Из нравоучительных лекций учителя Семеныча Максимилиан помнил, что самые отмороженные и безбашенные представители криминального сообщества почти всегда были выходцами из так называемой гопоты. Среднестатистический гопник пустым разговорам предпочитал действия. Для начала избранного субъекта стоило запугать несколькими характерными фразами причем в определенной интонации и уже затем, если субъект струхнет и проявит хоть капельку страха можно смело пробивать ему в душу и отжимать добро. В разговорах с подобными субъектами нельзя быть уверенным ни в чем. Для расхождения краями в случае Максима нужно было для начала зацепиться языками и вывести подъездных воинов на диалог, вот только порой гопники предпочитали бить раньше нежели говорить. Именно это сейчас и было слабым местом плана. Боец из Макса был так себе.
— Господа, можно пройти? — немного наглым тоном, без тени смущения или страха поинтересовался хлыщ в дорогом пальто у трех мирно выпивающих ребят сидящих на ступеньках.
— Господа в семнадцатом году в огне революции сгорели, — с гонором отозвался Череп, — у нас тут к честной братве так не обращаются.
— Да побоку, — по-прежнему сохраняя непринужденную интонацию отозвался хлыщ, — мне на верх нужно пройти.
— Куда на верх-то? Поди к Соньке с пятого? — подобрался незнакомый парнишка из гопнического сообщества, — а ты, ущербный, в курсе, что она моя соска?
— Мне твоя Сонька интересна, как щуке велосипед, — с прежним выражением физиономии ответил Максимилиан, — мне Василий Синицын нужен. Поговорить нужно.
— И на кой он тебе? — немного датым голосом живо поинтересовался разыскиваемый Василий, — смотри, у нас тут любопытных не очень жалуют.
— С железки я, — не глядя соврал Макс, — поговорить с ним нужно, на счет его работы.
— А может тебе в бубен зарядить? — неожиданно и несвоевременно вдруг предложил незнакомый участник компании, — пальтишко я у тебя гляжу неплохое.
— Да подожди ты, Леха, — вдруг прорезался нормальный человеческий голос у гопника Василия.
Бывший железнодорожник мельком глянул на Черепа, поднялся со ступенек и спустился на площадку ближе к Максиму:
— Ну я Василий, че хотел?
— Хотел поговорить, — спокойно пояснил Макс, — меня из Саратова прислали железку местную проинспектировать. Вот и проинспектировал, посмотрел, чего у вас тут как. С ребятами поговорил. Они мне про тебя и рассказали.
— Да? И че про меня рассказали? — немного надменно спросил датой гопник.
— Рассказали, что ты неплохой работник, да и парень неплохой, — выдержав небольшую паузу ответил Максим, — рассказали о твоей ссоре с Галиной Ивановной и то, что она перегнула палку.
— Это да, — взгляд Василия сменился с резкого на слегка озадаченный, — Галина Ивановна баба резкая. Нет бы по нормальному, по-человечески отнестись.
— Так я именно по этой причине и прибыл, — согласился хлыщ, — перегнула она палку, а у нас на железке сейчас с достойными кадрами сложно. Ты ведь с отличием технологический техникум закончил. Тебя вообще на должность старшего бригады ставить нужно было.
— Точно, — как-то растерянно согласился Василий.
Растерянность гопника Василия можно было понять, незнакомый человек из управления железной дороги в точности пересказывал те слова, которые несколько дней назад в компании бывших коллег по работе произносил он сам, причем слова прозвучали в привокзальной кафешке-разливайке «Железнодорожник». Для большего понимания скажу, что Максим сидел в паре столиков от этой заливающей утрату такого прекрасного молодого специалиста компании.
— Ты вот что, Синицын, давай приводи себя в порядок, — начальствующим тоном предложил Макс, — завтра отлежись, а послезавтра приходи. Возьми шоколадку, для Галины Ивановны, ну и возвращайся. Подаришь ей шоколадку, повинишься, мол, был не прав. Ну и вернёшься к себе в бригаду.
— Этой твари шоколадку! — возмутился Василий.
— Понимаю, — смягчив тон до дружеского согласился Макс, — человек она сложный, но я с ней провел разъяснительную работу. Да и существа бабы гордые, особенно если они еще и начальницы. А Галина после разговора так и сказала, мол, погорячилась и, если он придет и извинится все прощу. Но ты тоже ее попробуй понять, она много лет начальницей трудится, у неё профессиональная гордость взыграла.
— Ну так-то да, — согласился Василий, почесав коротко стриженную голову, — а точно назад возьмет?
— Никуда не денется, — авторитетно подтвердил Макс, — она уже и так получила за самоуправство, да к тому же хорошего работника поди поищи в этом городе.
С лестницы поднялся бугай Леха, парнишка пошатывался и неприветливо пялился на незваного гостя:
— Че-то рожа мне твоя не нравится, ты точно не к Соньке пришел?
— Да успокойся ты, Леха, — попросил у собрата Василий — это с железки, знакомый мой.
— Кент что ль твой?
— Да, кент, — нервно согласился Василий, — по поводу работы с железки.
— Ну живи тогда, — нагло, но в то же время милостиво разрешил Леха и вернул свою задницу на все ту же ступеньку, что покинул несколько мгновений назад.
Еще минут десять Макс уговаривал молодого специалиста вернуться в лоно покинутой компании. Описывал различные ситуации глазами простых тружеников и поведение зажравшегося местного начальства. Причем описывал ситуации наш герой теми словами, которые пару дней назад слышал от подвыпившей компании путейцев.
В слова присланного начальника Василий поверил довольно быстро, возможно сказались разговоры в купе с выпитым спиртным, но через какое-то непродолжительное время гость влился в компанию подъездных гопников настолько, что перед расставанием гопник Леха даже предложил зайти вместе с ним в гости к известной на весь подъезд Соньке и там ее по очереди… За оказанную честь Максим нового знакомого от души поблагодарил и перед тем как оставить компанию, словно невзначай вспомнил про еще одно очень важное дело:
— Блин, чуть не забыл, братва, вы ведь тут в округе всех знаете, не подскажете, где-то в соседнем доме должен проживать Зарубин Федор? Он примерно нашего возраста.
— Федька Зарубин, — задумавшись произнес Леха, — так он здесь, в нашем подъезде живет, мерзкий тип. А на кой он тебе?
— Мы с ним вместе служили, — соврал Макс тут же осознав, как сильно он прокололся.
— Так он вроде не служил, — произнес череп и приложился к почти пустой бутылке с пивом.
Учитель не единожды говорил Максиму, ложь — это крайне сложная лексическая система, не каждый умеет правильно и самое главное красиво врать. Слабо подготовленных лжецов всегда выдает язык тела и мелкая моторика мышц лица. Вот, только сейчас подъездным войнам было самую малость не до разоблачений, да и знали о Феде эти деятели не так уж и много.
— Может это не тот Федя? — предположил Василий, — однофамилец.
Максим только непринужденно пожал плечами:
— Может и не тот, у моего знакомого матушку звали Татьяна, — принялся судорожно поднимать из памяти воспоминания о Федоре Макс, — у него у двоюродного брата погоняло Юсуп.
— Тогда тебе точно этот Федя нужен, — авторитетно заявил Леха, — знаю я Юсупа. Вот только, я тоже не слышал, чтоб Федор в армии служил.
— Может скрывал? — предположил Максим, — мы с ним ВВ-шниками были. А для многих — это все равно что мусора. Да и некрасиво Федя ушел на дембель. Может стеснялся чего.
— Ну может, — согласился Василий, — единственное ты его сегодня дома не застанешь. Он в последнее время вообще редко появляется. Соседка рассказывала, что работа у него по вахте. А может он на охоту куда уехал, он вроде охотник.
— Жалко, — задумчиво протянул Макс, — так, наверное, и уеду, не повидавшись со старым приятелем.
— Да какие на хер леса зимой? Да еще и в такой мороз! — авторитетно заявил Череп, — здесь он в городе, я Юсупа хорошо знаю, мы с ним какое-то время в его гараже медные провода чистили, а после сдавали. Да я вам рассказывал, как я, Мотя и Юсуп провод толщиной с руку от железки уперли, а после сдали почти на двенадцать кусков.
