Барбара Картленд
Требуется обручальное кольцо
1898 год
Рози Рилл разбирала пришедшую почту. Среди прочих писем — две поздравительные открытки от женщин одного с ней возраста. Взглянув на надпись «С днем рождения!», она пришла в ужас.
Пятьдесят шесть! Не может быть, чтобы ей, Рози Рилл, исполнилось сегодня пятьдесят шесть. Через десять лет ей будет шестьдесят шесть — впору заказывать гроб!
Она раздраженно швырнула открытки на пол, потом слепо уставилась перед собой, словно надеясь, что свершится чудо, которое повернет время вспять, и ей опять будет восемнадцать.
Она хорошо помнила день своего восемнадцатилетия. Такое не забывается, ведь в тот день она впервые встретила Вивиана.
Даже сейчас она видела, как он идет ей навстречу по аллее, обрамленной древними дубами, а она едет верхом и гадает, кто бы это мог быть.
Таких красавцев ей встречать еще не доводилось.
Она совсем не разбиралась в мужчинах, а потому не поняла, что он чересчур разодет для деревни и костюм на нем слишком щегольской — истинный джентльмен такого никогда бы себе не позволил.
Все, что она видела в ту минуту, — это темные глаза, которые глядели на нее с восхищением. Его взгляд заставил ее впервые в жизни почувствовать, что она встретила мужчину.
Подъехав ближе, Рози натянула поводья и остановила лошадь.
— Доброе утро, — произнес он. — Прошу простить меня за вторжение, но, насколько я понимаю, это поместье графа Ормонда и Ставерли?
— Совершенно верно, — тихо прощебетала Рози.
— Вы так прекрасны, что мне кажется, — продолжал Вивиан, — вы и есть дочь графа.
Комплимент вызвал на ее лице румянец. Смутившись и став от этого еще милее, Рози ответила:
— Да… Я леди Розамунда Ормонд.
Предаваясь воспоминаниям, Рози и теперь ощутила дрожь, охватившую ее после того, как они немного поговорили. Потом Вивиан сказал:
— Я должен вас увидеть снова, вы сами знаете, и думаю, что не смогу ждать следующей встречи слишком долго!
Их свидания происходили каждый день, дважды в день, иногда даже трижды. Рози без всякого труда потихоньку ускользала из дома. Теперь, когда она выросла, при ней не было гувернантки, которая следила бы за каждым ее шагом.
Родители были вечно заняты. В это время года они всегда устраивали приемы по случаю различных местных событий, а графиня очень серьезно относилась к своим обязанностям хозяйки.
Занимаясь целый день муштрой прислуги и обсуждением с поваром меню, она так и не заметила, как ее дочь вдруг расцвела и стала необычайно красива.
Рози не прекращала своих прогулок верхом.
— Где ты пропадаешь с утра до вечера? — иногда принимался ворчать за обедом отец.
— Прогуливаю лошадей, папа. Ты же сам знаешь, нам не хватает конюхов.
— Молодчина. Полагаю, ты не ездишь слишком далеко?
— Конечно, папа. Я очень осторожна.
На самом деле лошади почти все время стояли привязанными к воротам или к какому-нибудь дереву в лесу или паслись на приволье, если Рози выбирала на конюшне тех из них, которые отзывались на свое имя. Они вполне довольствовались этим, пока Рози беседовала с Вивианом.
Во время этих тайных встреч она узнала о нем очень много, вернее, узнала то, что он пожелал рассказать.
Все это казалось девушке таким романтичным, что, лежа ночью в кровати, она вспоминала каждую минуту, проведенную рядом с ним, пока даже звезды на небе не начинали высвечивать его имя.
Вивиан Воэн!
Разве можно встретить большего романтика, так похожего на героя ее мечты?
Только много лет спустя она узнала, что его настоящее имя — Билл Бартон и родом он из глухой деревушки. Однако в то время он был для нее богом, сошедшим с Олимпа. Все ее существо оказалось в плену его красоты и сладких речей.
— Как у тебя получается быть таким чудом? — спрашивал он Рози. — До той минуты, когда я увидел тебя в аллее верхом на коне, я даже не представлял, что на свете бывают такие изумительные создания.
Ей казалось, что он говорит словами одной из пьес, которые она проигрывала в своем воображении и где главные роли были отведены им обоим.
— Неужели ты никогда обо мне не слышала? — как-то раз изумленно спросил он. — Что ж, наверное, это объяснимо. Хотя в Лондоне меня очень хорошо знают, впрочем, в тех театрах, куда ты, скорее всего, не ходишь.
Рози мило улыбнулась:
— Мне разрешали смотреть только пьесы Шекспира и слушать симфоническую музыку. Но теперь, когда я выросла, меня должны представить ко двору. Надеюсь, что, когда окажусь в Лондоне, смогу посещать театры, наверное, даже увидеть тебя.
— Так ты собираешься в Лондон?
Она услышала в его голосе радость, и ее сердце счастливо забилось.
— Папа намерен открыть для меня лондонский дом, — объяснила она, — где в мою честь будет устроен бал и, разумеется, прием для всех родственников. — Она помолчала, прежде чем спросить: — Как ты думаешь, ты сможешь прийти?
Вивиан Воэн рассмеялся:
— Дорогая, я польщен твоим приглашением, но ты должна сознавать, что твоя мать посчитает меня неподходящим другом для дебютантки.
— Почему же?
— Потому что я актер, а актеры, хотя и развлекают тех, кто относится к высшему свету, не являются persona grata[1] для родителей красивых молодых леди вроде тебя.
Позже Рози узнала, что Вивиан был хорошо образован только благодаря отцу, школьному учителю.
Была еще одна причина, почему он, по собственному горестному утверждению, «знал свое место».
Они продолжали встречаться каждый день, пока ему не пришла пора возвращаться в Лондон.
В деревню он приехал потому, что зимой подхватил неприятный кашель, повлиявший на голосовые связки.
— Если собираешься участвовать в новом представлении, — сказали ему в театре, — придется тебе перестать каркать! Выберись из Лондона, подыши чистым свежим воздухом деревни и избавься наконец от своего хрипа.
Знакомый актер поведал Вивиану, как прекрасен деревенский пейзаж на севере Харфордшира. Он же порекомендовал ему небольшую гостиницу, где хорошо кормили и предоставляли мягкую постель.
Вивиан намеревался остаться на неделю, но из-за Рози его «отдых», как он называл свое безделье, растянулся почти на месяц.
— Где мне найти силы, чтобы расстаться с тобой? — в отчаянии вопрошал он, когда до его отъезда в Лондон оставалось всего три дня.
— Возможно, мы сумеем иногда видеться, когда я перееду в Лондон, — тихо отвечала Рози.
Но даже ей самой в это верилось с трудом. Город — не деревня, и ей не позволят выходить из дома одной. К тому же она понимала: Вивиан прав, утверждая, что вряд ли его пустят на порог ее дома.
