Также плохому настроению Ская весьма поспособствовал только что завершившийся телефонный разговор с Кэнди Питерсон. Тема: какого черта она не выдвигает обвинения против мужа? К счастью, Скаю удалось ее убедить. А завершив звонок, он обнаружил на сотовом несколько сообщений: Хосе желал поговорить о Марии, и Мэтт – бывший Марии, – по-видимому, тоже желал поговорить о ней. В третьем сообщении Рэдфут вопрошал, где его таблетки. И все это происходило в то самое время, когда Скай еще не разобрался с водоворотом эмоций, вызванным Шалой. Да, своим «охренительно паршиво» Мария весьма точно все описала.
Она бросила сумочку на стол и плюхнулась на стул напротив. Слезы в глазах сестры помешали Скаю всучить ей телефон и велеть позвонить тем, кто о ней переживает. Потому что он тоже переживал. О Марии. О Хосе. О Рэдфуте. О жене Чарли Рейнмейкера, которую оставил рыдающей в ее гостиной. Даже о Кэнди Питерсон переживал – ну ладно, скорее, о ее дочурке. И, пропади все пропадом, Скай переживал о Шале Уинтерс. Сильно. Настолько, что она возглавляла его список забот.
– Что стряслось? – Он подтолкнул к сестре коробку салфеток.
– Я ударила Мэтта. Врезала прямо в нос.
– Хорошо, – выдал Скай, не зная, что еще сказать. В отличие от остальных, Мэтт не вызывал в нем ни капли переживаний. – Обвинений он не выдвинул, так что арестовывать тебя мне не придется. Отличная новость, потому что я как-то подустал запирать собственную семью.
Плохая шутка, но сил на что-то другое не осталось. За слезы Марии Скай бы и сам с удовольствием вмазал ее бывшему. Да, он ни черта не знает об отношениях, но вранье о семейном положении явно заслуживает взбучки.
– Это офигенно больно, – всхлипнула сестра. – Но сказочно приятно.
Скай вспомнил ощущения от удара по физиономии мистера Питерсона.
– Пока это не вошло в привычку – все в порядке.
– Нет, не в порядке! Он лгал мне, Скай. Он женат, а теперь вдруг заявляется на мою кухню и объявляет, дескать, я не могу дать Хосе еще один шанс, потому что все еще люблю его самого!
– Что?
– Что я все еще люблю Мэтта – так он заявил Хосе, – повторила Мария, а тот факт, что она ничего не отрицает, сказал куда больше. – Самое ужасное, мне кажется, это Рэдфут привел туда Мэтта. Зачем он так?
Скай покачал головой:
– Он не стал бы.
– А потом ворвалась Вероника с криками, будто совет племени хочет заставить ее выйти замуж за Рэдфута. Мэтт все беспокоился о моей руке, а Хосе просто стоял истуканом с полными штанами горчицы и молчал!
Он снова тряхнул головой:
– Что? Я понял все, кроме части про горчицу.
– Это неважно. – Мария высморкалась в салфетку.
Скай почесал подбородок:
– Ну ладно. Рэдфута никто не заставит делать что-то помимо его воли. И я уверен, миссис Клауд…
– То-то и оно! Почему мы об этом ничего не знали?
Он пожал плечами:
– Рэдфут, очевидно…
– Знаешь, что я думаю? – перебила Мария. – Думаю, мы ничего не замечали, потому что были охрененно заняты, пряча голову в песок. Я прятала голову в песок, стоило появиться мыслям о Мэтте и его выходных в Далласе. А также, когда дело касалось чувств Хосе к нам.
Скай не был уверен, стоит ли слушать дальше или лучше уточнить. Решил все же уточнить:
– Эм-м, и что же Хосе чувствует?
– Он завидует.
– Нам?
– В основном тебе.
– Мне? Да ну брось. Парень зарабатывает несколько сотен тысяч долларов в год, наверняка водит дорогущую тачку, живет в…
– Это тут ни при чем. Ты больше похож на сына Рэдфута, чем Хосе.
– Нет. Я не согласен. Когда Хосе жил здесь, я намеренно не влезал в их совместные затеи. Даже в научных проектах не участвовал, потому что они всегда готовились вдвоем. Я не ходил в походы в стиле «отец-и-сын»…
– Но выступал на пау-вау, – напомнила Мария.
– Лишь потому, что Рэдфут настоял!
Она вздохнула:
– Я ни в чем тебя не обвиняю, Скай. Но, если помнишь, Рэдфут и Хосе подталкивал к тому же, однако тот отказался, потому что ненавидел все это. А ты это обожаешь.
– Не обожаю, а уважаю – есть разница.
Даже теперь Скай участвовал в пау-вау из уважения к культуре. Он не верил… по крайней мере, далеко не во все.
– Правда в том, что с тобой у Рэдфута всегда было больше общего, чем с Хосе. Хосе не дурак. Он это увидел. И я, оглядываясь назад, вижу… Хосе похож на Эстеллу.
Список переживаний пополнился очередным дерьмовым пунктом, и Скай сомневался, что может справиться с этим прямо сейчас.
– Если Хосе хочет быть ближе с отцом, он должен вернуться.
– Он будет несчастен.
– Так это я виноват, что он ненавидит Совершенство?
Мария закатали глаза:
– Ты не слушаешь. Тебя никто не винит. Дело не в тебе, а… в них. Раньше их связывала Эстелла, и с ее смертью ниточка оборвалась. Мне следовало заметить. Следовало давным-давно что-нибудь предпринять.
– Ни ты, ни я не обязаны ничего «предпринимать».
Она скрестила руки на груди.
– Я не в силах ничего исправить между мной и Мэттом, между Вероникой и Рэдфутом, между тобой и Шалой… но между Хосе и Рэдфутом – в силах. Хотя бы попытаюсь.
– Между мной и Шалой? Блин, а мы-то как в этот перечень угодили? – Скай покачал головой. – Ты не можешь позаботиться обо всех и вся.
– Да ладно? Довольно громкое заявление для парня, который только этим и живет. Ты не просто оберегаешь город, ты с ним нянчишься. Пьяницы звонят тебе посреди ночи с просьбой отвезти их домой. Зная, что я расстроена, ты просто приходишь – как, к примеру, вчера. В прошлом году я потеряла клиента и переживала о деньгах, но тут вдруг со мной связался твой приятель из Остина с предложением вести для него бухгалтерию. Если грузовик Рэдфута начинает барахлить, Рамон его чинит, а ты тайком оплачиваешь большую часть счета…
Скай пожал плечами:
– Но в чужие дела я нос не сую.
– Ага, конечно. – Мария поднялась, обошла стол и стиснула Ская в удушающих объятиях. – Спасибо.
– За что? – спросил он озадаченно.
Она отстранилась:
– За то, что помог мне понять: пора перестать думать о себе и начать беспокоиться о других.
– Я это сделал? На меня не похоже.
Мария улыбнулась:
– Ладно, тогда спасибо за то, что выслушал. – И еще одно объятие. – И за заботу.
«Эта забота меня скоро в гроб загонит», – думал Скай, глядя сестре вслед.
Затем посмотрел на настенные часы. Через двадцать минут Лукас привезет Шалу к Филлипу и рейнджерам. Из-за обнаруженного тела Чарли встречу перенесли на вторую половину дня.
Внезапно внимание Ская привлек поднявшийся за дверью шум и разговор на повышенных тонах. Ну что там еще?
Скай подскочил, но тут хлопнула парадная дверь, и шум в участке стих. В коридоре раздались шаги. Он решил, что это Марта бежит поведать о произошедшем, однако на пороге появился Мэтт. Зажимающий рукой окровавленный нос.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал он и уселся на только что покинутый Марией стул.
– Вновь о моей сестре? – Скай протянул посетителю салфетки.
– Ага. Ей, кажется, понравилось меня бить. Как и Хосе.
Скай откинулся в кресле:
– Если честно, я и сам об этом подумываю. Ты ей солгал.
Мэтт вытянул из коробки сразу несколько салфеток и попробовал остановить кровотечение.
– Я не виноват в том, в чем меня обвиняют, и это меня убивает! Я не могу спать, есть, только о ней и думаю.
Скай скрестил руки на груди:
– А о жене своей не думаешь?
Мэтт мотнул головой:
– Я разведен.
– У тебя кто-то есть в Далласе?
– Ага, есть. – Он достал из кармана рубахи снимок и толкнул по столу. – Она – мой мир.
Скай посмотрел вниз, на лицо маленькой девочки, а затем – на мужчину перед собой.
– Твоя дочь?
Мэтт кивнул:
– Красавица, да? – Он сильно выдохнул ртом. – Утром ко мне явился Рэдфут. Сказал, что я должен открыть Марии правду, и заверил меня, мол, что бы там ни было между ней и Хосе, все уже кончено.
– Рэдфут знает, что ты разведен?
– Угу, говорит, ему это приснилось. Что за ерундовина? В общем, я пошел к ним в дом, чтобы объясниться, а Мария меня ударила. – Мэтт вздрогнул. – Она быстро учится. В этот раз удар получился гораздо сильнее. Следующим она, наверное, меня вырубит.
– Надеюсь, ты приперся не затем, чтобы выдвинуть обвинения, потому как…
– Нет! Рэдфут предложил мне поговорить о Марии с тобой.
Скай рассмеялся:
– Я похож на доктора Фила? Я не тот, к кому идут за советами об отношениях.
«У самого проблемы. Огромные».
Мэтт внимательно его изучал.
– То есть помогать мне ты не собираешься?
Скай подался вперед:
– Могу дать лишь один совет: скажи ей правду.
– Да я б с радостью, но она колотит меня при каждой попытке. – В голосе Мэтта слышалось отчаяние. – Может, поговоришь с ней?
