лодка утянет на себя, возможно, всех. А братец — может утянет кого-то даже на тот свет.
Жаль кобру — бессознательно подумала я. А потом тщательно выругала себя — какая же я злорадная и вредная!
— Единственное его крупное отличие от меня — это мои громадные глаза, — подумала я, ибо уже видела в зеркале. — Они у меня от мамы. А у него они обычные. От Ханы… — пискнул противный голос. Я его задушила. В зародыше. К собственным недостаткам я жестокая до беспощадности. Все во мне как-то не по-человечески…
