Лорд Ренминстер выразительно взглянул на нее.
— Почему бы, не носить его чаще?
— Для леди, торчащей из сугроба, вы излишне насмешливы.
— Что ж, — вздохнула Сюзанна. — Приходится черпать мужество в приятном соседстве. Ваше сиятельство изволит торчать из того же самого сугроба.
Граф поморщился, но был вынужден согласиться.
— Должен заметить, что здесь не так уж и неудобно.
— Если не считать страдающего достоинства, — уточнила Сюзанна.
— И холода.
— И холода. Честно говоря, уже совсем не чувствую… э-э…
— Попы? — пришел на выручку Дэвид. Она откашлялась, словно надеялась скрыть смущение.
— Да.
В зеленых глазах зажглись озорные искры, однако уже в следующее мгновение граф стал серьезным — во всяком случае, более серьезным, чем раньше.
— Значит, пора начинать спасательную операцию. Дело в том, что мне совсем не безразлична судьба вашей… не волнуйтесь, не скажу, чего именно, — успокоил он, заметив на хорошеньком личике замешательство. — Не хочу, чтобы она отвалилась.
— Дэвид, — сурово остановила Сюзанна.
— Так вот, оказывается, что может заставить вас назвать меня по имени? — задумчиво произнес граф. — Слегка неуместный, но, поверьте, вполне уважительный комментарий.
— Кто вы? — неожиданно спросила Сюзанна. — И что сделали с графом?
— С Ренминстером? — уточнил Дэвид и склонился так, что теперь они лежали в снегу нос к носу.
Вопрос прозвучал так странно, что Сюзанна лишь слабо, неуверенно кивнула.
— Должно быть, вы его никогда толком и не знали, — предположил незнакомец. — Только думали, что знаете, а на самом деле видели лишь внешнюю оболочку.
— Наверное, так оно и было, — шепотом согласилась Сюзанна.
Дэвид улыбнулся и уверенно сжал ее холодные ладони.
— Вот что мы сейчас сделаем. Я встану и одновременно подниму вас. Готовы?
— Вряд ли…
— Вот так, — пробормотал Дэвид, совершая героическое усилие. Задача оказалась не из легких, учитывая, что на ногах были коньки, а под ногами лед.
— Дэвид, вы…
Напрасно. Предупреждений он не слышал, а вел себя так, как ведут себя все мужчины, когда дело доходит до демонстрации грубой силы. Сюзанна хотела и пыталась сказать, что угол неправильный, что устоять на ногах ему не удастся, и они оба снова окажутся в сугробе.
В следующую секунду именно так все и случилось.
Однако теперь Дэвид повел себя совсем не по-мужски — в том смысле, что не рассердился, не стал придумывать оправданий и отговорок, а просто от души рассмеялся.
Сюзанна смеялась вместе с ним, самозабвенно отдавшись веселью. С Клайвом так смеяться не удавалось. С ним даже в самые радостные минуты казалось, что все вокруг смотрят, наблюдают и пытаются понять, в чем заключается шутка. Ведь для того чтобы ощущать себя неотъемлемой частью светского круга, необходимо понимать, над, чем смеются его завсегдатаи. С Клайвом она знала все шутки, но редко находила их смешными. Правда, все равно смеялась — в надежде, что никто не заметит застывшего в глазах недоумения.
А сейчас все воспринималось иначе. Все казалось особенным. И это была…
Нет, остановила себя Сюзанна. Это не любовь. Но может быть, начало любви? Может быть, любовь вырастет? Может быть…
— И что же здесь происходит?
Она сразу узнала голос, глаза можно было не поднимать.
Почему-то стало страшно.
«В празднике на катке принимали участие оба брата Манн-Формсби, хотя их общение трудно назвать — дружеским. Более того, автору довелось узнать, что граф и мистер Клайв Сноу-Манн-Формсби едва не подрались.
Да, уважаемый читатель, вот это было бы достойное зрелище! Кулачный бой на коньках! Что же дальше? Подводное фехтование? Или теннис верхом на лошадях?»
Светские заметки леди Уислдаун. 4 февраля 1814 года
Клайв взял Сюзанну за руку, и ей показалось, что время побежало вспять. Прошло уже полгода с того дня, как она в последний раз стояла так близко к человеку, безжалостно разбившему ее сердце. Ну, если и не разбившему сердце, то, по крайней мере, задевшему ее гордость. Очень не хотелось испытывать какие-нибудь чувства, кроме неприязни.
И все же что-то в душе дрогнуло, в животе возникла зловещая пустота, а дыхание отвратительно участилось. О, до чего же она ненавидела себя за позорную слабость!
Он не должен значить ровным счетом ничего. Ничего. А если возможно, то даже меньше чем ничего.
— Клайв, — произнесла она почти спокойно и выдернула ладонь.
— Сюзанна, — тепло отозвался он и уверенно улыбнулся, глядя сверху вниз. — Как поживаешь?
— Прекрасно, — ответила она раздраженно. Неужели возможны варианты?
Клайв повернулся, чтобы предложить руку брату, но тот уже успел подняться.
— Дэвид, вот уж не ожидал увидеть тебя в одном сугробе с мисс Баллистер, — заметил он с откровенной иронией.
— А я вообще не ожидал тебя здесь увидеть, — недовольно парировал граф.
Клайв пожал плечами. Он был без шляпы, и светлые кудри своевольно падали на лоб.
— Да я и не собирался приезжать. Решил только сегодня утром.
— А где же Харриет? — в свою очередь, поинтересовался старший брат.
— Вместе с матушкой отправилась греться. Не любит холод.
Наступило неловкое молчание: никто из троих не знал, что сказать. Странно, подумала Сюзанна, переводя взгляд с одного брата на другого. За все время знакомства с Клайвом она ни разу не видела его растерянным, неспособным уверенно и беспечно улыбнуться. Обычно красавец вел себя как самый настоящий хамелеон и с легкостью вписывался в любую ситуацию. Но сейчас молча смотрел на брата со странным выражением лица, которое надежнее всего следовало бы описать как не совсем враждебное.
В то же время назвать его дружеским было трудно.
Дэвид тоже выглядел необычно. Как правило, он держался более скованно, чем Клайв, словно постоянно заботился о благородстве осанки. Мало кто мог сравниться с Клайвом в легкости и грациозной подвижности. Но сейчас лорд Ренминстер выглядел откровенно зажатым, напряженным. Минуту назад, со смехом барахтаясь в снегу, Сюзанна видела рядом человека, а не графа.
Но сейчас…
Сейчас аристократ одержал верх.
— Не желаешь ли прокатиться? — неожиданно спросил Клайв.
Сюзанна удивленно вскинула голову: оказывается, приглашение относилось к ней. Вряд ли можно было предположить, что младшему брату захочется сделать круг почета рука об руку со старшим, однако кататься в паре с бывшей близкой подругой было попросту неприлично, особенно если учесть, что где-то неподалеку сидела Харриет.
