Хосе смотрел на Рамона, ошеломленно застывшего возле палаты Рэдфута.
– Скажи, что мы этого не видели. Скажи, что этого не было.
Бедняга прижал ладони к глазам, будто ребенок, вынужденный смотреть ужастик.
– Не знаю, что это было. Но могу поклясться, что ничего не видел.
Хосе зажмурился, надеясь, что это поможет. Но картинка, словно плохой порно-ролик, снова и снова проигрывалась в голове: вот задница его старика двигается вверх-вниз, вверх-вниз. И тогда весь комизм ситуации смехом забурлил в груди.
– Предлагаю сделку. Ты выткнешь глаза мне, я – тебе.
– Выткнешь глаза? Я уже ослеп! И никогда не стану зрячим.
Хосе расхохотался:
– Говорю тебе… здорово знать, что мы все еще сможем делать это в таком возрасте. Видел, как они наяривали?
– Не смешно.
– Очень даже смешно, – продолжал развлекаться Хосе. – Как кролики!
И только сейчас заметил, что во взгляде друга веселья не наблюдается.
– Это моя мать, черт возьми! И я убью твоего отца. – Он шагнул к двери.
– Нет. Оставь их в покое. – Хосе схватил Рамона за руку.
Тот обернулся, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
* * *
Скай только закончил говорить по телефону с Лукасом, который ждал их на выходе из отделения неотложки, когда позвонила Марта. Серебристый внедорожник принадлежал доктору Генри Майклзу. Скай ни на секунду не поверил, что приятель к этому причастен.
– Засранец, видимо, угнал машину Генри.
– Не хотелось бы, чтобы это прозвучало не по-христиански, – сказала Марта, – но если он тронет мой «Кадиллак», я лично отправлю его к Иисусу для вразумительной беседы.
Оставив Шалу с Лукасом, Скай прочесал больничную парковку. И нашел черный седан. Согласно полученным данным, машину вчера украли в Сан-Антонио. Установить личность преступника это не поможет, а вот временные рамки… Парень не мог приехать в город раньше вчерашнего утра. Значит, снимок, вызвавший весь этот дурдом, Шала сделала уже после… Если на снимке именно этот человек. А то его могли просто нанять. Дерьмо, все без толку. Остается надеяться, что в машине есть отпечатки, которые хоть куда-нибудь приведут.
Скай позвонил Рамону. Механик слонялся где-то в больнице, так как его эвакуатор – вместе с тем, что, предположительно, являлось разбитой тачкой Хосе, – был припаркован в паре мест от черного седана.
Рамон не ответил, но Скай наткнулся на него, когда возвращался в здание.
– Привет. Я как раз пытался тебе дозвониться.
– А я не ответил, и на то есть причины. – Рамон даже не остановился.
Скай двинулся за ним к стоянке:
– Что случилось?
– Твой гребанный папаша случился. И запомни, если этот старик считает, что может творить с моей мамой всякие непотребства, ему лучше хорошенько подумать.
Скай открыл было рот, но понятия не имел, что сказать:
– Я… Что?
– Твой старикашка кувыркается с моей мамой, вот что! И мы с Хосе только что стали этому свидетелями!
– Тпру. – Скай поднял руку. Его мозг не хотел вникать в смысл этих слов, а уж тем более их визуализировать. – Что?!
– Ты слышал. Он кувыркался с моей мамой в своей больничной койке! У твоего старика, видимо, нет тех же проблем со стояком, что у тебя.
– Что? Нет у меня проб… – Тут до него дошла остальная часть фразы. – Рэдфут никогда не стал бы…
Голос снова подвел, но Скай продолжал идти рядом с Рамоном.
– Слушай, наверняка произошла какая-то ошибка. Но прямо сейчас мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
– Ну да. Вот только прямо сейчас я не слишком-то готов к сотрудничеству. – Рамон достал из кармана ключи. – Можешь у Хосе спросить.
– Нет. Нужно, чтобы ты оставил машину, которую эвакуируешь, и доставил другую, – Скай указал на черный седан, – к полицейскому участку. За этой вернешься позже.
– Как я уже сказал, я не готов к сотрудничеству, – повторил механик.
– Это важно. Речь о стрелявшем в Джесси.
Ярость исчезла из глаз Рамона.
– Ладно. Но клянусь богом, Скай, при следующей встрече я наваляю твоему старику.
– С этим разберемся позже, – отмахнулся Скай.
Да он сам выбьет дерьмо из любого, кто тронет Рэдфута – Рамон не исключение. Однако что за громадная неразбериха там произошла?
Скай вдруг вспомнил таблетки, которые отец всучил ему прошлым вечером. Ну, допустим, мать Рамона и Рэдфут спят вместе. Но ничто в мире не заставило бы старика заняться сексом прямо в палате, куда может войти любой. Он слишком ценил личную жизнь.
Рамон завел эвакуатор и начал сбрасывать машину. Когда он вышел, чтобы отцепить «Мустанг», Скай спросил:
– Это арендованная тачка Хосе?
– Угу. И, когда увидишь его, скажи, я сожалею, что ему вмазал. Он не в ответе за Рэдфута.
Скай покачал головой. У Хосе выдался чертовски плохой денек.
– Сукин сын! – пробормотал Хосе, разглядывая себя в зеркале больничного туалета.
На лбу красовалась огромная шишка, глаза радовали чернеющими вокруг фингалами, из носа все еще торчали колючки – к тому же блондинка неслабо вдарила по нему «Рибоком», – а теперь еще и губа распухла. А в мозгу засела картинка, как папа имеет свою соседку.
Хосе плеснул в лицо водой:
– Добро пожаловать в гребанное Совершенство.
Утеревшись бумажным полотенцем, он вышел в коридор и уставился на дверь в отцовскую палату. Неизвестно, ушла ли мать Рамона, так что лучше наведаться в хирургию, узнать, как там Джесси, и, возможно, найти Ская. Смотреть на отца Хосе сейчас точно не сможет. Единственный плюс сложившейся ситуации в том, что они могли бы поговорить о чем-то помимо его возвращения в родные пенаты.
«Ну что, папань, как тебе секс со старушкой Клауд на больничной койке?»
В приемной хирургии ни Ская, ни Марии не обнаружилось, зато Хосе заработал несколько странных взглядов. Он знал по имени большинство встреченных здесь людей, но и остальных помнил хотя бы внешне. Он вырос в этом городишке и видел их десятки раз в магазине или закусочной.
Заметив Шерил – еще одну подружку Марии и Джесси, – Хосе спросил о сводной сестре.
– Кажется, она говорила, что хочет сбегать в кафешку на третьем этаже и взять чего-нибудь перекусить, – сообщила Шерил, разглядывая его лицо. – Что с тобой произошло?
– Просто на кое-что наткнулся.
Она усмехнулась:
– Выглядит так, будто ты на много чего наткнулся. – И указала на кровь на его рубашке.
Отмахнувшись, Хосе направился в кафе. А выйдя из лифта на третьем этаже, увидел Марию: она стояла у прозрачной перегородки, прижав нос к стеклу, словно ребенок у витрины кондитерской.
Желая избежать неловкости, Хосе подошел и замер рядом. Мария даже не повернулась, чтобы посмотреть на него. Так и стояла, глядя на спящего в кроватке младенца.
– Это ребенок кого-то из наших знакомых? – спросил Хосе.
Мария отскочила и наконец его заметила. А он заметил отразившиеся в ее глазах эмоции. Уже известно, что с Джесси все хорошо, значит, грустить Марию заставляет что-то еще…
– Ты как?
– Нормально. – Она вытерла щеки. И уперлась взглядом в кровь на его рубашке. – Что с тобой произошло?
Хосе пожал плечами, сомневаясь, что сможет произнести это вслух:
– Ты не поверишь.
Между бровей Марии пролегла глубокая складка.
– Кто знает. После всего, что я видела прошлым вечером и этим утром, меня вряд ли можно удивить.
«Ладно, заслужил».
Вздохнув, Хосе сунул руку в карман и начал перебирать ключи.
– Кажется, я должен перед тобой извиться.
– Да ну?
– Я сожалею.
Мария снова мельком глянула в окно детской комнаты, и глаза ее наполнились слезами.
– О чем, Хосе? О чем ты сожалеешь? О прошлой ночи или последней паре лет?
Он затаил дыхание, не уверенный, что готов к этому разговору. Черт, он вообще не знал, что хочет сказать! Стоит ли попросить о втором шансе? Или Хосе обманывает сам себя, полагая, будто этот шанс вообще возможен? Если что-то и прояснилось за последние двенадцать часов, так это его полная несовместимость с Совершенством. И все же этот разговор необходим.
– Ты бы поехала со мной, если бы я попросил? – выпалил Хосе.
Мария молчала, будто вопрос не имел никакого смысла.
– Не знаю, – наконец произнесла она. – Но мне казалось, ты сказал, что твоя работа важнее меня.
Хосе покачал головой:
– Я такого не говорил.
– Но ведь это правда, да? Ты предпочел мне Нью-Йорк.
– Я предпочел Нью-Йорк Совершенству. Дело не только в работе, Мария. А именно в месте. Я ненавижу Совершенство. Ненавижу его миниатюрность, здешнюю жару. Ненавижу всеобщие ожидания, что я стану точной копией отца, напялю этот маскарадный костюм и буду выполнять дурацкие ритуалы, в которые не верю. Ненавижу разочаровывать своего старика, когда рядом вы со Скаем – такие правильные.
