— Ты знаешь, как смотрят в обществе на женщин, с которыми развелись мужья. Прости, Бернар, но я не могу. Это позор.
— Лучше жить в свете опозоренной мужем, чем гнить в монастыре или в доме для душевно больных.
Беатрис с ужасом взглянула в глаза своему мужу, не узнавая его, и задаваясь вопросом, что случилось с ее добрым и щедрым супругом. Пусть горячий страсти между ними никогда не было, но Бернар всегда уважал и ценил ее.
— Ты не посмеешь, — прошипела она. — Филипп убьет тебя!
Бернар улыбнулся.
— Филипп? Как мне известно, он сейчас настолько увлечен, что не покидает своего поместья, не принимает никого и даже не читает корреспонденцию.
— Тебе откуда знать?
— Птичка напела, — ответил он. Отвернувшись, он взял бумаги со стола и отдал их жене. — Подпиши, и покончим с этим.
— Я не подпишу их.
— Чего ты хочешь, денег? Я дам столько, сколько нужно.
— Ты останешься нищим.
— Это вряд ли. Так чего ты хочешь?
— Развод — это позор. Я не подпишу их.
— Беатрис, не будь такой глупой.
Она медленно начала рвать листы, смотря на реакцию мужа.
Бернар вздохнул и вышел, громко стуча каблуками. Его шаги стихли, и Беатрис обдало холодным воздухом. Затем она услышала голоса и приближающийся стук. Бернар вернулся с двумя мужчинами. Он вплотную приблизился к ней.
— Беатрис, завтра я подготовлю бумаги. Пожалуйста, последний раз прошу, дай мне свое согласие на развод.
— Кто эти люди? — кивнула она в сторону замерших позади Бернара незнакомцев, хотя в глубине души уже знала ответ.
Маркиз де Эспри схватил ее за плечо и тряхнул так, что на секунду показалось, будто голова оторвется.
— Дай мне слово! — не выдержал он, крикнув и сжав пальцы на ее плече с такой силой, что Беатрис невольно застонала.
— Я не обещаю того, что не могу исполнить.
— А клятву верности ты мне дала в день нашей свадьбы.
Глаза Беатрис округлились. Бернар наклонился к ее уху и прошептал тихо, что даже она еле разбирала слова:
— Графиня дю Сорель до сих пор не знает, что ты обо всем знала. Пари между ней и твоим братом.
— Откуда ты?.. — сердце застучало в ушах, голова, казалось, пульсирует.
— Видишь ли, дорогая моя супруга, наш родственник все еще заинтересован в том, чтобы графиня об этом и не узнала, — и добавил уже громче: — Как видите, господа, мне отказали.
Бернар отпустил свою жену и отошел в сторону, кивнув своим друзьям.
— Бернар, одумайся, что ты делаешь! — воскликнула маркиза, когда руки мужчин железной хваткой сомкнулись на ее руках.
— Как удачно, что наши желания с Филиппом совпали. Он хочет жениться, и я хочу жениться.
Беатрис грубо затолкнули в экипаж, один забрался следом, другой на место кучера. Послышался свист хлыста, и карета тронулась.
— Простите, мадам, если сделали вам больно, — низким голосом сказал ее похититель, опуская шторки на окнах. Он снял шляпу. — Мы выполняем свою работу.
Женщина рассмотрела его. Крепко сложен, с широким лицом. Некрасив, но и не отталкивает. Рукой в перчатке он сжимал руку Беатрис.
— Сколько он вам заплатил? Я дам вам в два раза больше.
— Это невозможно, мадам.
— В три раза! — Беатрис чувствовала, как паника нарастала внутри нее. Только не плачь, приказала она себе. Не сейчас.
Ответом ей послужило молчание.
Она поняла, что деньгами их не подкупить. Может быть, было все-таки что-то.
— Чего вы хотите? Я могу вам помочь. Власть? Женщины? Лошади? Собственные дома?
— Мадам, пожалуйста, мы просто доставим вас на место и все. Вы больше нас никогда не увидите, наверное.
Он сказал наверное. Куда они ее везут? Наверное, туда, где, как обещал Бернар, она сгниет.
Лошади начали замедлять шаг и остановились.
— Пойдемте, — мужчина потянул ее за руку, Беатрис оступилась и чуть не вывалилась наружу. Когда ее увозили, день только заканчивался, сейчас же было почти утро. Очень холодно.
Перед собой маркиза де Эспри — или уже бывшая де Эспри, — увидела серое здание, высокое и мрачное. Из щелей в стене рос мох. Территория была огорожена каменным высоким забором. Сердце ушло в пятки, когда она поняла, куда именно ее привезли.
Больница для душевнобольных женщин при монастыре святой Марии.
Наружу вышел худой бледный человек, закутанный в плащ.
— Добро пожаловать, госпожа де Эспри, — гнусаво приветствовал ее он. У него был желтушный цвет лица, слюнявый рот и рябое лицо. — Вы замерзли. Пожалуйста, господа, проводите маркизу в ее новый дом. отнюдь не от холода. Сопротивляться было бесполезно, это понятно сразу. Лучше вести себя смирно и осмотреться. Внутри пахло лекарствами, гарью и болезнью. Ее вели по коридору с дубовыми дверями. Камеры, из которых доносились крики. Сновали туда-сюда монахини и какие-то мужчины в серых грязных халатах. У кого-то в руках были бинты. Чистые и грязные, кровавые, гнойные. Банки, бутылочки, иглы, ножницы, какие-то спицы и еще много всего, что пугало Беатрис.
Ее подвели к двери с решеткой. Ну, что же, по крайней мере, дверь не глухая. Помещение было довольно просторным. Внутри стоял квадратный столик на одной ножке и кровать с ремнями для рук и ног. Ее привяжут. Вверху было маленькое окошко, но до него не добраться. А если и добраться, то не пролезть. Внесли два стула.
Следом за ней вошел желтушный человек, сел на стул и пригласил Беатрис сесть напротив.
— Думаю, нам лучше стать с вами друзьями, — начал он, сцепив руки в замок и скрестив ноги.
Беатрис неуверенно кивнула.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Вы знаете, где вы находитесь?
Она снова кивнула.
— Хорошо, — повторил он. — И так, называйте меня месье Фуко. Здесь я главный.
Фуко замолчал, ожидая ответа. Беатрис снова кивнула.
— Хорошо. Здесь есть собственный распорядок. Утром завтрак, днем — обед, вечером — ужин. После завтрака прогулки, потом процедуры. После обеда опять прогулки и процедуры. Затем свободное время. После ужина, но это уже по желанию, либо прогулки, либо свободное время. У нас есть библиотека. Не такая большая, как хотелось бы, но все же. Поскольку вы не обычный наш… гость, то вы можете не ходить на прогулки, которые обязательны для других наших питомиц.
Беатрис поморщилась, когда он произнес это слово.
— Да, — согласился он. — Но это, мне кажется, довольно подходящее для них слово. Некоторые женщины не выходят на улицу вовсе. Те, которые совсем безумны. В общем, от вас требуется только есть, когда кормят и без сопротивления проходить процедуры.
— Что за процедуры? — испуганно спросила Беатрис.
