друзей, и то, что происходило сейчас, оказалось чем-то совершенно новым. Железная Рука много шутил и сам же громогласно смеялся над собственными словами, любил вкусно поесть и хорошо выпить и щедро делился всем — смехом, едой, вином — с новым другом. В нескольких поединках они выяснили, что Бертран научился весьма недурно фехтовать левой рукой, хотя, будучи крупнее и мощнее Леона, он уступал тому в ловкости и маневренности. Ещё, как с удивлением узнал бывший капитан, Бертран неплохо играл в шахматы. Любовь к этой игре, где нужно подолгу сидеть над доской и рассуждать, казалась странной для такого вспыльчивого и неугомонного человека, но над шахматной доской он будто преображался, в серых глазах появлялся жадный блеск, и, орлиным взглядом следя за фигурами, Бертран не оставлял противнику ни единого шанса, замечая малейшую его промашку. Одолеть его не могли ни Леон, ни Маргарита, ни Франсуа.
— Разве что у Авроры иногда получается меня обыграть, — протянул Железная Рука, откидываясь на спинку кресла и от души потягиваясь. Леон, в очередной раз проигравший, без особой досады отодвинул доску и бросил взгляд за окно, в сторону леса, за которым находился стремящийся в небеса замок Авроры Лейтон.
— Вы хорошо знаете госпожу Лейтон? — как бы между прочим поинтересовался он.
— Да почитай с самого рождения, — Бертран покосился на Леона и уточнил, — с её рождения. Я был мальчишкой-сорванцом, уже успевшим прослыть первым драчуном в округе, когда она была ещё совсем малышкой. Помню её родителей: хорошие были люди, хотя женились они явно без любви, по расчёту, — даже тогда я это понимал! Её бабушку и дедушку, родителей её отца, я тоже знал, хоть и хуже. Вот уж там была любовь как любовь — дай Бог нам всем такой любви! Её дед просто боготворил свою супругу! Он был весьма талантливым художником и скульптором, а жена стала его музой.
— Я видел портрет Анны-Женевьевы в замке — в самом деле хорошая работа, — кивнул Леон, хотя в живописи и вообще в искусстве разбирался крайне слабо. — Аврора очень похожа на свою бабушку.
— Я-то помню её пожилой, но в молодости, говорят, она была очень красива, — Бертран помрачнел. — И Аврора унаследовала её красоту сполна. Отец-то её пошёл в старика Грегуара: низкого роста и далеко не красавец, но живой и прыткий, с огненными чёрными глазами. Жаль, что вместе с красотой Авроре не досталось счастливой судьбы!
— Вы знали её мужа? — Леон постарался, чтобы его вопрос прозвучал как можно равнодушнее.
— Знал, — теперь на подвижном лице Бертрана отобразилась грусть. — Красивый был юноша, нечего сказать, но какой-то снулый, как вяленая рыбина. Одно слово — англичанин! Вы ведь бывали в Англии?
— Бывал, — Леон кивнул, хотя воспоминания о путешествии, как и обо всём прочем, произошедшем до приезда сюда, были расплывчатыми и неясными. Но одно он знал точно: Англия и англичане ему не понравились.
— Вот и мне как-то довелось! Ужасно скучная страна, доложу я вам! Скучные люди, непонятный язык, вечные туманы и отвратительная еда! И туда-то этот Виктор хотел увезти Аврору! Бедная, да она бы зачахла там от тоски! Она всегда была такой — тихой, задумчивой, не любила праздники и балы, не ездила на охоту, всё сидела дома и зачитывалась книжками… Помнится, её родители шутили, что бабушка обучает юную Аврору ведьминскому искусству, — он хохотнул. — Она и впрямь была чем-то похожа на ведьму: строгая, статная, как взглянет на тебя своими тёмными глазами — так и прижмёшь хвост, и уже не хочется лезть в чужой сад за яблоками или рисовать на стенах дома священника похабные картинки.
Леон хмыкнул, Бертран тоже усмехнулся.
— В день свадьбы Аврора была настоящим ангелом — с её бледной кожей и чёрными волосами, в серебристом подвенечном платье… Виктор тоже держался молодцом — такой молодой, стройный и серьёзный. Все желали им счастья, только не сбылось. Через месяц Виктор умер от чахотки, а она погрузилась в траур и теперь твердит, что больше не выйдет замуж, а собирается в монастырь, как её мать. Ну не глупо ли? Такая молодая, такая красавица — и вдруг хоронит себя в монастыре!
Леон, не зная, что на это ответить, молча пожал плечами. Железная Рука тоже посмотрел в окно и со вздохом продолжил:
— Хотя, должен сказать, Аврора с этой её задумчивостью всегда была не от мира сего. Ей нет нужды запираться в монастыре — она сама как будто окружила себя невидимой стеной. Понимаете, о чём я?
Леон вспомнил вежливую холодность Авроры и её настороженный, всегда тревожный взгляд и кивнул.
— Ещё эти её серые глаза… Они как будто видят тебя насквозь! Я знаю Аврору с её рождения, я старше её, но мне всегда становилось не по себе, когда она смотрела на меня в упор. Кажется, что она всё знает о тебе и даже может читать твои мысли! Ей-богу, как будто стоишь перед ней голый!
У Леона едва не сорвалось с языка, что он был бы не прочь оказаться перед госпожой Лейтон голым, но он вовремя одёрнул себя. Бертран и сам мог отпустить непристойную шутку, но когда дело касалось его близкой знакомой, следовало держать язык за зубами.
— А так, конечно, она красавица, — продолжал рассуждать Бертран. — Ангел, настоящий ангел!
— Мне почему-то всегда казалось, что у ангелов светлые волосы, — неожиданно для самого себя произнёс Леон. — Как у Анжелики…
— Кто это — Анжелика? — немедленно заинтересовался Бертран. Леон уже открыл рот, чтобы ответить, и с удивлением понял, что не понимает, откуда в его памяти взялось это имя.
— Не знаю, — растерянно проговорил он. Перед глазами ещё пару секунд назад маячил образ светловолосой улыбчивой девушки с ясными голубыми глазами, но стоило Леону сосредоточиться на нём, как он тут же угас.
— Просто откуда-то всплыло это имя… — пробормотал он. Бертран понимающе усмехнулся.
— Понимаю-понимаю! Что поделать, я в молодости порядочно нагрешил, а теперь порой не могу вспомнить ни имён, ни лиц моих прежних возлюбленных!
— Нет, это не то! — Леон потряс головой, пытаясь вернуть к жизни образ девушки. — Анжелика — это не возлюбленная! Она… она…
Та, кто спасла ему жизнь? Давняя подруга детства? Сестра? Но у него ведь никогда не было сестры, не так ли?
— Ладно, не мучайте себя, — Бертран махнул рукой, с сочувствием глядя на напряжённые попытки Леона вспомнить хоть что-то из своего прошлого. — Придёт время, и вы всё вспомните. А если не вспомните — не так уж это и важно!
— Возможно, — пробормотал Леон, снова встряхивая головой, и попытался отогнать от
