своей покровительницей. Они знали, что Рене с благосклонностью относилась ко всем усилиям по продвижению их святого дела во владениях своего мужа и в других частях Италии. Знаменитый итальянский гуманист Антонио Бруччоли в 1540 году посвятил свой первый том «Священных книг Ветхого Завета, переведённых с еврейской истины на итальянский язык» «самой прославленной госпоже Рене Французской, герцогине Феррары».
— Этот человек мог заставить камни плакать, — так выразился о другом знаменитом проповеднике император Карл V.
За три года до этого он, то есть, Бернардо Очино, посетил Феррару вместе со своей благородной покровительницей Витторией Колонной, вдовой знаменитого маркиза Пескары. Эта дама, известная своими добродетелями и талантами, а также своим пристрастием к доктринам неаполитанских реформаторов, которые «считали её одной из их самых выдающихся учениц», прибыла туда 8 апреля 1537 года. У неё с Рене было много тем для приятного общения. Обе были способны на высокую степень интеллектуального наслаждения и, несмотря на торжества в честь гостьи, способные «отвлечь умы от серьёзных мыслей», смогли, по словам хрониста, «направить свою привязанность к высшему».
О том уважении, с которым в Ферраре относилась к маркизе Пескарской, можно судить по тому факту, что последнюю выбрали одной из крёстных новорожденной Элеоноры д'Эсте, младшей дочери герцога, родившейся 19 июня того же года. Что же касается Очино, то Эрколе II тоже принял его с почестями и позволил проповедовать в оратории Борго делла Мизерикордия на реке По, несомненно, к полному удовлетворению Рене. Но через пять лет Очино снова был в Ферраре уже как беглец, объявленный «еретиком». Благодаря помощи герцогини он вырвался из рук вооружённых людей, которых послали его задержать, и благополучно добрался до Женевы. Как известно, это был не первый случай, когда Рене спасала преследуемую жертву нетерпимости от преследования безжалостных противников.
Когда, как обычно, Изабелла д’Эсте навестила родню 23 февраля 1538 года, то маркиза ди Пескара ещё была в Ферраре.
Вот что пишет об отношениях Виттории и Рене писатель М. Бересфорд Райли:
— Несомненно, присутствие Виттории смягчило семейные трения, хотя, несмотря на это, сомнительно, нравилась ли она Рене. Между Витторией и Эрколе есть письма, но между двумя женщинами ничего не найдено… Гораздо более вероятно, что Виттория действовала на нервы своей хозяйке и охладила её пыл, несмотря на все недостатки своего возраста, какой-то роскошной красотой, которая усиливала бледное уродство чужеземки-герцогини.
Возможно, он и прав.
На Рождество 1538 года Рене родила ещё одного сына. Герцог получил известие о приближающемся событии, когда был на вечерне в соборе, и поспешил во дворец, где обнаружил, что его жена снова стала матерью.
— И поскольку он увидел, что в его присутствии больше нет необходимости, — говорится в старой хронике, — он вернулся в собор, чтобы прослушать остаток вечерни и возблагодарить Бога за новорожденного младенца.
В эту зиму Изабелла д’Эсте уже не смогла нанести свой традиционный визит в Феррару из-за желудочных болей, хотя 18 января 1539 года феррарский корреспондент рассказал ей о последних карнавальных праздниках:
— Здесь мы наслаждаемся турнирами, маскарадами и банкетами.
13 февраля маркиза умерла в Мантуе, оставив, вероятно, по себе у Рене более приятную память, чем Виттория Колонна. Ведь Изабелла всячески старалась сохранить семью своего племянника.
В день Святого Георгия, 24 апреля, в феррарском соборе епископом Гиллино с большой помпой было произведено крещение младшего сына герцога. Гости из Мантуи, Галеаццо Гонзага и Марко Пио, тоже присутствовали на церемонии, стоя под балдахином из золотой парчи, который поддерживали высшие дворяне Феррары. А кардинал ди Монте от имени папы окунул в купель младенца, получившего имя «Луиджи» в честь своего деда по материнской линии.
— …на которого он, безусловно, был похож своим характером, и почитался более за свои добродетели, чем за кардинальский пурпур, который ему было суждено носить, — утверждал всё тот же М. Бересфорд Райли.
Это были последние роды Рене. После смерти маркизы Мантуанской она всё больше отдалялась от мужа: Эрколе II проводил большую часть времени на охоте и за пирушкой в компании весёлых приятелей, а его жена со своими единомышленниками — за изучением «Наставлений в христианской вере» Кальвина.
Украшением этого учёного сообщества была Анна де Партене, о которой Маро отзывался в своих стихах следующим образом:
Дама де Пон, нимфа де Партене,
Обладает учёностью и глубокими знаниями.
Если только панегирики Анны не преувеличивают, она соперничала с герцогиней во вкусах и религиозном совершенстве. Не удовлетворившись знанием латыни, девушка взялась за изучение древнегреческого, пока не смогла с удовольствием читать авторов, писавших на этом языке. Помимо того, по слухам, она разбиралась во всех видах музыки и «пела как ангел». Но, главное, «она достигла большого мастерства в изучении Священного Писания и почти каждый день находила удовольствие в беседах со священнослужителями на теологические темы».
— Вы — счастливица, мадемуазель Партене, потому что Вам достался в мужья самый очаровательный, внимательный и привлекательный кавалер, каких я только знаю, — грустно сказала Рене своей подруге перед её свадьбой.
— Я уверена, что рано или поздно герцог тоже оценит все Ваши достоинства, мадам, — попыталась утешить её Анна.
— Нет, Эрколе никогда не полюбит меня.
Вскоре Франциск I возвёл графа де Маренна в ранг своего камергера и советника, а Эрколе II назначил его первым кавалером своей опочивальни.
В отличие от своей матери и средней сестры, Анна не была практична. Тем не менее, после их отъезда она сочла своим долгом взять на себя все заботы как о душевном, так и о физическом здоровье своей госпожи.
— Вы любите мадам Рене? — прямо спросила дама де Пон у своего мужа.
— Конечно, я испытываю сострадание к нашей герцогине, так как считаю, что муж плохо обращается с ней, — ответил Антуан. — Но люблю я Вас, дорогая!
— Нет, Вы должны любить нас обеих!
Слова Анны вовсе не значили, что ради Рене она решила пожертвовать своим мужем. Речь шла о куртуазной любви, которую проповедовала при своём дворе королева Наваррская. Саму идею, описанную в «Любовных библиотеках», Маргарита почерпнула у средневековых трубадуров Южной Франции:
— Это чистая любовь, которая соединяет сердца двух влюблённых со всеми чувствами восторга. Этот вид заключается в созерцании ума и привязанности сердца, это доходит до поцелуя, объятий и скромного контакта с обнажённым любовником, исключая последнее утешение…
Таким образом, по мнению её адептов, куртуазная любовь угодна Богу, раз не включает половой акт.
— Неудивительно, что Рене обратилась к сочувствию месье Пона; неудивительно, что она позволила элегантному и дружелюбному французу завоевать её расположение, — пишет М. Бересфорд Райли.
Ухаживания Пона должны были утешить Рене,
