— Ты с ума сошла! Что с тобой?
— Все вы одинаковые! Я хотела уйти одна, и ты бы ничего не заметил.
Семен Семеныч растерялся, но ненадолго. Он знал отходчивый характер жены и, будучи человеком покладистым и смиренным, осторожной лаской утихомирил ее гнев. Больше они к этому не возвращались, тем более, что их снова захлестнули житейские хлопоты и подготовка к его поездке.
И вот, наконец, наступил долгожданный день. Вовка все-таки был отпущен гулять, Танечка возилась со своими куклами, а супруги Горбунковы занялись последними
приготовлениями, потому что до выхода оставалось всего несколько часов.
— Да, и не транжирь деньги на что попало,— наставляла Надя своего супруга, укладывая в чемодан носовые платки и аккуратно завернутые в газету летние сандалеты.
— Господи, Надюша, какие деньги? Ты же сама знаешь, что на том, что у меня есть, особо не разгонишься. Кроме того, я не пьющий и не курящий...
— Откуда я знаю, как на тебя повлияет обстановка? Увидишь красивую жизнь и забудешь обо всем на свете. Кока-кола там разная, шоколадки...
— Ну что ты говоришь!
— Я знаю, что говорю, Сеня. Я всегда знаю, что говорю.— Надин голос понизился до полушепота.— Постарайся не опозорить звание советского гражданина...
Семен Семеныч раскрыл было рот, чтобы сказать что-то значительное, но тут в комнату вбежала возбужденная Танюшка:
— Папка, когда ты уедешь, я каждый день буду ходить на почту.
— Зачем, доченька?
— Там письмо продают... от тебя.
Девочка постояла еще у двери и, заметив, как с улыбкой переглянулись родители, тихо попросила:
— Папочка, пойдем почитаем «Сороку-белобоку»...
* * *
Наконец, все хлопоты остались позади. Надя выглянула в форточку и громко позвала сына домой. Он почти сразу же прибежал, раскрасневшийся и разгоряченный игрой в футбол. Стащив с него мокрую от пота майку, Надя переодела мальчика в сухую рубашку, расчесала ему вихры, непослушно торчащие на затылке, и, в последний раз мельком взглянув в зеркало, поправила кружевной воротничок, нашитый на крепдешиновое платье в мелкий горошек, обернулась к мужу и с лучезарной улыбкой на лице скомандовала:
— Ну, с Богом!
Танюшка вдруг спрашивает:
— Папа, а на каком языке ты будешь разговаривать, когда уедешь за границу?
Семен Семеныч пожимает плечами:
— На русском.,.
Девочка далеко высовывает язык:
— А у меня какой язык? Русский?
Родители смеются и присаживаются на дорожку прямо здесь, в коридоре. Первым встает Вовка и направляется к двери:
— Ну пойдем уже, а?
И вот вся семья торжественно шествует вдоль причала, направляясь к огромному белому теплоходу. Танюшка гордо восседает на правой руке отца, крепко обхватив его шею. В левой он несет чемодан, который и составляет весь его багаж. Морской ветер треплет белокурые волосики девочки, и они то и дело попадают Семен Семенычу то в нос, то в глаза, мешая ему идти. Времени мало, нужно торопиться, и он не решается опустить ребенка на землю и семенит вслед за женой и сыном, рискуя споткнуться. Вдруг Вовка приостанавливается, встает на цыпочки и шепчет что-то на ухо матери. Надя оборачивается к мужу:
— Сеня, ты не знаешь, где здесь туалет?
— Туалет? — Он растерянно оглядывается и наконец замечает вдалеке небольшое каменное строение.— Кажется, вон там,— неуверенно говорит он.
— Я просила его дома сходить, но он, конечно, меня не послушался. И вот теперь нужно из-за него терять время,— ворчит Надя, увлекая за собой сына.
Проводив жену взглядом, Семен Семеныч оборачивается и видит перед собой багажную тележку, доверху груженую чемоданами и сумками. Обрадовавшись возможности передохнуть, он усаживает на один из чемоданов дочку, достает платок и отирает пот с лица, нетерпеливо поглядывая в ту сторону, куда удалились Надя с Вовкой. Он не слышит, как тележка за его спиной плавно трогается, увозя Танюшку. Девочка, довольная тем, что ее решили покатать, уезжает, беззаботно болтая ножками.
Еще издалека заметив эту сцену, Надя отчаянно размахивает руками, прибавляет шаг и громко кричит что-то Семен Семенычу. Тот интуитивно оборачивается и, не обнаружив рядом дочку, бросает чемодан на асфальт и пускается со всех ног вслед за тележкой. Бежать приходится довольно долго, и на его лбу снова выступают капельки пота. Нагнав, наконец, тележку, он подхватывает весело смеющуюся девочку и несется обратно, туда, где стоит оставленный без присмотра чемодан. Подоспевшая на несколько секунд раньше Надя сходу набрасывается на мужа с упреками:
— Тебе ничего никогда нельзя доверить, Сеня! Не представляю, как ты будешь там один целый месяц! Я не удивлюсь, если, когда ты возвратишься, в чемодане не окажется половины вещей!
— Ладно, Надя, успокойся,— миролюбиво говорит Семен Семеныч.— Давай лучше поторопимся, мы опаздываем.
— Иди ко мне, доченька,— говорит Надя и протягивает к Танюшке руки.
— А вот и не пойду-у!
Девочка крепче прижимается к отцу, но Надя не отступает. Наконец, девочка все-таки оказывается у нее на руках, и все четверо со слегка подпорченным настроением двигаются дальше.
Громкие звуки бравурного марша перекрывали шум собравшейся у трапа пестрой толпы. Семье Горбунковых довольно долго пришлось метаться в ней, прежде чем была найдена туристическая группа, в составе которой отправлялся в путешествие Семен Семеныч.
— Где вы ходите? Все уже давным-давно на месте, а вы опаздываете,— не выпуская сигареты изо рта, накинулась на него крашеная блондинка в темных очках, руководитель группы.
— Да вот, понимаете, дети...,— попробовал оправдаться Семен Семеныч, но блондинка его уже не слушала.
— Так... Горбунков... Семен Семенович... Отмечаем. Стойте здесь и никуда не уходите. Скоро пойдем на корабль. Я надеюсь, у вас не очень много вещей?
— Да нет,— слегка приподнял руку с чемоданом Семен Семеныч.— Вот, чемодан только...
Блондинка подозрительно оглядела его:
— На целый месяц один чемодан?
— А зачем мне много вещей? — улыбнулся смущенно Семен Семеныч.— Лето сейчас, а мы не на Северный полюс собрались.
— Да-да, мы положили только самое необходимое,— с готовностью подтвердила Надя.
— Для меня главное — мир посмотреть, по музеям походить,— добавил Семен Семеныч.
— Так, ладно. Кто там дальше?
Блондинка прикурила новую сигарету и пошла прочь, то и дело заглядывая в блокнот.
Семен Семеныч потоптался еще на месте и с виноватой улыбкой взглянул на жену. Та в ответ пожала плечами. Обстановку как всегда неожиданно разрядила Танюшка. Протянув ручонку к коротко стриженным волосам отца, она громко спросила:
— Ежик, ежик, почему у тебя такие худые колючки? Но Семен Семеныч ничего не успел ответить дочке. За его спиной неожиданно раздался громкий торжественный голос
какого-то юноши, который, по-видимому, долго репетировал, прежде чем произнести подготовленную фразу:
— Итак, дорогие радиослушатели, мы ведем свой репортаж из морского порта. Здесь сегодня очень оживленно. Буквально через несколько минут этот белоснежный красавец лайнер, который называется «МИХАИЛ СВЕТЛОВ», отправится в многодневный круиз, увозя в своих комфортабельнх каютах большую группу советских туристов в увлекательнейшее путешествие...
Юноша, не переставая говорить, обошел вокруг чету Горбунковых и, остановившись, оглядел их с ног до головы, как бы прицеливаясь. На уровне живота он придерживал одной рукой репортажный магнитофон с откинутой крышкой. Неожиданно перед самым носом Семена Семеныча вырос микрофон:
— Здравствуйте!
— Здравствуйте,— ответила за мужа Надя.
— Вы тоже собираетесь совершить путешествие на этом замечательном лайнере?
— Да,— успел кивнуть Семен Семеныч.
— Назовите свое имя-отчество...
Надя и на этот раз опередила мужа с ответом:
— Семен Семенович Горбунков,— потянувшись к микрофону, с очаровательной улыбкой сказала она.
