То есть, заткнись уже. Шала уважала ее желание.
Из столовой донесся смех, и они обе повернулись в ту сторону.
– Не представляешь, как здорово вновь это слышать. Клянусь, в этом доме всю неделю никто не смеялся.
– Включая тебя?
Ответить Мария не успела – появился Скай и с порога поддразнил:
– Я чую запах чеснока.
Сестра замахнулась на него ложкой:
– Убирайся с моей кухни.
– Я просто пришел за чаем. – Скай наполнил стакан и, остановившись за спиной Шалы, наклонился к ней. – Я горд. Рэдфут не устает тебя нахваливать.
– Спасибо, – улыбнулась она.
Он поцеловал ее и выпалил:
– Нам сегодня нужно поговорить.
– О чем?
Хотелось верить, что Скай имеет в виду, мол, пора разобраться в их отношениях. Да, он вел себя так, будто без ума от нее. Но слова делали чувства несомненными. И Шала нуждалась в чем-то несомненном.
– Тебе еще опасно уезжать.
Она не стала спорить. Позже они поговорят. Вот только не о них. И это, оказывается, больно.
Когда Скай ушел, Шала вдруг обнаружила, что Рэдфут тоже уже на кухне. Он стоял у плиты и беседовал с дочерью. А через мгновение подошел к Шале и положил руку ей на плечо:
– Ты делаешь его счастливым, Голубые Глаза.
Она улыбнулась:
– Это взаимно.
А про себя добавила: «Вот бы он еще немножко мне открылся».
Вскоре все собрались за обеденным столом. Разговор за едой в основном состоял из забавных историй о Хосе, Марии и Скае. То и дело звучал смех. Для Шалы это был лучший ужин за долгие годы. И дело не в еде – хотя и она оказалась прекрасна, – а в компании. Затем Рэдфут налил всем десертного вина, и только Лукас продолжал пить чай.
Шала чувствовала себя частью семьи и с трудом удерживалась от слез. Она поняла, что в шаге от безвозвратной влюбленности не только в Ская, но и во всех его родных и друзей.
Рэдфут вновь наполнил бокалы и поднял свой.
– Тост за семью. За еще много таких совместных ужинов, – провозгласил он и посмотрел на младшего сына. В глазах Хосе мелькнула вспышка вины.
– За то, что все мы разные и принимаем друг друга таковыми, – высказалась Мария.
– За «Скрэбл», – сказал Лукас, и все рассмеялись.
– За еду, в которой не слишком много чеснока. – Скай подмигнул сестре.
Настал черед Шалы, и долго думать ей не пришлось.
– За семью.
Все взгляды устремились к последнему промолчавшему – Хосе. Он улыбнулся:
– За то, что Скай наконец признал в Шале свою вторую половинку, как и предсказывали духи Рэдфута.
Все руки замерли на весу, и звона бокалов не последовало. Шала уставилась на Хосе:
– Предсказывали?
И в этот момент поняла, что все смотрят на нее.
Скай опустил бокал и смерил брата тяжелым взглядом.
– Что? – удивился тот. – Только не говори, что она не в курсе!
– Не в курсе чего? – Шала оглядела собравшихся.
Все отводили глаза, кроме Ская.
– Ничего, – проворчал он.
Она нервно усмехнулась:
– А звучит иначе.
– Пирог и кофе готовы! – воскликнула Мария, привлекая к себе внимание. На сей раз она не стала отворачиваться от Шалы, но виновато пожала плечами, словно признавая, что какой-то секрет тут все же кроется.
– Я люблю пирог, – отозвался Лукас.
Интересно, а он знает, о чем тут речь? Судя по опущенному взгляду – знает.
Шала переключилась на Рэдфута. Он посмотрел на нее, но опять врубил режим деревянной статуи.
– А предупредить, чтобы я помалкивал, слабо? – прошипел Хосе.
– Просто закрой свой поганый рот, – рыкнул Скай. И, встав из-за стола, обратился к Шале: – Готова идти?
Бум. Радостное настроение испарилось под гнетом вины. И хотя Шала так и не поняла, в чем виновата, все же не смогла удержаться от извинений:
– Простите. – Она положила салфетку на тарелку. – Может, я сначала помогу с посудой…
– Нет, – прервала Мария. – Я справлюсь.
– Ладно. Ужин был великолепен.
Едва покинув комнату, Шала поняла, что больше не чувствует себя частью этой семьи. Как так вышло?
* * *
Рэдфут сидел за столом, пялясь на свой бокал. Воздух по-прежнему пронизывала неловкость. В следующее мгновение Лукас засобирался домой.
– Тебе здесь всегда рады, – сказал ему Рэдфут.
– Спасибо.
Мария пошла проводить гостя до двери.
Хосе, как ему и положено, смущенно ерзал напротив отца.
– Клянусь, никто не предупредил, что об этом нельзя говорить.
Рэдфут грустил из-за сына, но также сочувствовал Скаю, которому сейчас, несомненно, предстояла самая трудная часть их совместного путешествия с Шалой Уинтерс. Прошлой ночью видение подсказало, что путь их будет тернист. Как и путь Марии с Мэттом. Так что еще неизвестно, куда приведут молодежь их дороги и сердца.
Насчет Вероники духи подсказок не дали. Рэдфут догадывался, что она разозлится на его ложь. Но менять ничего не собирался. Он не принудит любимую к браку, даже если придется пойти против себя.
– Кто-то должен был мне сказать, – не унимался Хосе.
Рэдфут допил последние капли вина из бокала.
– Я полагал, мы все понимаем, что никому не нравится, когда ему говорят о предрешенности его судьбы.
– Да ну? – Хосе подался вперед, упершись ладонями в стол. – Тогда почему ты без конца поступаешь так со мной?
– Как так? – Рэдфут откинулся на спинку стула.
– Неважно. – Сын махнул рукой. – Забудь.
Затем встал и вышел, оставив Рэдфута в одиночестве.
– Что неважно? – спросил старик у пустой комнаты. И в поисках ответа заглянул в собственное сердце.
* * *
Целых пять минут Шала безмолвно просидела в грузовике Ская, но потом разочарование словами выплеснулось наружу.
– Ты ведь не собираешься объяснять? Как ты можешь спокойненько рулить и ничего не объяснять? Как мо…
– Стоп! – Скай поднял руку. – Господи, женщина, прошу, только не начинай болтать!
Его гнев, его тон бросились в лицо, точно осколки стекла.
– Болтать? То есть я… балаболка?
– Да, именно так! Когда нервничаешь, когда расстроена, и даже когда счастлива. У меня уши болят.
Шала понимала, что выходит из себя, но ей было плевать.
– Что ж, может, я и болтаю, но лишь потому, что прямо посреди комнаты присел слон, задрал хвост и, выставив свою маленькую розовую задницу, навалил огромную кучу, а ты и слова не сказал. Может, я болтаю, потому что пытаюсь выяснить, какие мысли о нас бродят в твоей голове. Может… – Она с силой откинулась на спинку сиденья. – Мою машину еще не починили?
Глухо зарычав, Скай резко свернул к обочине и затормозил.
– Хочешь, чтобы я вышла? – Шала уставилась ему в глаза, чувствуя, как по венам несется адреналин.
– Нет! – Скай потянулся к ней, но она отшатнулась. – Это глупо.
– Что глупо? – К горлу подступали рыдания. – Моя болтовня или то, что ты и твоя семья что-то от меня скрываете и наверняка смеетесь за моей спиной?
– Никто не смеется.
– Ты сказал, что это глупо.
Скай потер лицо.
– Это глупо, но мы над тобой не смеемся. – Затем откинулся назад и уставился в потолок. – Ладно, как хочешь. Рэдфут верит, что духи посылают ему вещие сны. Верит, что эти сны поведали ему, будто ты и я созданы друг для друга.
Шала вытерла ладонь о юбку, вспоминая странности первой своей встречи со стариком.
– Ему приснилось, что я твоя вторая половинка?
– Да. Говорю же, глупость.
– Когда?
– Неважно.
– Когда у него было это видение?
– Где-то за три недели до твоего приезда.
Шала попыталась все осмыслить.
– Так вот почему ты грубил мне поначалу.
– Я не грубил, я…
– Ты за мной следил и отобрал камеру.
– Ты фотографировала.
– Я не фотографировала!
– Хорошо. Мне показалось, что ты сделала снимок. И следил я за тобой, потому что… – Скай стиснул пальцы на руле. – Ладно, возможно, я следил за тобой вместо того, чтобы нормально представиться, потому как не хотел потворствовать Рэдфуту в его вере в собственную чушь.
– И почему же передумал? Из-за преследователя?
– И да, и нет. Просто понял, насколько это глупо.
– Что именно?
– Черт, да все! Я в это не верю.
– Во что? В видения? В родственные души?
– Оба раза – да. Отношения просто плывут по течению. Столько, сколько им отведено. Я не чья-то вторая половинка. Просто не верю в эту хрень.
Не верит? Шала пыталась переварить скрытый в этих словах смысл.
– Ты не веришь в любовь.
Скай просто сидел и пялился на нее.
– Да ладно, Шала. Мы же это обсуждали.
– Правда?
– Да.
– Когда? А то я что-то не припомню…
– Днем в моем кабинете. Я сказал, что хочу просто жить сегодняшним днем, наслаждаться… Сказал, что все сложно.
