– Господин Хорват, кажется, ваше присутствие заставляет нашу бедняжку Фьору волноваться.
Кресченция тут же захихикала, а Тамаш помрачнел. Он не ожидал увидеть в этом доме такого откровенного издевательского отношения к этой девушке. Кроме этого, ему показалось, что и Хорват, которого он считал своим другом, относится к Фьоре не так, как следовало бы. Нет, внешне все выглядело весьма пристойно: Ференц развеселился, начал шутить, был внимателен по отношению к служанке и в конце концов даже подарил ей маленькую безделушку – серебряную брошку в виде сердечка.
Тамашу показалось, что все это выглядит слишком неестественно. Вряд ли Ференц испытывал какие-то чувства. Это больше напоминало Тамашу хорошо разыгранный спектакль.
Самой Фьоре внимание, проявленное по отношению к ней Хорватом, казалось вполне естественным и искренним. Ее удивляло лишь одно – почему Мария, всегда так ревниво относившаяся к Ференцу, ни с того ни с сего позволила ему ухаживать за своей служанкой.
Именно об этом Фьора думала, когда вечер закончился, и Мария отправилась провожать гостей, а Фьоре пришлось пойти в ее спальню и приготовить постель.
Когда открылась дверь, Фьора стояла у изголовья, разглядывая подарок Хорвата. Увидев хозяйку, девушка зажала брошку в кулаке и убрала руку за спину.
Но это не осталось незамеченным для Марии.
– Что ты там прячешь? – с любопытством спросила она.– Покажи.
Но Фьора заупрямилась. Ей не хотелось ни о чем говорить со своей хозяйкой. Мария ей не нравилась. И, уж тем более, Фьоре не хотелось делиться с ней своими тайнами.
Мария подошла к служанке и потянула ее за руку.
– Да что ты там прячешь?
Фьора отшатнулась в сторону и случайно задела стоявшее на столике зеркало в тяжелой литой оправе.
Зеркало упало на пол и со звоном разлетелось на куски.
Фьора поначалу думала извиниться, но, увидев злые холодные глаза Марии, промолчала и гордо отвернулась. Ее хозяйка, отодвинув осколки зеркала ногой, подошла к изголовью.
– Раздень меня.
Фьора подчинилась. Она стала расшнуровывать корсет на спине Марии, которая стояла неподвижно, словно статуя.
– Подай рубашку.
Хозяйка отрывисто бросала слова, которые звучали оскорблением.
– Сними туфли.
– Подай чепец.
– Расчеши меня.
Когда Фьора принялась расчесывать Марию, та едва заметно улыбнулась. Она снова решила отомстить, уже во второй раз за вечер. Как бы между прочим, Мария сказала:
– Кажется, помощник городского воеводы, господин Хорват, намерен попросить твоей руки, Фьора. Интересно, что ты ему ответишь?
Фьора густо покраснела и отвернулась. Она совершенно серьезно восприняла эти слова.
Если это правда, то у нее появился шанс вырваться из этого постылого дома. Ей было не все равно, кто поможет это сделать. Если Хорват – тем лучше.
Едва сдерживая волнение, Фьора сказала:
– Простите меня.
Мария тут же мило улыбнулась.
– Значит, ты признаешь свою вину? Что ж, это хорошо. Знаешь, Фьора, мне нравится вышивка на твоем платье. Тебя такому дома научили?
Фьора кивнула.
– Да.
Марии будто снова вернулось хорошее расположение духа. Она улыбнулась.
– Ты знаешь, у нас в Венгрии существует один хороший обычай. Невеста своими руками вышивает фату для свадьбы. Потом, когда настает время идти в церковь, она показывает ее своему жениху, и, если тому фата понравится, значит, семейная жизнь будет долгая и счастливая. Ты ничего не слыхала об этом?
Фьора отрицательно помотала головой.
– Нет.
Мария улыбнулась еще шире.
Господину Хорвату обязательно понравится вышитая твоими руками фата. Сделай ему такой сюрприз по венгерскому обычаю. Только не забудь – жених ничего не должен знать об этом до дня свадьбы.
* * *
На следующий день Фьора уселась за пяльцы и принялась вышивать на тонкой полупрозрачной основе узор, который во Флоренции означал счастье: два сердца, скрепленных друг с другом кольцом.
Она так увлеклась этим занятием, что не услышала позади себя звука шагов и вздрогнула, когда рядом с ней раздался голос Тамаша Запольяи:
– Храни господь, Фьора.
Она смущенно опустила глаза.
– Кажется, я напугал вас,– сказал Тамаш.– Простите. А чем это вы заняты?
Фьора не слишком охотно показала вышивание.
– Вот.
Тамаш удивленно покачал головой.
– Очень красиво. А что это такое? Узор для фаты? Фьора даже понять не могла, как он догадался. Ей ничего не оставалось, как согласиться.
– А для кого эта фата? – спросил Тамаш.– Госпожа Мария собирается замуж?
Фьора даже не знала, что ответить. Кусая губы, она покачала головой.
– Нет.
Тамаш нахмурился.
– Уж не хотите ли вы сказать, что эта фата предназначена для вас?
– Для меня.
Эта сдержанность и немногословность Фьоры привела Тамаша Запольяи в замешательство.
– Вы? – изумленно переспросил он.
Фьора ничего не ответила и опустила голову. Ей было стыдно признаться в том, что она и вправду надеялась выйти замуж за Ференца Хорвата.
Запольяи побледнел.
– Господин Жигмонд дома? – изменившимся голосом спросил он.
Фьора еле слышно прошептала:
– Да.
* * *
Иштван Жигмонд, как обычно в последнее время, раздраженно ходил из угла в угол своих покоев и размахивал руками.
– Ах, мерзавец! Ах, негодяй! Скупает землю в Моношторе. Думает нажиться на этом. Потом перепродаст втридорога и опять получит деньги. Золото прямо льется ему в карманы. И что он такое делает, ума не приложу? Почему все вокруг только и твердят мне, какой молодец этот Запольяи.
Кресченция, которая с унылым видом сидела на кровати, ответила:
– Он построил там часовню в честь святого Петера. Может быть, из-за этого?
– Да плевать я хотел на эту часовню. Он жулик, самый настоящий жулик. У него есть какая-то крепкая лапа при дворе короля Матиаша.
На мгновение Жигмонд умолк, а потом взорвался:
– А какого черта каждую пятницу возле его дома выстраиваются нищие?
Кресченция пожала плечами.
– Потому что он раздает бесплатную похлебку.
Жигмонд набросился на жену.
– И ты за него!
Кресченция перекрестилась.
– Да нет, упаси господь. Я, конечно, за тебя. Но нельзя не признать – он добрый христианин, и все об этом говорят. Что есть, то есть. Он хоть для виду, но щедрый. Вот за него все вокруг и молятся. Успокойся, Иштван, зря ты так изводишься.
– А, черт!
Жигмонд махнул рукой и снова принялся расхаживать по комнате.
– Не знаю, что и делать. Ну ладно, мы еще посмотрим, кто кого. Я его обязательно перехитрю. Я раньше скуплю эти участки в Моношторе, скуплю все холмы. Мои сто тысяч дукатов превратятся в пятьсот, вот посмотришь.
