Нурбану медленно закрыла глаза и сжала кулаки.
– Уходи отсюда! Немедленно!
– Султанша, Вы…
– Я сказала, ступай! Нет, подожди. Михримах-султан у себя?
– Кажется, да.
– Отлично. Я ей все скажу.
– Прошу Вас, подождите, Вы очень взволнованны!
– Ты кто такая, чтобы мне указывать?
Нурбану старалась успокоиться. Прежде чем войти к Михримах, она сделала несколько глубоких вдохов. Сестра Повелителя была не одна, рядом с ней сидела ее дочь Айше Хюмашах. Кажется, они что-то вышивали.
– Нурбану-султан, чем обязана? Надеюсь, с тобой все в порядке? – голос Михримах был приторно вежлив, но Нурбану сразу почувствовала фальшивые нотки.
– Михримах! Я хочу знать, кто та наложница, которая отправилась на хальвет к Селиму?
– Зачем? Ты вполне можешь справиться у кизляра-аги, Нурбану. Не понимаю, зачем ты пришла с этим ко мне.
– Пришла, потому что… Хочу, чтоб ты знала – это в последний раз.
– Что именно?
– Ты в последний раз выбираешь девушек для султана!
Глаза Михримах сузились.
– Позволь, Нурбану, ты, наверное, забыла, но гаремом управляю я, так распорядился мой отец, султан Сулейман, после смерти моей матери, Хюррем-султан, и нынешний султан, который приходится мне братом, данного распоряжения не отменял. Это первое. А второе – не я выбираю девушек для султана, он сам делает выбор. И если он захотел сегодня разделить ложе с рабыней – это его дело, ни ты, ни я не можем ему помешать.
Нурбану сделала еще один вдох, дабы унять бурю, разразившуюся в ее душе.
– Я повторяю. Это в последний раз, – произнесла она нарочито медленно, желая донести до Михримах всю свою злобу.
После ее ухода Айше Хюмашах с тревогой посмотрела на мать.
– Валиде, уж не пытается ли она Вам угрожать?
– Не волнуйся, дорогая моя. Вот уж не думала, что Нурбану-султан настолько ревнива, – произнесла она с усмешкой.
Сдержанная и спокойная на людях, оставшись наедине с собой, Нурбану могла дать волю чувствам и разрыдалась. То была горечь обиды обманутой в своих ожиданиях женщины. То была ревность к этой неизвестной молодой сопернице. То было осознание собственного бессилия. То была накопившаяся за долгое время усталость. Она слишком много перенесла за последнее время. Она думала, как успокоить Селима, но и сама ведь тоже нуждалась в утешении. Ей самой было, ой, как непросто. Нужно быть очень сильной женщиной, чтобы скрывать свою слабость, не показывать, как ей тяжело. Нурбану это блестяще удавалось, но постоянная борьба истощала ее, отнимала физические и душевные силы. К тому же Нурбану по натуре была одиночка. Она не желала ни с кем делиться своим горем, никогда не просила о помощи, о сочувствии. Дочери не были ей близки, а после замужества еще больше отдалились. Любимый сын уехал, наверняка развлекается со своей Сафие (при мысли о ней Нурбану передернуло). Единственной подругой, да и то с большой натяжкой, она могла назвать Джанфеду. Она служит ей целую вечность и всегда на ее стороне. Но она служанка и не должна видеть ее в таком состоянии.
Ну, все, надо успокоиться. Она и так слишком расслабилась. Из любой ситуации можно найти выход. Да, сейчас ей горько, обидно, но это все эмоции. Эмоции, которые мешают мыслить и рассуждать здраво. Пусть она проиграла маленькое сражение, окончательная победа все равно будет за ней!
На следующий день, собравшись с мыслями, Нурбану отправилась к Селиму. Султан находился в своих покоях, просматривая донесения от Соколлу Мехмеда-паши. Увидев Нурбану, он тут же поднялся ей навстречу.
– Повелитель, – сказала она, поклонившись.
– Нурбану, – Селим тепло улыбнулся.
Нурбану подошла ближе.
– Как ты себя чувствуешь сегодня, ты, та, что дарует мне свет?
– А как ты думаешь, Селим? Как может чувствовать себя женщина, которой предпочли другую? – она посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты имеешь в виду ту наложницу?
Нурбану утвердительно кивнула. Селим расхохотался.
– Я не понимаю, что здесь смешного, мой султан.
Он перестал смеяться.
– Неужто ты меня ревнуешь? – спросил он серьезно.
– Я? – комок подступил к горлу. – Селим, – продолжила она дрожащим голосом. – Я больше не нужна тебе? Ты разлюбил меня?
– Нурбану, ты же знаешь, что нет! Как ты можешь так думать? Но тебе следует понимать, что я должен думать о будущем империи. Сейчас у меня только один наследник, и это опасно для Династии. Ты же умна и понимаешь, чем это грозит.
– Но, Повелитель, наложница шехзаде Мурада беременна. По всем признакам должен родиться мальчик, еще один шехзаде.
На самом деле, таковых признаков не было, Нурбану сказала об этом, только чтобы переубедить Селима. Она выжидающе смотрела на него. Он покачал головой.
– Чего ты хочешь, Нурбану? Чтобы я делил ложе только с тобой? Это невозможно. Я султан. И мужчина.
Его голос звучал хладнокровно. Нурбану поняла, что еще чуть-чуть, и она перегнет палку.
– Нет, Селим, я ни в коем случае не пытаюсь отнять у тебя твое право, законное право. Просто я… Я хотела попросить твоего разрешения… – Она собиралась с духом, набрала побольше воздуха в легкие и выпалила: – Можно я буду сама подбирать для тебя наложниц? Я, а не Михримах-султан?
Селим снова разразился безудержным хохотом.
– Так вот оно в чем дело! Тебе не нравится, что в гареме распоряжается Михримах?
Нурбану почувствовала, что наступил решающий момент.
– Селим, поверь, я очень уважаю твою сестру, она прекрасно справляется с обязанностями валиде, и я вряд ли смогу так же хорошо управлять гаремом, как она, по крайней мере, сейчас. Во времена твоего великого отца султана Сулеймана гаремом управляла его хасеки Хюррем-султан, а не его сестры, твои тетушки Хатидже-султан и Фатьма-султан, но это было вопреки правилам, и мне бы не хотелось снова их нарушать. У меня нет желания занять место Михримах-султан, тем более, оно принадлежит ей по праву. Единственное, о чем я прошу, разреши мне самой выбирать для тебя наложниц.
Селим не верил своим ушам. Он понял, что это не просто шутка и на сей раз смотрел на нее вполне серьезно.
– Ты хочешь сама выбирать мне наложниц? Я не ослышался?
– Да, Селим, – она опустила глаза. – Точнее, выбирать их будешь ты, но из числа тех девушек, которых предложу я. Кто, кроме меня, сумеет по-настоящему подготовить для тебя наложницу? – она нежно коснулась его руки. – Ведь я понимаю тебя лучше всех, – продолжала она. – Знаю, что тебе нужно, какие ласки тебе нравятся, – в ее глазах появился блеск, а щеки покрыл едва заметный румянец. – Разве это не правда?
Он привлек ее к себе и улыбнулся, глядя прямо в глаза.
– А ты права, любовь моя. Ты, правда, отлично меня знаешь. Но зачем тебе это надо? – спросил он, делая ударение на слово «тебе».
