– Ну иду!
Лотти захихикала, и он, резко остановившись, повернулся к ней:
– Марш в спальню! И не мозоль глаза.
Девушка прислонилась к двери и усмехнулась:
– Скажи хозяину, что я твоя сестра.
Колин вздохнул:
– Он слышал это уже не раз.
Ее жестяной смех действовал ему на нервы. В самом отвратительном состоянии духа Колин пересек небольшую гостиную и пинком отворил дверь.
За порогом стоял Гарри – его самый близкий друг.
– Извини, что разбудил, старина, но уж полдень на дворе.
– Ну слава богу! – Колин пропустил друга внутрь. – Я-то думал – хозяин.
Уставившись на его гостью, Гарри захлопал глазами:
– Прости, что не вовремя.
– Не переживай, – успокоил его Колин. – Лила уже уходит.
– Лотти! – возмутилась девица, но тут же переключилась на Гарри. – А ты красавчик!
Гарри поднес ее руку к губам, словно перед ним стояла гранд-дама из высшего общества, и воскликнул:
– Вы очаровательны! Я восхищен!
Пошарив в кошельке, Колин протянул ей шиллинг.
– Найми себе экипаж.
Она нахмурилась:
– Вы хотите избавиться от меня?
– Ни в коем случае, мадам. – Гарри пожирал глазами ее декольте.
Тяжело вздохнув, Колин достал еще одну монету.
Лотти вскинула брови:
– И это за целую ночь, что я провела здесь?
– Ну, по крайней мере ты спала на мягкой постели, – пробормотал Колин.
Она подбоченилась:
– Ага, и в платье!
Гарри оглядел ее пышные формы.
– А может, так и было задумано.
– Да? Он даже сапоги не снял, – фыркнула Лотти, на что друг Колина укоризненно покачал головой:
– Это моветон, старина.
– Ты пришел-то зачем? – хмуро пробормотал тот.
Гарри вытащил из кармана письмо.
– Сегодня утром это по ошибке занесли ко мне.
Прежде чем сломать печать, Колин бросил взгляд на Лотти:
– Не смею задерживать и желаю бешеных оваций от благодарных зрителей.
– Прошлой ночью я не заработала даже хлопка! – Девица завернулась в накидку и резво выскочила за дверь.
Расхохотавшись, Гарри рухнул на софу.
– Уймись. – Колин раздраженно подошел к столу. – Сколько я тебе должен за доставку?
– Нисколько. Прошлый раз ты заплатил за мое письмо, помнишь? От кого послание?
– Понятия не имею.
– У тебя сегодня что, котелок не варит?
– Перебрал вчера – голова буквально раскалывается. – Он отложил письмо и потер виски. В последнее время с ним такое случалось не раз.
– Где твой лакей? Хоть отвар бы тебе приготовил.
– Сегодня слуга занят лишь полдня. – Колин растопил камин, принес из кухни чайник с водой и, подвесив его над огнем, в ожидании, пока вода закипит, развернул письмо. Пробежав глазами несколько строк, он нахмурился, а Гарри поинтересовался:
– Что, неприятности?
– Отец настаивает на моем приезде в Дирфилд-Парк. – Колин вскочил, припечатал письмо ладонью на столе и заходил по комнате, раздувая ноздри. – К черту его!
Гарри приподнял брови.
– Что-нибудь не так?
– Все не так, дьявол побери! Отец надумал продать Сомеролл. – Колин стиснул зубы при мысли, что кто-то чужой станет там хозяином.
– А как же порядок наследования?
– Сомеролл специально выкинули из завещания. Дед намеревался передать его младшему сыну, но мой отец оказался единственным мужским отпрыском.
Родители Колина жили там вплоть до смерти матери, а потом отец переехал в расположенное по соседству дедово поместье Дирфилд.
Колин подошел к окну и распахнул шторы. Сомеролл был для него родным домом до шести лет. С той поры там никто не жил, но он всегда надеялся, что когда-нибудь станет его владельцем.
– Когда уезжаешь? – осведомился Гарри.
Колин покосился на друга.
– Как только смогу.
– Жаль расставаться с имуществом. Может, все-таки уговоришь маркиза не продавать его?
– Попытаюсь. – В едином слове было столько сарказма!
– Надолго едешь?
Колин пожал плечами:
– Ровно настолько, чтобы попытаться убедить отца изменить решение.
Он снял чайник с огня и налил кипятку в заварочный чайник.
– Может, герцог Уайкоф с семьей приедет погостить, как обычно? – не унимался Гарри.
– Сомневаюсь. Насколько мне известно, герцогиня со старшей дочерью все еще в Париже.
– Они вернулись полгода назад.
Через ситечко он наполнил чаем чашки и протянул одну Гарри.
– Откуда тебе это известно? Ах, ну конечно: от своей матушки или кузин.
Гарри глотнул чаю.
– Ты же знаешь, что гостиная моей матери тем и знаменита, что там стряпаются все скандалы. А кузинам известно все обо всех. Ты в курсе, что леди Анджелина бросила Брентмура еще год назад?
– В курсе. – Ничего, кроме этого, он о ней больше не слышал, хотя не мог представить, как она могла связаться с таким подонком, да и не хотел представлять. Их семьи дружили, однако молодые люди рассорились несколько лет назад. Отец обвинял его в том, что он разбил ей сердце на первом балу, но все получилось как раз наоборот. Когда Колин пригласил ее на танец, она отвергла его, но приглашение другого джентльмена приняла. Если уж быть до конца откровенным, то он с трудом оторвался от выпивки с друзьями, а ей это не понравилось. С того момента они стали как масло и вода – абсолютно несовместимыми.
Гарри отставил чашку.
– Вероятно, умчалась в Париж из-за разорванной помолвки.
Ничего удивительного. Отказ от помолвки – дело серьезное. Бульварные листки были тогда полны пересудов, хотя конкретных имен не упоминалось. Он никак не мог понять, почему ее отец согласился на этот брак: ведь о дурной репутации Брентмура всем было прекрасно известно.
Гарри нахмурился.
– Зачем маркизу понадобилось продавать Сомеролл?
– Вопрос на тысячу фунтов. – Колин стиснул зубы. Его обидело решение отца, но он не сказал ни слова.
– Маркиз, возможно, передумает, – предположил Гарри.
– Это не просто какой-то выверт.
– А он не блефует?
– Нет, он абсолютно серьезен, и я – тоже.
– Что ты собираешься предпринять?
Колин вздернул подбородок.
– Сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
Суффолк, Сомеролл-Хаус
Два дня спустя
Карета медленно преодолела шесть миль, отделявших Сомеролл от поместья Дирфилд, и въехала на подъездную дорогу. Хорошо хоть погода удалась. Когда экипаж остановился, Колин взял шляпу и спустился на землю. Осенний ветерок прохладой коснулся его лица, и он глубоко вдохнул бодрящий чистый воздух. Контраст с грязной, болезненной атмосферой Лондона был разительным.
