– Этот ваш убийца… – она подняла глаза на его едва различимое в темноте лицо, – это вы его имели в виду, когда говорили, что вас ко мне в гардеробную кто-то «загнал»?
– Ага, вы так же любопытны, как ваши братья.
Хлоя сжала руки, спрятанные за спиной. Бог свидетель, чего ей не хотелось, так это злить его снова…
– Надеюсь, вы не собираетесь оставаться здесь?
– Я останусь здесь ровно настолько, насколько будет необходимо. На день, максимум на два.
– И вы не собираетесь…
Он ответил не сразу, как если бы некоторое время тщился осознать, чего именно она боялась, а затем в притворном ужасе воскликнул:
– Воспользоваться своей властью над вами? Привязать ваше хрупкое тело к столбикам кровати и овладеть вами тайно, пока все в доме мирно храпят в своих постелях? – Он умолк и через мгновение продолжил: – Вообще-то в мои планы это не входило, но век живи, век учись. Вы полагаете, этот вариант стоит попробовать?
Хлоя потеряла дар речи и когда вновь обрела его, решительно заявила:
– Вы не посмеете!
– Посмею, но лишь в том случае, если вас влечет к покойным аристократам. – Он скорбно покачал головой. – Не устаю удивляться, до чего я стал похотливым в загробной жизни.
– Но вы и при жизни особой святостью не отличались?
Он пожал плечами:
– Ни святостью, ни греховодничеством. Я – человек. И ничто человеческое мне не чуждо.
– Почему бы вам не уйти? – спросила она спокойно.
– Потому что я не уверен, что мой преследователь потерял мой след. – Что было истинной правдой.
Финли, его бдительный егерь, проследил Доминика почти до ворот Дьюхерст-Мэнора. Ирония ситуации заключалась в том, что верный егерь свято верил в то, что преследует убийцу своего покойного хозяина, а Доминик не считал возможным вывести его из заблуждения или же прибегнуть к его помощи.
– Ваши личные проблемы меня не касаются.
– Еще как касаются, – мрачно заметил Доминик. – Обещаю не доставлять особых хлопот во время своего пребывания здесь. Разобью временный лагерь в гардеробной. Вы не будете чувствовать моего присутствия.
– Очень сомневаюсь. Вы это серьезно? Думаете, я соглашусь спать в одной комнате с мужчиной? Никаких лагерей я не потерплю. Пойду за дядей. Можете стрелять мне в спину, если угодно.
Он поднялся с табурета и преградил ей дорогу.
– Тогда я вынужден буду обратиться к властям.
Она подняла на него глаза, почувствовав себя гораздо увереннее.
– Зачем? Хотите сообщить властям, что залезли в мою спальню, рылись в моем белье, приставали ко мне?
Он всмотрелся в ее лицо и подумал, что эта девушка постоянно влипает в истории из-за своих темно-синих глаз, в которых пылает такой огонь страсти, перед которым не может устоять ни один мужчина. В этой вызывающей невинности таится опасность. Ну почему его угораздило нарваться именно на эту барышню? Почему не попалась любая из пресных уроженок Чизлбери, которые с писком разбегались, стоило ему только глянуть на них?
Он решил показать, что ее блеф не пройдет.
– Власти не слишком заинтересуются истеричными россказнями взбалмошной столичной девицы, которой примерещилось, будто в спальню к ней забрался местный призрак. А вот информация о грабителе, который стал пошаливать на дорогах, их очень заинтересует.
У Хлои заломило виски. Откуда он знает о проделках ее пустоголового братца? Ну не мог он так глубоко копать в ходе своих расследований.
– Что за грабитель? – равнодушно спросила Хлоя. – Не понимаю, о чем вы.
– Отлично сыграно. Не поверить невозможно. Но мне известно все – от идиотской истории с ограблением не той кареты в Челси до его последнего преступления в Чизлбери.
– Так вы подслушивали.
– Конечно, подслушивал. Очень полезная привычка. Надо полагать, вы твердо намерены покрывать проделки этой паршивой овцы, то есть вашего братца?
– Что вы имеете в виду?
– Преданность родственникам не может не тронуть. Надеюсь, братец отвечает вам взаимностью. Вы звали кого-то по имени, когда заглянула в гардеробную. Называли имя – Девон, да, кажется, Девон. Я не имел чести быть лично знакомым с этим чертенком.
– Я хочу, чтобы вы немедленно удалились.
Проигнорировав ее слова, Доминик взял дневник в сафьяновом переплете, лежавший на туалетном столе, который только сейчас заметил.
– Даже сойдя в гроб, я не лишился возможности распоряжаться частью моего состояния. Полагаю, я мог бы заплатить все долги этого юного бездельника, да и сумму во много раз большую, и не слишком бы обеднел.
Хлоя выхватила у него дневник и забросила под кровать. Какое счастье, что в темноте он никак не мог разобрать ее каракули! Но сама мысль о том, что ее сокровенные мысли могли стать доступны чужим глазам, показалась ей непереносимой, чудовищной. Не станет она такого терпеть!
Он с веселым интересом наблюдал за ней.
– Никогда не следует доверять информацию интимного характера бумаге.
– Обычно считается, что дневник, находящийся в спальне, защищен от любопытных глаз.
Он сложил руки на груди.
– Если вы согласитесь мне помочь, я смогу помочь Девону сойти с кривой дорожки, которая ведет его к гибели. Даже если власти предпочтут закрыть глаза на его проделки, кто-то из его жертв рано или поздно пристрелит его на месте.
Такое же опасение высказал и дядя. Девон играл со смертельной опасностью.
– Хотите заключить со мной сделку? – спокойно осведомилась Хлоя.
– Можете называть это сделкой, если вам угодно, – в тон ей ответил Доминик.
– Это шантаж, – произнесла Хлоя.
Прежде чем Доминик успел ответить, из-за двери гардеробной донесся странный звук. Кто-то швырял песком и мелкими камешками в окно гардеробной – то самое, на котором Хлоя приметила свою развевающуюся сорочку примерно около часа назад.
Хлоя обвела спальню взглядом, не зная, что предпринять. Притвориться, будто ничего не слышала, невозможно. Доминик вскинул брови. Значит, тоже слышал. В окно бросал песком, разумеется, ее братец, чтобы привлечь внимание.
Она должна как-нибудь прореагировать, иначе он разбудит весь дом, либо, что еще хуже, залезет через окно в гардеробную.
И столкнется нос к носу со Слрэтфилдом. А тот вполне может его застрелить.
Доминик присвистнул.
– Поговорите со своим ночным гостем, пока этот дурак не поднял на ноги весь дом.
Хлоя поплотнее запахнула шелковый халат – кто знает, насколько хорошо он видит в темноте? И, прищурившись, шепотом спросила:
– И что, по-вашему, я должна ему сказать?
Он схватил ее за руку и поволок к гардеробной.
– Скажите ему, что все британские сухопутные вооруженные силы держат дом под наблюдением! Скажите, чтобы перестал грабить кареты на большой дороге! Скажите что угодно – лишь бы он ушел.
