– Мне нравится, когда ты здесь, – прошептала она. – Я приложу все силы, чтобы стать тебе доброй женой, Саймон.
– Ты уже хорошо с этим справляешься, – произнес он, целуя ее в макушку. – Спи, дорогая.
Ее губы изогнулись в улыбке, и Люси погрузилась в глубокий сон.
Она спала долго, и когда наконец проснулась, солнце уже струило свои лучи в высокие окна. Она перекатилась на спину, заслоняя глаза от яркого света. На мгновение она растерялась, ощутив легкую боль внутри… но затем все вспомнила. Она обернулась, чтобы поделиться этим с Саймоном, но обнаружила, что лежит в постели одна.
Ну конечно, ведь день уже давно наступил. Несомненно, муж просто дал ей поспать подольше.
Она потянулась и села на постели, опираясь спиной о подушки. Какой Саймон милый… какой внимательный и чуткий. Он сообразил, что утром она почувствует себя усталой… Да и как ему этого не понять, если он сам тому виной? При воспоминании о событиях брачной ночи она залилась румянцем. Тетя Хейзел ошибалась, торопливо рассказывая Люси накануне свадьбы о том, что ей предстоит. Мужчины вовсе не дикие животные, и ее обязанности жены вовсе не были неприятными. Она с радостью готова была их исполнять.
Она бросила взгляд на золотое кольцо на пальце. Оно ярко сверкало на утреннем солнце, и Люси бережно к нему прикоснулась. Теперь она была замужем по настоящему. Она стала Люси Элизабет Севертон, графиней Девингем.
Будучи дочерью сельского сквайра, она и представить себе не могла, что выйдет замуж за графа, к тому же самого богатого землевладельца в округе. Этот брак полностью ее устраивал. Замужество не только подняло ее общественный статус, так что теперь она сможет устроить достойные браки младшим сестрам и навещать отца и сестер, когда захочет. Поместье Девингем было расположено всего в нескольких милях от ее родного дома.
Всю свою жизнь она видела Саймона издали, они никогда не вращались в одном обществе, так что и познакомиться им не довелось. Она до сих пор не могла поверить, что он выбрал в жены не кого нибудь, а именно ее.
Из за ухудшившегося здоровья ее отца процесс ухаживания и обручения был кратким. Однако с того вечера, когда он на местном празднике подошел к тете Хейзел и настоятельно попросил представить его племяннице, Люси была очарована этим серьезным мужчиной, на плечах которого был груз обязательств, и ей захотелось снять с него часть этого груза. Покойный отец Саймона был известен как человек строгих правил, неистово преданный исполнению своих обязанностей. Но Люси твердо верила в то, что слишком много работы и мало веселья плохо для души человеческой.
В тот раз, когда Саймон явился к ним в гости с формальным визитом, ее щенок, Ланселот, решил погонять по дому котенка. Погоня привела его в парадную гостиную, где смущенная и скованная Люси принимала Саймона под строгим надзором тети Хейзел. Котенок ворвался в комнату, мимоходом перевернул корзинку Люси для рукоделия и промчался дальше под отчаянные ахи тети Хейзел и яростное тявканье Ланселота.
Ловким движением Саймон перехватил Ланселота и удерживал его извивающееся тельце, пока котенку не удалось убежать. Он выгнул бровь, уголок его рта приподнялся в шутливой усмешке, и в глазах заплясали лукавые смешинки.
– Это ваш проказник, мисс Хитпот? – осведомился он.
Именно в ту минуту она поняла, что может полюбить этого мужчину.
С этого момента его ухаживание быстро покатилось к счастливому финалу. Каждый раз, когда ей удавалось его рассмешить, сердце ее полнилось радостью. Он в ней нуждался, этот слишком чопорный граф. Она нужна была ему, чтобы разогнать мрак его души.
Ей вспомнился тот день, когда он впервые подарил ей одно из своих стихотворений. Он даже, кажется, нервничал. Когда он передавал ей этот листок бумаги, какое то сильное чувство промелькнуло в его лице, подсказав ей, что стихи для него нечто особенное и очень личное… чем он решил с ней поделиться. Она приняла стихотворение с искренним почтением, уверяя его, что сохранит поэтический рассказ о погоне Ланселота за котенком как драгоценный подарок.
После этого последовали и другие стихотворные подношения, а затем прогулки по саду, где она узнала о его страсти к ботанике. Он сделал ей предложение в своем розарии, после всего каких то двух недель знакомства, и там же он скрепил поцелуем свое обещание счастливого будущего.
Свадьба последовала вскоре после этого, чтобы не утомлять суетой ее слабого здоровьем отца. Не прошло и месяца, как она шла к алтарю в той же церкви, где ее крестили. Сестры были ее подружками. С букетом девингемских роз в руке она приблизилась к Саймону, произнесла брачные обеты и стала его женой.
Неужели это было только вчера? Заветнейшим желанием Люси было создать с Саймоном такой же любящий и сердечный союз, какой связывал ее родителей. Ее не прельщал брак по расчету, где оба супруга после рождения наследников ищут любви на стороне. Она мечтала о настоящем замужестве, с верностью, доверием и любовью.
В дверь постучали, и вошла служанка с подносом, на котором стоял завтрак. Она была старше Люси, эта жизнерадостная голубоглазая служанка, которая накануне помогла ей раздеться.
– Доброе утро, миледи.
Люси вздрогнула: она еще не привыкла к титулу.
– Доброе утро… кажется, ты Молли?
– Да, миледи. Я проверяла каждый час, не проснулись ли вы. – Она поставила поднос на постель. – Вы, наверное, хотите, прежде чем завтракать, накинуть халат?
Внезапно осознав, что лежит под простыней голая, Люси кивнула:
– Да, пожалуйста. Который час?
– Около половины двенадцатого, – ответила служанка, направляясь к гардеробу. – Если шоколад остыл, скажите, и я велю тут же заменить его горячим.
Люси посмотрела на поднос, где стояли кувшинчик с шоколадом, тарелочки со свежим хлебом и джемом. Рядом лежал конверт.
– Что это? – вслух подумала она, беря его.
– Полагаю, записка от его светлости, – пробормотала Молли, возвращаясь к постели с халатом в руках.
Записка? От тревожного предчувствия сжалось сердце. Не обращая внимания на служанку, застывшую с халатом наготове, она открыла конверт. Две строчки письма разбили вдребезги все ее чудесные фантазии.
Вернулся в Лондон. Ваш Саймон.
Секреты женских умов мужчин смущают и логику их напрочь отвергают…
«О женщинах». Из дневников Саймона, лорда Девингема
Лондон
Два месяца спустя
Саймон вертел в пальцах бледно розовую надушенную записку. Вычурный почерк этого последнего послания Изабеллы флиртовал с ним столь же обольстительно, как сама эта дама. Если вечером на балу у Крестона все пойдет так же хорошо, он, возможно, сильно продвинется в раскрытии самых интимных тайн обворожительной синьорины.
