– Это точно не опасно?
– Нет, султанша. Состояние будет тяжелым, но через несколько дней, самое большое через неделю, болезнь отпустит. Никто ничего не заподозрит, госпожа, поверьте. Разве я когда-нибудь Вас подводила?
– О нет, кира! – улыбнулась султанша солнца и луны. – Моя покойная валиде умела выбирать друзей.
– Не проходит и дня, чтобы я не вспоминала о Вашей матушке, султанша. – Она очень помогала мне. А что за умнейшая женщина была! Но и Вы, султанша, ничем не уступаете своей валиде, впрочем, наверное, Вам уже много раз об этом говорили.
– Да, Эстер, но я все равно не считаю себя достойной великой Хюррем-султан.
– Зря. Вы недооцениваете себя, госпожа. Ваш план поистине гениален. Вы обратите внимание султана на эту рабыню и при этом не навлечете на себя его гнев.
– Да, если бы я просто направила Нису-хатун к Повелителю на хальвет, он мог бы обвинить меня в нарушении полномочий, ведь он же возложил обязанности по выбору наложниц на Нурбану. А так Селим поймет, что я просто не могла поступить иначе, поскольку беспокоилась о его добром здравии и благополучии. К тому же сейчас крайне благоприятное – ведь Нурбану-султан нет во дворце – она отправилась в Манису навестить своего сына шехзаде Мурада. Одному Аллаху ведомо, почему она не взяла с собой наложницу, которую намеревалась преподнести сыну в подарок. Возможно, она полагает, что девушка еще не совсем готова. К тому же как незадолго до ее отъезда Ниса, по-видимому, простудилась. Но не думаю, что она надолго задержится в Манисе, поэтому медлить нельзя.
– А как Вы собираетесь подмешать зелье?
– Дорогая Эстер, хотя Нурбану-султан плетет свою паутину, пытаясь окутать ею весь дворец, у меня еще остались верные слуги, которые будут рады исполнить любое мое задание.
Михримах улыбнулась.
После ухода киры она позвала Нергис-калфу, которая ежедневно бывала на кухне Топкапы, и попросила ее об одной секретной услуге.
На следующее утро к Михримах прибежала служанка и сообщила, что Повелителю вечером стало очень дурно и всему виной неизвестная напасть, причину которой никто не может определить. Михримах приказала послать за Нисой. Та не заставила себя долго ждать.
– Здравствуй, Ниса-хатун! Ты, наверное, удивлена, что я тебя вызвала?
Девушка в ответ лишь учтиво поклонилась.
– Нашему Повелителю со вчерашнего дня очень дурно. Он не встает с постели.
– Да сохранит его Аллах, – чуть слышно произнесла девушка.
– Я хотела попросить тебя… Нергис-калфа как-то рассказывала мне о твоих необычных способностях. Ты помогла унять боль, которая не давала ей покоя много лет. Сможешь ли ты спасти султана, моего брата?
Уж чего-чего, а такого предложения от султанши Ниса никак не ожидала. Несколько секунд она просто стояла в оцепенении, приоткрыв рот и не в силах произнести ни слова, затем покачала головой и начала неуверенно:
– Султанша… Я знаю, что не могу противиться Вашей воле… Но не уверена, что смогу… – несмотря на успехи в изучении турецкого, девушка спотыкалась почти на каждом слове.
– Послушай, я понимаю, что моя просьба выглядит несколько странно. Но усилия лекарей пока не увенчались успехом. Султан очень страдает, боль буквально разрывает его на части и не дает ни минуты отдыха. Если у тебя не получится, тебя не накажут. Но я прошу тебя хотя бы попытаться.
Ниса не могла возражать. В сопровождении султанши и Нергис-калфы она направилась в опочивальню султана Селима. Тому, действительно, приходилось несладко. Он лежал, бледный и измученный, его пухлые щеки запали, а глаза были чуть приоткрыты. Михримах подвела девушку к постели.
– Брат мой, – начала она. – Я вижу, как ты мучаешься. Эта девушка сможет тебя исцелить.
Селим невидящим взглядом посмотрел на Нису.
– Кто она? – чуть слышно прошептал он.
Та присела рядом и взяла его за руку.
– Мое имя Ниса-хатун. Я Ваша рабыня, – просто сказала девушка.
Почему-то (или ему почудилось?) когда она приблизилась, ему, правда, стало чуть легче. Михримах тем временем неслышно удалилась.
– Ниса, – чуть слышно повторил он.
Девушка присела на его ложе и осторожно взяла его руку.
– Вам очень плохо, Повелитель? Скоро все пройдет, – она нежно погладила его руку и аккуратно вытерла несколько капель пота, выступивших на лбу. – Сейчас Вам нужно поспать. Пожалуйста, закройте глаза, – при этих словах Повелитель сомкнул веки, – а я буду здесь, рядом.
Нергис-калфа внимательно следила за девушкой. Как у нее это получается? Неужели вправду колдунья? Но, как ни старалась, ничего подозрительного служанка не заметила. Хатун просто беседует с султаном, точно так же, как давеча беседовала с ней. «Наверное, ее послал нам Аллах», – думала она. Иного объяснения калфа просто не находила.
Недуг Селима, как и предупреждала кира, развивался стремительно. Сначала заболело сердце, затем боль распространилась по всей груди, подобралась к горлу. А наутро неприятные ощущения ушли, но он не мог пошевелить даже пальцем – наступило онемение конечностей. То было похоже на апоплексический удар. По распоряжению Михримах, до поры до времени болезнь Повелителя нужно было скрывать, дабы не вызвать панику. В Манису был отправлен гонец с кратким письмом для Нурбану-султан. При этом умная дочь Сулеймана постаралась использовать как можно более обтекаемые фразы. Не поставить Нурбану в известность она просто не имела права, но и пугать ее и, следовательно, торопить, тоже не следовало. Она написала, что султану нездоровится и что лекари делают все возможное, чтобы вскоре он пошел на поправку. Михримах осознавала, что с момента отправки гонца счет пошел на секунды, и ни одного мгновения ей терять не хотелось.
Она осталась вполне довольна тем, как Селим отреагировал на Нису. Было заметно, что, даже несмотря на его очевидную слабость и беспомощность, она вызвала в нем живой интерес. Она будет ухаживать за ним, и вскоре ему станет легче. Потом он наверняка захочет продолжить знакомство и приблизить к себе девушку, и тогда никто, даже предусмотрительная и дальновидная Нурбану, не сможет ему помешать. Ниса станет икбал султана, а потом, возможно, и кадиной, а кроме того, она будет навсегда потеряна для Мурада, и значит использовать ее в качестве оружия против Сафие-хатун всесильная венецианка не сможет.
Человек, который висит на волоске между жизнью и смертью, очень впечатлителен. Он способен на самые искренние и преданные чувства по отношению к тому или к той, кто вытащит его с того света. Михримах и здесь все просчитала верно, ведь, помимо всего прочего, она отлично разбиралась в душах людей. С этого часа Ниса была постоянно рядом с султаном, когда он окончательно придет в себя, первой, кого увидит, станет она, и ее образ навсегда запечатлеется в его памяти – он запомнит Нису как свою спасительницу.
