Пьер д’Оржемон, всецело преданный нам человек. Он устранит это обвинение. А пока – вырвать пленницу из лап Содона, пока он не отправил ее в Авиньон, и Божий суд решит, останется ли Эльза у него как подозреваемая в ереси или перейдет в руки королевского правосудия, но уже не как еретичка. Ее оправдает в конечном итоге судебный поединок.
Тевенен, ликуя, побежал выполнять поручение.
Через некоторое время, согласно повелению королевы, заверенному хранителем государственной печати Гийомом де Дорманом, у дома Тюделя уже стояла дюжина солдат, имевших приказ взломать двери в случае неподчинения. Тюдель знал об этом. У него не было иного выхода. Догадка Тевенена подтвердилась: Эльза сидела в темном подвале, в холоде, в обществе крыс и мышей. Ее почти не кормили и не поили, пытаясь сломить сопротивление. Слава богу, до пыток пока не дошло. Начальник королевской стражи Эсташ де Каюзак приказал вывести пленницу из подвала. Содон воспротивился, угрожая папой, отлучением, карой небесной. Он инквизитор, все подчиняются ему, никто не имеет права ему приказывать. Каюзак усмехнулся:
– Убрать с дороги попа! Лезьте в подвал. Монахов в случае неповиновения взять под арест. Таков приказ короля!
Содон на миг растерялся. Потом снова попробовал возразить, ссылаясь на папский гнев. Но Каюзак был неумолим:
– Я служу королю! Если я буду служить вам, святой отец, то буду выполнять ваши указания, а пока приказывать мне имеет право лишь мой господин, король Франции. Вы подчиняетесь папе, но не повинуетесь королю; я же – наоборот.
– Но короля нет в Париже, он у Святого престола, и неизвестно еще, какое распоряжение поступит из Авиньона.
– В отсутствие монарха мне может приказать лишь его супруга. Именно этот приказ я сейчас и выполняю. А если вы, святой отец, вздумаете не подчиниться, я арестую вас именем королевы, и вы будете отвечать перед нею и парламентом города Парижа. В скором времени вы ответите за то, что позволили себе, не имея на то согласия августейших особ, заточить в подземелье без достаточных к тому оснований подданную его величества короля Франции.
Эльзу вывели. Содон, скрипя зубами, молчал. Наконец нашелся:
– Она еретичка! Я докажу это!
– Едва ли. Единственный свидетель, насколько мне известно, исчез, а потому правду установит Божий суд.
И капитан дал знак трогаться в обратный путь. Содон, сжав пальцы в кулаки, в бессилии глядел солдатам вслед.
Глава 23
Судебный поединок
Париж бурлил, шумел, словно Карл Наваррский вновь стоял с войском под стенами города. Событие неординарное: монах нашел еретичку! Но так ли, нет ли? Не ошибся ли он? Решит Божий суд [67]. Победит рыцарь Ги де Тюдель – женщину отдадут Содону, и тот сожжет ее на костре; победит Гастон де Ла Ривьер – она будет оправдана, то есть невиновна в том, в чем обвиняет ее инквизитор; стало быть, так угодно Богу, а потому нет речи о вероотступничестве. И вновь, как и всегда, судачили на улицах, рынках и площадях парижские кумушки. О, этим дай только языком почесать.
– Слыхали? – вещала самая бойкая. – Говорят, шайку еретиков накрыли, человек двадцать, а атаманом у них ведьма; живет в лесу, на дереве, там и спит, а ночью садится верхом на палку и улетает на бал к сатане. Там их жуть сколько, ведьм этих, и все голые ходят.
Другая живо вторила ей:
– А потом она подговорила дьявола, тот обернулся женщиной да и залез в постель к самому Содону. Теперь Бог укажет, дьявол то был или эта ведьма.
– Да нет же, перестаньте молоть чепуху, – возразила третья соседка. – Суд-то для чего? Содон поймал женщину, вот и надо выяснить, еретичка она или нет.
– Ему все едино, – поддакнула другая, – он выслуживается перед старшими. Он и свинью готов в костер бросить, если при ней скажут, что бедность – это зло, а не добро, а она согласно хрюкнет в ответ. Еретичка… Откуда ей взяться в Париже? Пусть ищут в Лангедоке.
– А женщина та, говорят, красивая. Да беда ее в том, что молиться призывала не только в церкви, а где угодно, даже в стойле.
– Дурак этот Содон: зачем сжигать такое добро, если от него можно пользу поиметь? Постель-то его, поди, холодная.
И кумушки хохотали, хватаясь за бока.
* * *
Париж ждал зрелища. Предшествовала событию следующая сцена, произошедшая в одном из залов нового дворца, где собрался к тому времени весь двор. Вошел легат, предстал перед королевой и во всеуслышание заявил:
– Государыня, я утверждаю, что графиня де Монгарден нанесла мне обиду, обозвав лжецом и вероломным существом, когда я собирался приступить к допросу некой особы, уличенной в еретических высказываниях. Глубоко оскорбленный, а также возмущенный вмешательством светского лица в дела святого трибунала, я требую поединка, в ходе которого будет доказана правота либо оной графини, утверждающей, что ересь в данном случае не имеет места, либо моя. Как лицо духовное, я выставляю за себя бойца. Если не найдется никого, готового биться с ним насмерть, то это будет означать, что Бог отвернулся от упомянутой еретички, и она поступает в полное мое распоряжение без права вмешательства в дальнейшее светских властей. Кроме того, графиня де Монгарден должна будет публично принести свои извинения за нанесенные мне, а в моем лице и самой святой Церкви, оскорбления.
И Содон, согласно обычаю, бросил перчатку в знак вызова. Анна шагнула было вперед, но Гастон отстранил ее рукой, поднял перчатку и взамен положил свою, которую Тюдель, как и полагалось в таких случаях, поднял.
– Я принимаю твой вызов, монах, – объявил Гастон, – и готов выступить с оружием в руках за правое дело, которое защищает графиня Анна де Монгарден. Я согласен на любые условия поединка; конным ли, пешим, на копьях, мечах или секирах я готов защитить честь и доброе имя вышеупомянутой дамы. В том даю мое рыцарское слово ее величеству королеве Франции, от которой мы будем ждать согласия на бой.
Жанна торцом скипетра ударила о подлокотник трона:
– Королева дает согласие на встречу! И да укажет Бог на виновного, коему надлежит умереть. Что касается условий, то их объявит маршал королевского войска, сир Рено де Брезе.
Рено вышел вперед и громко произнес:
– Поединок состоится через три дня, ближе к полудню, на улице Святого Антуана, меж старыми воротами и домом аббата Тирона. Оружие: копье, меч. Помимо этого, рыцарь Ги де Тюдель будет вооружен секирой; рыцарь Гастон де Ла Ривьер – булавой. Это всё. И да воздаст Отец Небесный неправому за оговор!
*
