Вернита, поражённая и смущённая его откровенностью, не знала, что ответить. Наконец, отвернувшись, она проговорила:
— Вы имеете в виду…
— Да, именно это я и имею в виду! — резко прервал её граф. — Вы необыкновенно хороши собой, а дворец принцессы Полины всегда полон мужчин — мужчин, которые приходят туда полюбоваться на принцессу, но, если они не слепы и не глупы, непременно обратят внимание на вас.
Помолчав, он продолжал:
— А слуги в самом доме? Казначей, главный конюх, множество других — все они неминуемо будут преследовать вас своим вниманием, и я не знаю, можете ли вы сопротивляться им, даже если захотите.
— Вы меня пугаете, месье!
— Я и хочу вас напугать, — ответил граф. — Я хочу, чтобы вы поняли, что вас ждёт, и подготовились к этому! Mon Dieu! Если бы я мог увезти вас отсюда!
После долгого молчания Вернита ответила:
— Я понимаю, что вы хотите сказать, и благодарна вам за вашу заботу. Но вы, кажется, забываете, что я знаю, что хорошо и что дурно, и никогда не делаю ничего такого, что не одобрили бы мои отец и мать.
Граф улыбнулся: открытая, добрая улыбка прогнала с его лица прежнюю мрачность.
— Вы думаете, я этого не знаю? — спросил он. — Ваши красота и невинность, Вернита, освещают вас каким-то особым светом. К несчастью, именно этот свет влечёт к женщинам мужчин, давно забывших значение слова «целомудрие».
Вернита задумалась… и вдруг у неё против воли вырвались слова — тихий, почти безнадёжный всплеск отчаяния:
— Ах, если бы вы взяли меня с собой!
Лишь произнеся эти слова, девушка поняла, как дерзко и даже непристойно они звучат.
Но Вернита не имела в виду ничего дурного. Она просто подумала, что из Швеции ей легче будет добраться до Англии, где ждёт её родной старый дом.
Граф недоверчиво взглянул на неё, затем заговорил, и голос его был напряжённым и полным горечи:
— Вы думаете, я не хочу этого? Если бы я только мог… Но это невозможно! Я не могу объяснить вам, в чём дело, но поверьте: я не имею права брать на себя ответственность за вас.
Вернита была поражена не столько его словами, сколько тоном, не оставлявшим сомнений в его искренности.
Она смотрела на него расширенными глазами, не в силах отвести взгляд от искажённого болью красивого мужественного лица.
Казалось, целую вечность они не могли оторвать глаз друг от друга. Наконец граф произнёс:
— Этот разговор не стоит продолжать, мадемуазель! Пойдёмте, я отвезу вас домой.
Он подозвал официанта и попросил принести счёт. Вернита сидела, не шевелясь, уставившись в пространство. Ей казалось, что мир перевернулся вверх дном. Что теперь говорить? Что делать? В душе её царило смятение.
Она знала только, что сердце её бьётся как сумасшедшее, все вокруг расплывается в каком-то тумане, а граф почему-то вдруг стал от неё страшно далёк.
Вернита хотела прильнуть к нему, взять за руку, умолять, чтобы он не оставлял её одну. Никогда ещё целую жизнь её не обуревало такое до боли сильное желание!
Граф уплатил по счёту, и мадам с поклоном проводила гостей на улицу, где их ждал экипаж.
Они сели: Вернита заметила, что граф отодвинулся от неё как можно дальше.
Экипаж тронулся с места. Взглянув на графа, Вернита заметила, что губы его изогнуты в горькой, циничной улыбке.
Он упрямо смотрел прямо перед собой, и Вернита с тоской подумала, что не только огорчила, но и осердила его.
Тихим, едва слышным голосом она заговорила:
— Если я вас расстроила… пожалуйста, простите, я совсем этого не хотела… Это был чудесный вечер, мне было так хорошо с вами, пока… пока я вас не осердила.
— На вас я не сержусь, — ответил граф.
И вдруг он порывисто повернулся к ней и сжал в объятиях.
Без слов, без всяких объяснений Аксель притянул Верниту к себе и впился губами в её губы.
Девушка была так потрясена, что не сразу поняла, что происходит.
Ей стало трудно дышать: она ощущала движение настойчивых, ищущих губ графа; и вдруг по всему её телу разлилась волна обжигающего тепла.
Первый раз в жизни Вернита целовалась с мужчиной, и это оказалось совсем не так, как она себе представляла.
Гораздо, гораздо лучше!
Ей казалось, что граф поднял её в небеса и она плывёт по облакам на невидимых крыльях.
Все её тело содрогалось в вихре неведомых прежде чувств, отвечая на его жаркий поцелуй.
Граф крепче сжал её в объятиях.
Вернита чуть приоткрыла губы, и поцелуй графа стал более требовательным и страстным. Тела влюблённых, казалось, объединял единый ритм музыки, звучащей в их сердцах.
Когда наконец граф оторвался от её губ, Вернита задрожала — не от страха, а от никогда прежде не испытанного желания.
— Что ты делаешь со мной, Вернита? — тихо спросил он. — Любовь моя, я пытался бороться с собой, но ты слишком прекрасна… я не мог удержаться…
В его голосе звучало глубокое чувство, заставившее её сердце учащённо забиться.
Вернита хотела спрятать лицо у него на плече, но граф поднял её голову за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Я не спал всю ночь, — заговорил он снова, — и убеждал себя, что должен оставить тебя в покое. Но не смог!
— Почему? — прошептала Вернита.
— Потому что я жажду тебя, — ответил он. — Потому что ты влечёшь меня, как ни одна другая женщина на свете. Потому что твоё нежное личико и фиалковые глаза взяли меня в плен!
И он снова прильнул к её губам — прильнул со всей страстью, пылающей в его сердце.
Он целовал девушку с восторгом отчаяния, словно понимал, что теряет её навеки, и хотел удержать поцелуем.
Верните казалось, что тело её охвачено пламенем: всю её от макушки до пят опалили огненные языки страсти.
Девушке казалось, что всё это сон: такого волшебного наслаждения не бывает в жизни.
Однако горячие губы графа, его сильные руки, мускулистое тело, биение его сердца — все было слишком реально.
Аксель с силой, почти грубо прижал её к себе — и неожиданно отпустил. Руки его бессильно упали на колени.
— Я негодяй! — прошептал он. — Этого не должно было случиться! Я стыжусь себя, но, любимая, ты сводишь меня с ума!
— Почему ты… за что ты ругаешь себя? — прошептала Вернита.
— Я должен думать о тебе, — с отчаянием ответил граф.
— Я люблю тебя!
Вернита пыталась удержать эти слова — однако они вырвались из уст вместе с дыханием.
Теперь она знала, что за огонь наполняет её сердце. Это любовь!
Живая, прекрасная, чистая любовь, спустившаяся в её душу прямо с небес!
Граф протянул руки и снова нежно привлёк её к себе.
— Ты не должна меня любить, — произнёс он. — Забудь обо мне! Меня скоро здесь не будет. Я могу покиинуть Париж в любой момент.
— Пожалуйста, пожалуйста, не уезжай! Я этого не переживу! — вскрикнула Вернита. — Я люблю тебя… люблю так, как никогда и не надеялась любить! Я даже не подозревала, что любовь такая…
