С вашего позволения, заеду за вами за полчаса до начала.
Ренминстер».
— Что? — нетерпеливо осведомилась Летиция. Сюзанна молча отдала записку — пересказывать было бы труднее.
Летиция изумленно охнула и прикрыла рот рукой.
— О, ради Бога! — остановила Сюзанна, пытаясь сосредоточиться на завтраке.
— Но он намерен за тобой ухаживать!
— Ничего подобного.
— С какой же стати тогда приглашает на каток? — Летиция нахмурилась. — Надеюсь, что и меня кто-нибудь пригласит. Коньки — единственный вид спорта, в котором я не окончательно беспомощна.
Сюзанна вопросительно подняла брови. Сестра явно скромничала. Возле их дома в Суссексе располагался большой пруд, который, к счастью, замерзал каждую зиму. Сестры Баллистер катались на коньках часами и даже научились быстро-быстро кружиться. В четырнадцать лет Сюзанна провела больше времени на попе, чем на коньках, но все-таки добилась успеха.
А Легации все давалось легко, без малейшего напряжения. Жаль, что сестру до сих пор никто не пригласил на каток.
— Если хочешь, сможешь поехать с нами, — предложила Сюзанна.
— Нет, с вами ни за что не поеду, — решительно отказалась Летиция. — Тем более если он за тобой ухаживает. Ничего нет хуже третьего лишнего: можно испортить самый красивый роман.
— Никакого романа нет, — сердито возразила Сюзанна. — Да и вообще не думаю, что готова принять предложение.
— Но ты же только что сказала, что поедешь.
Сюзанна яростно воткнула вилку в кусок ветчины. Она ненавидела людей, то и дело меняющих собственное мнение, а сегодня приходилось включить в эту компанию и себя.
— Просто оговорилась, — пробормотала она. Летиция не спешила с ответом. Подцепила кусочек яичницы, отправила в рот, тщательно прожевала, проглотила и запила чаем.
Сюзанна, разумеется, понимала, что разговор не закончен. Молчание сестры следовало расценивать всего лишь как кратковременную передышку. Так оно и вышло. Едва Сюзанна неосторожно расслабилась и отпила из своей чашки; но еще не успела проглотить горячий чай, как сестра вновь заговорила:
— Знаешь, а ты сумасшедшая.
Сюзанна прикрыла рот салфеткой, чтобы чай не выплеснулся обратно.
— Спасибо, что сообщила, а то я даже не подозревала.
— Граф Ренминстер! — возмущенно воскликнула Летиция, слегка покраснев от праведного гнева. — Ренминстер! Боже мой, сестра, этот человек богат, красив, да к тому же носит великолепный титул! Зачем же отказываться от приглашения?
— Летиция, — напомнила Сюзанна, — лорд Ренминстер — брат Клайва.
— Знаю.
— Я не заслужила его одобрения во время ухаживания Клайва и не понимаю, что могло заставить его изменить мнение.
— Тогда почему же он проявляет внимание?
— Ничего он не проявляет.
— Пытается ухаживать.
— Ничего он не пыта… о, проклятие! — Разговор становился невыносимым. — Почему ты решила, что он пытается ухаживать?
Легация отправила в рот кусок булочки и сухо сообщила:
— Об этом написала леди Уислдаун.
— К черту леди Уислдаун! — взорвалась Сюзанна.
Летиция в ужасе отпрянула, словно сестра только что совершила смертный грех.
— Поверить не могу, что ты это сказала.
— И что же такого сделала эта леди Уислдаун, чтобы я восхищалась ею и клялась в вечной преданности? — скептически осведомилась Сюзанна.
— Обожаю, леди Уислдаун, — мужественно стояла на своем Летиция, — и не потерплю злословия в ее адрес.
Сюзанна изумленно смотрела на обычно спокойную и рассудительную сестру: казалось, в нее только что вселился злой дух.
— Леди Уислдаун, — с горящими глазами бросилась в бой Летиция, — поддерживала тебя летом, во время этой ужасной истории с Клайвом. Возможно, единственная во всем Лондоне. Одним лишь этим благородным поступком она заслужила глубокое уважение.
Сюзанна мгновенно остыла и утратила воинственный пыл.
— Спасибо, Летиция, — едва слышно поблагодарила она.
Сестра лишь пожала плечами, явно не собираясь впадать в сентиментальность.
— Не за что, — беззаботно ответила она, но зачем-то всхлипнула. — По-моему, надо принять приглашение графа. Хотя бы для того, чтобы лишний раз напомнить о себе в свете и восстановить популярность. Если один-единственный танец смог изменить общее мнение, то представь, что произойдет после целого праздника! От поклонников отбоя не будет.
Сюзанна окончательно растерялась. Встреча в театре оказалась поистине чудесной. Но после предательства Клайва ее доверие к людям пошатнулось. Кроме того, если графу вздумается переключить внимание на какую-нибудь другую молодую леди, сплетен и пересудов снова не оберешься.
— Не могу, — решительно заключила она и встала так неожиданно, что опрокинулся стул. — Не могу, и все.
Меньше чем через час вежливый отказ был написан и послан графу.
А спустя час после того, как Сюзанна отправила к лорду Ренминстеру лакея с запиской, дворецкий постучал в дверь спальни и сообщил, что граф явился собственной персоной и ждет внизу.
Сюзанна изумленно охнула и выронила книгу, которую пыталась читать все утро. Книга упала на ногу.
— Ой! — воскликнула она.
— Вы не поранились, мисс Баллистер? — заботливо осведомился дворецкий.
Сюзанна покачала головой, хотя большому пальцу пришлось несладко. Глупая книга! Больше трех абзацев прочитать так и не удалось. Буквы расплывались, и вместо текста перед глазами возникало лицо графа.
И вот он материализовался.
Захотел помучить?
Да, мелодраматично решила Сюзанна, наверное, в этом и заключалась его цель.
— Прикажете сказать, что спуститесь через несколько минут? — уточнил дворецкий.
Сюзанна кивнула. Отказаться принять гостя, особенно у себя дома, было бы чрезвычайно грубо. Быстрый взгляд в зеркало показал, что за час сидения на кровати с книгой в руках прическа не пострадала. С отчаянно бьющимся сердцем Сюзанна направилась вниз.
Войдя в гостиную, она увидела лорда Ренминстера — граф стоял возле окна в величественной, скульптурно красивой позе.
— Мисс Баллистер, — приветствовал он, обернувшись, — как приятно вас видеть!
— Э-э… спасибо, — пролепетала Сюзанна.
— Я получил записку.
— Да. — Она нервно вздохнула и опустилась на стул. — Так я и предположила.
— Был разочарован.
Она подняла глаза. Граф говорил спокойно, серьезно, но что-то в его тоне намекало на более глубокие чувства.
— Мне очень жаль, — осторожно произнесла Сюзанна, стараясь тщательно обдумывать каждое слово. — Вовсе не хотела вас обидеть.
