Клер удалось разговорить всех троих, но ничего полезного для себя она не узнала, кроме того, что все они отзывались о маркизе с большой теплотой.
— С нашим лорд-адмиралом не пропадешь, — говорил ей лакей Оскар Эддисон. Пристроившись на табуретке, он поставил ботинок себе на колено и натирал его ваксой. — Он любит отдавать приказы и чтоб во всем был порядок — прям как тогда, когда он служил на «Нептуне» во флоте его величества.
Сидевшая напротив него на стуле с высокой прямой спинкой Клер подала ему кусок мягкой замши для полировки обуви.
— А мне он показался таким грозным! Надеюсь, он не обижает своих слуг? По-моему, он может.
Таким образом, она дала Эддисону повод высказать свое истинное мнение о маркизе.
Лакей на мгновение застыл, и гримаса недовольства обозначила глубокие морщины на его высохшем лице.
— Они впрямь резкий мужчина, да, но справедливый. Можете не сомневаться.
Клер принялась поправлять очки, чтобы скрыть, сколь глубоко она разочарована. Эддисон служил во флоте под началом Уоррингтона; вероятно, этим и объяснялась его привязанность к хозяину. Но Клер оценивала своего деда совсем по другой мерке. Только жестокий человек мог вычеркнуть из жизни собственную дочь.
Должно быть, старая неутоленная жажда мести толкнула его на преступление против Гилберта Холлибрука.
Эддисон посмотрел на нее с подозрением, и Клер постаралась объяснить свой интерес.
— Пожалуйста, простите мне мое любопытство, — сказала она. — Я ведь ничего не знаю о его светлости. Меня приняли на работу всего неделю назад, и за это время я видела его лишь однажды, да и то мельком.
— Он много времени проводит в библиотеке. — Казалось, Эддисона удовлетворил ее ответ, и он продолжил полировать ботинок. — В последнее время его сильно донимают старые раны.
— Раны?
— Он был ранен в Трафальгарской битве, мадам. Ему отхватили бы ногу, если бы он не пригрозил этому несчастному костоправу трибуналом.
Клер не желала сочувствовать маркизу. Если он был ранен, значит, в этом мире все-таки есть справедливость.
Поговорив с Эддисоном, она отправилась на кухню. Продвигаясь по едва освещенному коридору, она обдумывала свой следующий шаг. Пора поговорить напрямую с самим дедом, и эта задача требовала тщательной подготовки. Как и все слуги в доме, Клер имела четкий круг обязанностей и должна была соблюдать определенные правила. Одним из таких правил был запрет подниматься в верхние комнаты, за исключением тех случаев, когда ее сопровождала Розабел.
Розабел часто встречалась с дедом за вечерним чаем, но почти всегда в компании с матерью. Однажды Клер предложила пойти вместе с ними, чтобы помочь разливать чай, но леди Эстер поручила ей заниматься другими делами.
Нет, ей нужно придумать другую уловку, чтобы повидаться с маркизом. Каждый день промедления означал лишний день, проведенный ее отцом в сырой и холодной тюремной камере. С каждым днем приближался день суда, который должен был состояться в следующем месяце. Каждый час приближал его к виселице.
Страх раздирал сердце Клер. Когда ее отца арестовали, она потратила свои жалкие сбережения на визит к адвокату.
Он разговаривал с ней сухим официальным тоном и дал понять, что она попусту отнимает у него время, потому что он сможет помочь ей только в одном случае: если она предоставит убедительные доказательства того, что браслет ее отцу был подброшен. И даже в этом случае его услуги будут ей не по карману. После этого Клер наняла молоденького адвоката, который был недостаточно опытен, зато горел энтузиазмом.
Совет адвоката породил у нее мысль пробраться в дом маркиза. Ей невероятно повезло, что как раз в это время леди Эстер уволила очередную компаньонку Розабел, и Клер смогла получить ее место.
Но ей до сих пор не удалось получить ни единого доказательства невиновности отца. Если у нее ничего не получится…
У нее сжалось сердце. Нет, так не должно быть, этого не случится. Мысль о возможном провале была невыносимой.
Дойдя до кухни, она вдруг услышала резкий звонок и мгновенно очнулась от своих мыслей. На стене висел ряд колокольчиков, звонили из комнаты Розабел.
— Слышу, слышу, ваша светлость, — пробормотала дородная повариха, накладывая в маленькую фарфоровую розетку взбитые сливки. — Разве эта девушка не знает, что для того, чтобы приготовить завтрак, нужно хотя бы пять минут?
— Спасибо, что поторопились, миссис Балл. Давайте я отнесу Розабел поднос.
Клер взяла поднос, на котором уже стояли, серебряный чайник с горячим шоколадом, тарелка с тостами и вазочки с вареньем разных сортов. Сама она позавтракала несколько часов назад, но была так расстроена мыслями об отце, что дразнящие запахи не вызвали у нее ни малейшего аппетита. Она плечом отворила дверь на черную лестницу и начала подниматься по узким деревянным ступеням.
Ненависть к маркизу не должна ослепить ее, продолжала размышлять Клер. Она напомнила себе, что в семье есть и другие люди. Например, леди Эстер.
Вчера на балу тетя говорила, что отец Клер — злодей. Она сказала, что он соблазнил несчастную Эмили, польстившись на приданое. Конечно, в ее словах не было ни слова правды, но если она искренне верит, что из-за Гилберта Холлибрука пострадала репутация их семьи, она могла сама украсть браслет, а потом нанять человека, который подбросил его ее отцу.
Кроме того, есть еще лорд Фредерик — старший брат Розабел и наследник лорда Уоррингтона. Слуги болтали, что этот юноша — заядлый игрок и частенько нуждается в деньгах. Он тоже мог пойти на кражу, чтобы поправить свои дела, а козлом отпущения сделать Гилберта Холлибрука — человека, который бросил тень на их семью.
И, как бы это дико ни звучало, Клер не могла полностью исключить из списка подозреваемых Розабел. Что, если ее детская наивность — всего лишь маска, за которой скрывается изощренный ум?
Но зачем Розабел красть драгоценности? У нее полно своих. Ее гардероб ломится от дорогущих платьев, сшитых по самой последней моде. Она ходит по магазинам и покупает все, что ей приглянется, даже не спрашивая о цене. Тем не менее, Клер решила выяснить, где пропадала Розабел после того, как танцевала с Льюисом Ньюкомом.
Поднявшись на второй этаж, Клер оказалась в длинном, роскошно отделанном коридоре и чуть не столкнулась с леди Эстер, которая поднималась на этаж по главной лестнице. Запыхавшаяся женщина подошла к дверям покоев Розабел одновременно с Клер. Лицо ее раскраснелось от волнения, мощный бюст вздымался под плотным шелковым платьем медного цвета. Такая спешка была ей несвойственна, обычно леди Эстер старалась не утруждать себя.
