– Я не буду спать в гробу! – запротестовала я, видя, красную обивку и подушечку. – Пустите!
– А придется, – заметил Малеволент, глядя на меня вишневыми глазами. – Я готов подвинуться!
– Почему ваш сын спит на кровати, а вы в гробу? – удивилась я, понимая, что больше спать негде, а меня сгружают в гроб. Я сопротивлялась, как ведро котят, которых решили искупать на тот случай, если утопить не получится!
– Юный хозяин просто боится темноты, – заметил Сморчок, глядя с умилением, как меня заталкивают в гроб. – И замкнутого пространства!
– Боится темноты? – ужаснулась я, чувствуя, как меня отчаянно трамбуют внутрь. Но я так просто не сдаюсь!
– Он боится чудовищ, живущих в темноте! – заметил Сморчок, морщась, когда я пыталась укусить бледную руку, упорно укладывающую меня спать.
– Тех, которые живут в комнатах для гостей? – скрипнула я, делая отчаянный рывок в сторону «обратно».
– Что вы, мадам! – обиделся Сморчок. – Это домашние питомцы юного хозяина! Их заводили специально, чтобы он учился ответственности! Это только половина. Первая половина уже сдохла. Теперь они от него прячутся…
– Да прекратите вы, наконец! Мы же взрослые люди! Но не старые! – возмутилась я, понимая, что я сдаюсь. – Вы меня в гроб загоните!
– Чем я, собственно, и занимаюсь! – послышался голос новоиспеченного мужа. – Не хватало, чтобы пришла комиссия, а мы спим раздельно! Сразу много вопросов, а я не хочу на восемь лет загреметь в магическую тюрьму! Так что привыкайте!
Я совершенно выбилась из сил, понимая, что придется спать здесь.
– В тесноте да не в обиде! – заметил Сморчок, ковыляя к выходу. На ходу он поправил старинные картины. Дверь за ним со зловещим скрипом закрылась.
Я не успела опомниться, как крышка гроба стала закрываться. Рядом со мной в позе Ленина лежал бледный супруг, закрыв глаза. Он скрестил на груди руки, но больше я ничего не увидела, так как крышка закрылась и наступила темнота. В этой темноте дыхание превращалось в гнусное сопение.
Полежав немного, я поняла, что мне душно. Поэтому выставив вперед руку, я приоткрыла крышку. Свежий прохладный воздух комнаты стал постепенно просачиваться в ужасающую духоту.
– Закрой крышку, – послышался ворчливый голос рядом. Крышка с грохотом закрылась, словно повинуясь команде. – Мне дует.
– Открой крышку, – потребовала я, а крышка приоткрылась, даря струйку свежего воздуха. – Мне жарко!
– Закрой крышку! – послышался приказ. – Мне холодно!
– Ты хочешь, чтобы я задохнулась? – возмутилась я, требуя немедленно открыть крышку.
– Ты хочешь, чтобы я замерз? – послышался недовольный голос рядом.
Крышка хлопала, как кастаньета. Тык–тык–тык!
– Открой! – приказывала я, с бесстрашием престарелой ириски, после которой открыть рот считалось подвигом.
Крэк!
– Закрой! – шипел муж с яростью разъяренного дырокола.
Тык!
– Открой! – настаивала я, глядя на него, как гранит науки на двоечника.
Тык–тык–тык–тык!
– Закрой! – орал злобный аппарат для пирсинга шеи.
Крышка заскрежетала и замерла, оставив маленькую смотровую щель. Магия сломалась?
– Спи. Утром разберемся, – это прозвучало так, словно гвозди забивают к крышку гроба.
Согласна. День был не легким. Я попыталась повернуться, но пространства для маневра было так мало, что повернуться удалось с трудом. Я попробовала лечь на правый бок, потом на левый. Но было неудобно.
– Ты чего ворочаешься? – прорычал голос рядом.
– Пытаюсь уснуть! – огрызнулась я, кое–как примостившись и задремав. Мне снилось, что я куда–то бегу и катастрофически опаздываю.
– ДА СКОЛЬКО МОЖНО?!!– рявкнули мне на ухо.
– Что? – встрепенулась я, пытаясь спросонья понять, откуда у меня взялся мужик и чем он так недоволен.
– Сколько можно меня пинать?! – в голосе прозвучало что–то очень зловещее, а надо мной склонились, открывая страшную зубастую челюсть. – Сначала ты бодалась, потом стонала на ухо: «Ыыыыы! Ыыыыы!», потом скрипела зубами, а потом начала ногами размахивать!
– Восемь лет тюрьмы, – напомнила я, видя, как страшные челюсти снова превращаются в красивый рот.
– Сплю на новом месте – приснись жених невесте, – зевнула я, пытаясь вспомнить, как так хорошо улеглась в прошлый раз, что быстро уснула.
– А ничего, что ты уже замужем? Нет? – спросил голос, явно задетый за живое.
– Кстати, а я кем считаюсь? Женой или вдовой? – спросила я, понимая, что для покойника муж больно шустрый. Нет, ну а что? Попить кровь с мужика – святое дело. А с вампира – подавно!
Мне не ответили, а я опять заворочалась, понимая, что тесно просто до ужаса. И ногу хочется закинуть на что–то… Это бледное и вредное "что–то" уже лежало с закрытыми глазами в позе «на кого ж ты нас покинул, родненький». Не хватало только свечки в сплетенных пальцах.
Кое–как я улеглась и вроде бы даже уснула, как вдруг проснулась от крика возмущения: «Я тебе сейчас эту ногу!».
– В задницу засуну? – спросила я сонно. – Если что, она уже оттуда растет.
А я–то думаю, почему мне так удобненько резко стало? Удобненько и прохладненько? Оказывается, я ловко закидывала на него ногу, попадая коленом прямехонько по нижнему автору маленького клыкастого шедевра.
Я обижено отвернулась и попыталась заснуть еще раз. И, кажется, на этот раз удалось.
Проснулась я от того, что кто–то громко стучит над головой.
– К вам можно? – спросил Сморчок, словно собирается войти в дверь, хотя барабанил он по крышке гроба. – Юному господину сегодня необходимо купить все к началу учебного года.
Я проснулась от того, что лежу, обнимая мужа, как родного. А все почему, потому что он – холодненький. Мне было ужасно душно. Зато муж прижался ко мне, как к грелке. И, видимо, тоже, пригрелся, и уснул. Больше всего у него мерзла рука, которая лежала на моей попе.
– Юный господин интересуется, когда вы будете готовы! – послышался стук.
– Ты можешь идти, а я еще досплю, – усмехнулся свежеиспеченный муж. – Я под домашним арестом и не имею права покидать территорию поместья. Стоит мне только ее покинуть, как тут же восемь лет тюрьмы!
– Фу! Кто–нибудь! Уберите это от меня эту гадость! – прищурилась я на бледное лицо.
– Вы сейчас о чем? – удивился вампир.
– О вашем мерзком характере! – ядовито прошипела я, понимая, что должна выбраться отсюда любой ценой.
Я попыталась толкнуть крышку рукой, но она намертво застыла в том положении, в котором сломалась. С сопением я пыталась упереться в нее ногами и выломать, но потом поняла, что мне крышка. «Интересно, встречаются ли вампиры–клаустрафобы?», – внезапно пришла в голову странная мысль. Причем, такая цепучая, что я не могла ее отогнать.
– Мммм! – простонала я, пытаясь толкнуть крышку спиной, с усилием встав на четвереньки.
– Отойди! – послышался голос мужа. – Или отползли.
Он сначала попытался что–то сотворить руками, но медальон на шее засветился и вампир закатил глаза.
– Ну что? Получается без магии? – ехидно спросила я, как вдруг он выставил руку и просто выломал ее.
Ого! Честно, я впечатлена. Крышка отлетела, а я почувствовала дуновение свежего воздуха. Пока я сидела в гробу, растирая лицо руками, послышалось шевеление и учтивый голос Сморчка.
– Ваш халат, хозяин!
Я повернулась, видя, как вампир завязывает роскошный алый халат на тонкой талии. Красивый треугольник бледной груди был украшен золотым медальоном. Сам халат был длинным и тащился по комнате, словно мантия за королем.
– Икебану маму, – выдохнула я, видя, как хозяин приводит себя в порядок. В этом халате он казался роскошным принцем. А я искала свое полотенце Золушки.
– Мама! Папа! – послышался голос в коридоре. – Нужно купить все необходимое для Магической Академии!
Отец изящно сидел в роскошном кресле с бокалом, который он небрежно зажимал между указательным и средним пальцем. Содержимое бокала перекатывалось по стенкам бокала, а меня слегка мутило. Внимательный взгляд из–под темных ресниц следил за тем, как я с трудом сдерживаю прекрасные порывы желудка.
