— Вивьенн ведь француженка, не так ли? — заметил он, когда поданная на второе рыба была почти съедена.
Эйприл не донесла до рта вилку.
— Да. Да, это так.
— А из какой части Франции она родом? — поинтересовался он, но у Эйприл было ощущение, что ему это известно.
К счастью, они с мадам об этом говорили.
— Из Орлеана. Ее отец был графом. Это мой дедушка, — добавила она, чтобы подчеркнуть свое происхождение.
— Любопытно. Почему же она не отправила вас во Францию? Я уверен, что наверняка там нашлись бы родственники, которые смогли бы помочь вам в столь затруднительном положении.
— Несомненно, лорд Блэкхит. Если герцог велит мне уехать, я отправлюсь во Францию и буду просить милости у тех родственников, которые там остались.
— Глупости, — вмешался Джона. — Я и слышать об этом не желаю.
Райли, не обращая на него внимания, продолжил:
— Конечно, это выход. Если вы не забыли французский язык. Но что я говорю? Вы же учили французский в пансионе?
Напряжение между ними стало осязаемым. Казалось, его можно было потрогать.
— Разумеется.
— Quel est le nom de votre ecole?[6]
Ловушка, подумала Эйприл.
— Вы задаете слишком много вопросов, лорд Блэкхит.
— Я любознателен по натуре. Особенно когда обсуждаются сомнительные вещи.
Посмотрим, как ему это понравится! На безупречном французском она ответила:
— Мама отправила меня в школу для девочек миссис Уэйверли. Для нее было важно, чтобы меня не ждала такая же участь, как и ее. А поскольку собственная семья отреклась от нее, то с ее стороны было бы неразумно отсылать меня к ним. Вы так не считаете?
Райли поджал губы — полные, красиво очерченные губы, — Эйприл же торжествовала, что ей удалось его осечь. Он на минуту отвлекся от нее и принялся рассеянно ковырять вилкой еду на тарелке. Эйприл чувствовала, что он пытается разобраться в том, где правда, а где выдумка. Ну почему он не такой доверчивый, как его отец и брат? Почему не может просто принять ее в семью, как сделали они? Черный завиток выбился из аккуратно зачесанных волос Райли, и на секунду Эйприл забыла о его высокомерии и поборола желание осторожно поправить эту непослушную прядь. Господи, да он чертовски привлекателен! Поразительно привлекателен…
Глупые мысли. Не стоит об этом думать, а иначе он загонит ее в ловушку.
Она заставила себя снова прислушаться к разговору.
— …вас ждет сюрприз, Эйприл, — услышала она слова Джереми. — Мы ожидаем приезда Эмили, моей невесты.
— Вашей невесты?
— Это леди Эмили Маунтджой. Она совершает поездку в Лондон, чтобы купить наряды к нашей свадьбе, и по пути нанесет нам визит. Думаю, она вам понравится: В ее компании вам будет не так скучно в этом огромном старом доме.
Вот проклятие! У нее и без того хватало волнений из-за Райли, а тут еще эта леди Эмили свалится ей на голову.
— Это прекрасный брак, — заявил Джона. — Эмили — дальняя родственница ее величества. Но моей заслуги в устройстве этого брака нет — Джереми сам нашел Эмили.
— Отец, я не находил Эмили — я влюбился в нее и безумно счастлив, что она согласилась стать моей женой.
— Но вы еще так молоды, Джереми, — заметила Эйприл. — Зачем так рано жениться?
Джереми сиял улыбкой.
— Когда вы встретите кого-нибудь, кто сделает вас таким, каким бы вы хотели быть, то не станете терять время зря.
Итак, Эйприл предстоит увидеть девушку, которая смогла зажечь на лице мужчины столь лучезарную улыбку.
— Что касается Райли, то, боюсь, мне придется ему помочь, — улыбнулся Джона.
Райли бросил на отца сердитый взгляд. А отец, невзирая на это, продолжил:
— Он мог бы выбрать красивую девушку из десятка прекрасных, благородных семей. Ума не приложу, почему он не обзаводится семьей.
— Отец, — проворчал Райли, — пожалуйста, не обременяйте себя моими личными делами.
Джона повернулся к нему:
— Приходится, когда это касается меня. Ты старший сын, и твой долг — продолжить род после моей смерти. Родословная Хоторнов не прерывалась четыреста лет, и ее продолжение зависит исключительно от тебя. Я счастлив, что твой брат женится, но я был бы намного счастливее, когда увидел бы тебя женатым и мог понянчить внука у себя на коленях.
— Райли, — вмешался в разговор Джереми, — если тебя это утешит, то Эмили сопровождает сестра, леди Агата.
— Прекрасно! — воскликнул Джона. Он наклонился к Эйприл: — Агата Рейвнвуд — потрясающая женщина. Ее муж умер полгода назад и оставил ей большое поместье в Корнуолле, управлять которым такой молодой вдове нелегко. Она с ума сходит по Райли. Ну что может быть лучше, чем когда два брата женятся на двух сестрах — самых желанных великосветских невестах?
Райли стиснул зубы.
— Давайте не будем предаваться романтическим мечтам, особенно в отношении меня. Не кажется ли вам, что неразумно приглашать в дом посторонних, когда мы еще не разобрались, как нам поступить с Эйприл?
— Разобраться? Что вы хотите этим сказать? — возмутилась Эйприл.
Казалось, что от его затаенной ярости воздух между ними вот-вот вспыхнет.
— Я хочу сказать, мисс Деверо, что вы не можете при посторонних открыто заявлять, кто вы. За пределами этой комнаты вы не можете называть себя нашей сестрой, — сказал он, буквально прошипев последнее слово. — Как вы сами понимаете, этот факт бросает такую скандальную тень на семью, что четыре века благородного дворянства в одночасье бесславно закончатся. Мы станем посмешищем. Отец Эмили положит конец помолвке Джереми. Я потеряю свою должность окружного судьи и место в парламенте. Отцу же придется забыть о мечте покачать на коленях внука, поскольку ни одна женщина благородного происхождения не примет свекра, который пренебрег светскими, условностями и сделал членом семьи незаконнорожденного ребенка. Итак, мисс Деверо, вы, надеюсь, понимаете, что никоим образом не станете ветвью на семейном древе Хоторнов.
Последние слова эхом отдались в обширном пространстве столовой. Маркиз произнес их так жестко и решительно, что Эйприл не нашлась что ответить.
— Но как нам поступить? — заволновался Джона. — Мы же не можем прятать ее каждый раз, когда у нас гости.
— Почему нет? — холодно отозвался Райли. — Она не должна появляться им на глаза. Нам и так придется позаботиться о том, чтобы слуги не проболтались. Не следует привлекать к ней лишнего внимания.
— Меня сделают пленницей в собственной комнате? — возмутилась Эйприл.
Райли сверкнул на нее глазами, пресекая какие-либо возражения. Однако она и не успела что-либо сказать, потому что ее опередил Джереми:
