Когда же сын, махнув рукой, призвал боярина Буяна Дарковича, притащившего с собой заветную калиту убитого в сражении татарина, который так жестоко изуродовал лицо князю Дмитрию, и боярин, войдя в княжескую светлицу, высыпал перед князем Романом на его небольшой дубовый стол добытые сокровища, черниговский наместник не скрывал своей радости.
– За такие богатства, Дмитрий, – весело сказал он, перебирая золотые и серебряные монеты, слитки серебра, драгоценные камни, – можно поцарапать рожу! Здесь целое состояние! Очевидно, тот татарин славно поохотился! Теперь у тебя, твоих сестриц и матушки всегда будет серебро! После такой добычи нам не нужны чужие милости! Здесь будет сокровищ…на тысячу новгородских гривен, если не больше! Этого нам хватит до конца жизни!
И он спрятал привезенное сокровище в свой особый сундук, ключ от которого хранился только у него.
Они не сказали ни слова о драгоценностях ни княгине, ни дочерям, ни тем более боярам, взяв клятву у Буяна Дарковича хранить об этом молчание.
Роман Михайлович очень не хотел, чтобы его сын Дмитрий вновь отправился в далекий поход на татар.
– Теперь у нас такое богатство, – сказал он тогда сыну, – что нет смысла подставлять свою голову под кривой татарский меч!
Когда же приехал гонец от Витовта с известным приказом, князь Роман лукаво улыбнулся, покручивая свой седой ус, а его сын сказал потом отцу: – Видно, ты сам послал человека к Витовту и задобрил великого князя богатыми подарками! Вот он и не взял меня в поход! Стыд и позор!
Однако когда пришли известия о разгроме Витовтова войска на Ворскле, Дмитрий Романович перестал обижаться на отца. – Старший всегда мудрей! – сказал он себе.
Потери объединенного войска были более чем ужасные. Погибли князья: Андрей Ольгердович Полоцкий, Дмитрий Ольгердович Брянский с пасынком Андреем, Глеб Святославович Смоленский, Михаил Евнутьевич, Иван Киевский, Ямонт Тулунович Смоленский, Лев Кориатович, Михаил Подберезский с братом Александром, Михаил и Семен Васильевичи, Михаил и Дмитрий Данииловичи, Федор Патрикеевич Волынский, Иван Юрьевич Бельский, Спитко Краковский. Пало десять видных рыцарей-тевтонов, в том числе знаменитый Фома Сурвила.
Полегло почти две трети считавшейся непобедимой рати, не уцелел ни один воин из всего тысячного брянского полка. Именно мужественное сопротивление окруженных брянцев позволило спастись бегством великому князю Витовту и жалкой трети его войска. Но татары тоже понесли значительный потери, не меньшие, чем их враги. В битве был смертельно ранен хан Тимур-Кутлук, который вскоре скончался на руках своего сына Шадибека.
Ханский воевода (беклярибек) Едигей на следующий день после битвы возглавил вторжение в литовские пределы. Его войска дошли до Киева и лишь огромный выкуп в три тысячи рублей спас киевлян от гибели. Даже монахи Печерской Лавры выплатили татарам значительную по тем временам сумму в тридцать рублей, чтобы спасти свою обитель.
Татары, как неудержимый водный поток, прошли по Литве, сжигая и разрушая деревни и села, захватывая в плен многие тысячи несчастных, не ожидавших нашествия, крестьян. Один довольно большой татарский отряд подошел и к Чернигову.
Князь Роман уже знал о разгроме Витовта и был готов к жестокой осаде. Но татары, не имея осадных орудий, видя высокие прочные стены Чернигова и особенно крепости, лишь совершили стремительный объезд и послали в Чернигов гонца, требуя дани. Но хитрый князь Роман ограничился только подарками посланнику (преподнес ему слиток серебра) и десятком серебряных гривен для главы татарского отряда, посетовав на свою бедность и поборы, которые ему пришлось якобы претерпеть от «жестокого Витовта и злобного царя Тохтамыша».
Не ожидая и этого, татарский мурза сделал вид, что удовлетворился «малой данью» и отдал приказ уходить в степь.
В октябре в Чернигов прибыл посланник Витовта с «грамотой», в которой Роман Михайлович освобождался от черниговского наместничества и назначался «воеводой и полномочным наместником» в Брянск.
– А позднее, после недолгого наместничества, – добавил уже устно посланец великого литовского князя, – ты получишь Брянск в свой удел!
– Где там! – подумал тогда князь Роман. – Теперь и Киев, и Чернигов и даже Смоленск – не уделы! А после гибели славного Дмитрия Ольгердыча и Брянск стал частью владений великого князя! Ясно, что Витовт назначил меня брянским наместником только для того, чтобы «приручить» брянцев!
Но он охотно выехал с семьей в Брянск. Это было как бы его возвращение в город своих предков. Да и брянцы приняли князя Романа доброжелательно. Город в это время переживал «претяжкое» горе: очень многие семьи бояр, дружинников, знатных горожан лишились родных, погибших в далеких степях. Без кормильцев остались тысячи детей и почти тысяча вдов: едва ли не все убитые татарами дружинники имели семьи.
Романа Михайловича встречали без «малинового» колокольного звона, как когда-то, в далекой молодости, лишь немногочисленные, не ходившие на татар бояре, и епископ Исакий, перекрестивший князя. – С Господом, сын мой! – сказал он. – Благословляю твое возвращение в свой удел! Долгих тебе лет и доброго княжения!
– Не княжения, а наместничества! – пробормотал тогда князь Роман, но владыка на это ответил однозначно: – Название нам ни о чем не говорит! Это одни слова! Что княжение, что наместничество – все равно высшая власть в уделе! Нет никакой существенной разницы!
С приездом князя начались обычные будни: советы бояр, беседы с владыкой, поездки по городу и редкие выезды на охоту. Покойный князь Дмитрий Ольгердович оставил довольно значительную казну: несмотря на регулярные выплаты, которые он производил как великому князю Витовту, так и его союзнику, хану Тохтамышу, доходы с купцов и ремесленников, пушного промысла, превышали расходы.
Князю оставалось только обеспечить сытую жизнь вдовам и детям погибших брянских дружинников, для чего он и собрал в первый же день своего приезда боярский совет, на котором объединил оставшихся немногочисленных брянских бояр со своими черниговскими, которые тоже имели брянское происхождение и были с радостью встречены местной знатью.
Роман Михайлович не хотел ссориться с брянским боярством. Он оставил на своем посту прежнего огнищанина, Олега Коротевича, а своего дворецкого, Бобко Яровича, назначил мечником на место погибшего у Ворсклы Буяна Белютовича.
Поскольку там же был убит и брянский воевода Пригода Уличевич, его пост занял Влад Изборович.
Только в одном князь Роман проявил решительность и строгость: он удалил из бани всех «банных девиц» князя Дмитрия Ольгердовича. Самых видных красоток выдал замуж за дружинников, прочих же поручил «славному огнищанину», чтобы тот обеспечил им «постоянный кусок хлеба».
