заметив, как Ольга уводила плачущую Иону к ожидавшей в стороне карете. Так и стоял, не смея отвести взгляда, не сумев скрыть тоски и боли. Вставшая рядом Ребека заметила, как он еле сдерживал в глазах слёзы, как был напряжён, сжимая скулы:
— Ты так сильно её любишь?… Меня ты так не любил, — с улыбкой прослезилась она, но Пётр молчал, глядя вслед увозившего его любимую экипажа.
— Так кто за нами следит? Или за тобой? Почему решила использовать наш язык деревьев? — выдержав паузу, строго спросил он.
— Пётр, правда, я рада, что ты помнишь тот язык… Мы не зря его придумали, чтобы в случае опасности общаться друг с другом. Вот и пригодилось… Ты так же сделал и со своей супругой? У вас есть свой язык?
— Нет, — нервно выдал он и сел на стул рядом. — Так ты собираешься отвечать на вопросы или как?
— Кто-то ищет некую детскую скрипку, — стала рассказывать Ребека, сев напротив. — Его человек отыскал меня через Линн, узнав, с кем ты состоял в отношениях до женитьбы. Я не знаю, кто он, не знаю, кто его подослал, но поняла, что люди опасные… Мой муж по дороге домой был убит… Какие-то разбойники напали, обворовали и убили. Я боюсь, может это и не совпадение. Именно после этого появились потом неизвестные люди. Они схватили моего сына. Я не знаю, где держат, оставят ли в живых, пока не сделаю всё, чего требуют. Они заставили устроить всё так, чтобы мы были в парке именно в то время, чтобы я тебя там поцеловала, чтобы жена твоя всё увидела да вы расстались. Идея выдать сына за твоего тоже принадлежала им, прости… Только не выдай, что я всё рассказала, умоляю.
— Я так и чувствовал, — усмехнулся Пётр в сторону. — Значит, мужа убили.
— Ты всегда был проницателен, всегда видел наперёд, — похвалила Ребека и с грустью заметила. — Ты так сильно любишь её… Раньше не видела твои слёзы.
— Я никогда не смогу вернуть её, — опустил он взгляд. — Она никогда не поверит во всё это… Но сына твоего найду, убийц да разберусь с делом скрипки…
Резко поднявшись, Пётр не стал более здесь задерживаться. Он не остановился ни на секунду, покинув эту комнату, покинув спальню, где девица Линн увлечённо издавала стоны…
Конь скоро уносил его прочь от этой гостиницы, навстречу к дому, где, как надеялся, сможет объясниться с любимой, как бы она ни была против или как бы ни страдала.
Смахнув сумевшую скатиться на щеку слезу, Пётр вновь вбежал в дом, вручив слуге свою шпагу и треуголку. Войдя в гостиную, откуда лился тёплый свет, он увидел тестя и стоящего рядом Винсента.
— Я приехал за Вами, граф, как договаривались, — сразу сообщил тот, но Пётр нервно выдохнул:
— Обождите, мне пока не до Вас. Иона дома? — обратился он к тестю, и тот развёл руками:
— Голубчик, что происходит, не расскажете? Иону привёз некий англичанин, который на балу вокруг неё крутился, когда Вы уехали. Видно, что полон надежд, но послушался её и уехал, обещая вернуться. Иона же закрылась в комнате, плачет и молчит. Матушка тоже у себя и тоже плачет. Я один чего-то не знаю!
Вышедший ожидать на улице Винсент оставил Петра с тестем наедине. Пётр тяжело выдохнул, собравшись скорее к Ионе в комнату, но тот схватил за руку:
— Этот англичанин хорошо говорит по-русски. Шведского не знает, но при нём постоянно некий странный на вид переводчик. Будто бандит, уверяю. Оказалось, услышал сей англичанин, что Павлуше нужна операция, да предлагает свою помощь. Мол, имеет при себе лучшее снотворное, чтобы мальчик и не заметил ничего.
— Я с ним разберусь, — обещающе взглянул Пётр и добавил. — А то, что происходит, дело рук охотников за скрипкой. Только зачем им понадобилось и нас с Ионой разлучать, остаётся пока загадкой.
— А теперь ещё расследование, в которое Вы ввязались? — догадался тесть, сочувствуя ему всей душой. — Сынок, Вы опять заняты несколькими делами одновременно. Тревожно мне делается.
— Выпейте коньяку за меня, — снова тяжело вздохнул Пётр. — Пожелайте мне удачи.
— Удачи, — похлопал тот в ответ по плечу, и он направился к спальне, где должна была быть Иона.
Только она не открыла и не откликнулась ни на зов, ни на стук. Слыша, что плачет, Пётр прекратил звать. Прикоснувшись к закрытой двери лбом, он сказал:
— Что бы ты ни видела, что бы ни думала, я люблю только тебя.
Не дожидаясь ответа, он провёл рукою по ручке двери и поспешил уйти. На улице так и ждал Винсент, и Пётр сразу сказал:
— Всё! Отправляемся в тот дворец тайн! Мы не опоздали ещё?
— Нет, что Вы, я раньше приехал, чем нужно, — ответил тот. — Генерал-губернатор просил передать Вам одну важную просьбу… Я бы сказал дело… На дом Разумовского, пока тот был на балу у Вагнера, было совершено нападение. Всё обыскали. Он жалуется, что может Вы причастны, — сообщил Винсент, заставив Петра усмехнуться. — Конфликт на балу между Вами и супругой заметил каждый. Генерал-губернатор просит усмирить посла, умоляет… Сей Разумовский настоящий выскочка, везде свои иглы вставляет. Я уж не говорю о том, что идут слухи, будто пытается обесчестить нашего короля, и не только тем, что наведывается к королеве… Дело политическое.
— Что ж, разберёмся, — надел треуголку Пётр и хотел уже подойти к ожидавшему конюху, который вывел коня, как Винсент несмело кивнул в сторону входа в дом.
Медленно оглянувшись, Пётр увидел стоящую в холле любимую. Одетая в белоснежный пеньюар, она сложила на груди руки и гордо взирала в ответ…
— Любимая, — прошептал он, скорее подбежав, но Иона сделала шаг назад, дав понять настрой. — Умоляю, дождись меня. Я всё расскажу. Мы договаривались ничего не скрывать, и я не буду. Я люблю тебя, поверь. Люблю и не предавал, хоть пока и доказать не могу.
Пётр хотел снова приблизиться, чтобы поцеловать, но Иона просто развернулась и ушла. Оставаясь на месте, он ещё долго смотрел ей вслед, но всё было зря… Любимая не возвращалась, а дела звали…
Поправив треуголку, Пётр вернулся на двор и молча сел на своего коня. Винсент последовал примеру. Он видел, как угнетён его спутник, но не находил слов поддержки…
Покинув Стокгольм и уже видя простирающееся перед ними озеро Меларен, Пётр и Винсент погнали коней мчаться быстрее. Не так далеко оставалось до места, где был построен дом того самого Георга. Прибыв к лесу, откуда можно было видеть его, сад и
