— А как же это может быть не в мою пользу? — И, взяв подругу под руку, предложила ей пройтись между столами, на которых лежали горы лент.
Подруги удалялись все дальше от прилавка и от других покупательниц. Как известно, сплетни распространяются в свете с удивительной скоростью, и Люсинде вовсе не хотелось послужить их объектом, если кто-нибудь их подслушает.
Через некоторое время они подошли к диванчику, обитому шелком в золотую и белую полоски, и удобно устроились у противоположной стены.
Тут Амелия, сняв перчатку, потрогала лоб подруги.
— Ты здорова?
Люсинда засмеялась. Оглядела толпящихся в магазине покупательниц и ответила:
— Да, конечно, спасибо…
— А ты не выпивала? Не бегала при свете полной луны? Может, тебе снился дьявол?
Люсинда не смогла удержаться от смеха. Запрокинув голову, она расхохоталась — совсем не как леди. Две пожилые дамы, рассматривавшие бархатные ленты довольно далеко от них, дружно обернулись и уставились на подруг. Старшая из дам нахмурила седые брови, неодобрительно глядя на девушек своими темными глазами.
— Прошу прощения, но у моей подруги буйная фантазия, и она меня рассмешила, — извинилась Люсинда.
Дамы кивнули, принимая извинение, и принялись снова рассматривать коллекцию лент.
— Амелия, ради Бога, что могло заставить тебя говорить такие странные вещи?
— А как еще можно объяснить твое поведение? Ты утратила способность судить здраво, — с легкой насмешкой ответила подруга. — Как может ухаживание герцога пойти на пользу тебе, женщине, которая всегда заявляла, что замужество не представляет для нее никакого интереса? И вообще…
— Амелия, я думала, что ты порадуешься за меня, — перебила Люсинда. — Разве не ты говорила мне: придет день — и ты найдешь свою настоящую любовь.
Амелия закатила глаза.
— Да, конечно. Но я не имела в виду его светлость, Люсинда.
— Но почему? Он довольно состоятельный, красивый…
— И гедонист! Для него главное в жизни — получать удовольствие и радость, — заявила Амелия. — Ходят слухи, что ему достаточно одного слова, чтобы женщина начала раздеваться. И это, по-твоему, настоящая любовь?
— Раздеваться?.. Не может быть. — Люсинда покачала головой. — И кто же эта женщина?..
— Леди Суиндон, — ответила Амелия. — И она — всего лишь одна из многих.
Люсинда мысленно вернулась к событиям в парке, когда герцог поцеловал ее. И ему не потребовалось и пяти минут, чтобы почти раздеть её. Очевидно, леди Суиндон была слабее… или мудрее, чем она, Люсинда.
— Я не леди Суиндон — и ты это прекрасно знаешь! — Люсинда изобразила возмущение.
Худощавая продавщица, снова появившаяся в салоне, подошла к подругам с лентами всех возможных оттенков красного.
— Это все, что вы можете нам предложить? Вы в этом абсолютно уверены? — спросила Люсинда, которой хотелось еще некоторое время поговорить с Амелией наедине.
— Я посмотрю еще раз, миледи, — ответила продавщица и опять исчезла за занавесом.
— Именно так я и думаю, — тихо ответила Амелия. — Ты женщина чрезвычайно самолюбивая, не склонная к замужеству. Так зачем тебе эта… неприличная связь с Клермоном?
Люсинде не хотелось разочаровывать Амелию, а обманывать ее было и вовсе невозможно. Она взяла подругу за руку и крепко сжала ее.
— Если, я доверюсь тебе, но ты должна обещать мне, что не расскажешь это никому, даже своему мужу.
— Это так необходимо? — удивилась Амелия. — Я делюсь с Джоном всеми своими…
— Да, необходимо, — перебила Люсинда.
Амелия кивнула:
— Ладно, хорошо, обещаю. Но только потому, что верю: ты не стала бы просить меня об этом, не будь такой необходимости.
Люсинда придвинулась поближе к подруге.
— Я заключила с герцогом соглашение, касающееся жеребца Царя Соломона, — шепнула она.
Амелия пожала плечами:
— Но какая связь между лошадью и твоей настоящей любовью?
— В общем-то, никакой. Я не изменила своего мнения относительно замужества. Я всегда буду рада за тебя и твоего Джона, но себе я такого счастья не желаю. — Люсинда помолчала, оглядываясь — не подслушивают ли их? — Клермон прислушался к просьбе своей матери, которая хочет, чтобы у него непременно появился наследник. Вот поэтому ему нужно найти себе жену.
Амелия снова пожала плечами. Она по-прежнему ничего не понимала.
— Ну… я рада, что он согласен жениться. Но я все-таки не могу понять, какое отношение к этому имеет лошадь.
— Мы пришли к соглашению. Я позволяю ему ухаживать за мной. Если по истечении определенного времени я поддамся его чарам, мы поженимся. Если нет — то получаю Царя Соломона. И у нас с тетушками будет племенной жеребец.
Теперь все стало на свои места, и Амелия с пониманием кивнула.
— Леди Люсинда Грей, вам известно, что я всегда верила в вашу способность добиваться желаемого, но на сей раз вам предстоит иметь дело с незаурядным человеком.
— Ах, Амелия, я прекрасно отдаю себе в этом отчет. Но я уже отказала почти всем подходящим холостякам в Лондоне. И смогу отказать еще раз, в этом я уверена. — Жар, который охватил Люсинду, когда герцог кончиками пальцев проводил по ее шее, снова разгорелся при одном упоминании о нем. Она прекрасно сознавала, насколько неординарен этот мужчина, но не хотела и не могла признаться подруге в своей слабости.
Амелия стиснула ее руку.
— А фурии? Как они относятся к твоим амбициозным планам?
— У них были сомнения, — ответила Люсинда с лукавой улыбкой. — Но только до тех пор, пока я не сообщила им, что герцог — ближайший друг твоего мужа.
Амелия в панике воскликнула:
— Ты не могла этого сделать!
Люсинда захихикала.
— Правда-правда. И они перестали бояться.
— Почему ты не спросила меня?..
Люсинда похлопала подругу по руке и, встав, увлекла ее за собой.
— Не беспокойся, я пошутила. Но дружба герцога с лордом Нортропом могла бы мне очень помочь.
Амелия расплылась в улыбке.
— Предоставь это мне, дорогая. Но будь осторожна. Обещаешь? Я никогда не любила дуэлей, но ради твоего спасения из лап Железного Уилла… Ох, будь я мужчиной, не колеблясь пошла бы на это.
Люсинда понимала: несмотря на легкомысленный тон, подруга говорила серьезно. И она впервые задумалась: а не совершила ли она ошибку?
— Я тоже поступила бы так же ради тебя, — ответила Люсинда. — Но сначала… — Она посмотрела на утомленную продавщицу, которая раскладывала для них на прилавке последние остатки атласных лент, имевшихся на складе. — Полагаю, нам понадобится очень много красных лент.
