министерство внутренних дел, чтобы сообщить о своих подозрениях. Он считал, что смерть Малькольма не была естественной. Именно свидетельство доктора Ландри и побудило Гримальди и Белла начать расследование. Филипп надеялся услышать от Ландри ответы на некоторые вопросы, которые его терзали.
Вот только не на все вопросы он и сам был готов отвечать. Вчера он отказался сказать Софи, почему ей следует о нем забыть. Правда заключалась в том, что пострадал он не только телом, но и душой. Не только ночные кошмары его мучили и холодный пот: ему было так плохо, что он долгое время не мог говорить, потому-то и не мог вернуться в общество раньше, хотя телесные раны зажили давным-давно. Что, если подобное случится снова? Какое будущее он может ей предложить – муж, который не спит по ночам, то и дело вскакивая в ужасе? Муж, который вообще может лишиться дара речи? Нет. Пусть лучше Софи ненавидит его, чем жалеет. Видеть жалость в ее глазах – нет уж, увольте. Не говоря уж о том, что ему – если признается во всем, что пережил, – придется также признать и ужасные подозрения, которые не дают ему покоя с самого дня смерти Малькольма. Будь Филипп достаточно здоров морально, чтобы вернуться в общество, чтобы говорить и чтобы дать всем знать, что жив, тогда и Малькольм, возможно, был бы здесь. Эта мысль преследовала его днем и ночью, не давала покоя.
Вчера он поцеловал Софи. Ничего не смог с собой поделать. Ее красота заставила его забыть эти три страшных года, захотелось сделать вид, что все у них как раньше. Он сказал ей правду: из него не получится хорошего мужа. Софи не должна страдать с таким как он, чей разум сокрушен войной. Ей нужен мужчина, который будет любить ее, крепко обнимать всю ночь, и чей сон не потревожит даже тень ночного кошмара.
Наверное, зря он ее поцеловал. Софи была права: своими действиями он только больше все запутывает, но он не смог остановиться! Собственное тело предавало его, когда она оказывалась рядом. Он заключил ее в объятия и понял, что она по-прежнему его любит. Ее стон удовольствия был лучшим тому доказательством. Она не притворялась, когда страстно отвечала на его поцелуй: в этом он был совершенно уверен.
Сегодня утром газеты злословили ничуть не меньше, чем в предыдущие дни. Кажется, бал еще не успел подойти к концу, а гости Ковингтонов языки стерли о потрясающую новость: вернувшийся из небытия герцог Харлоу положил глаз на девицу Софию Пейтон, которая была обручена с его двоюродным братом! Неужели новоявленный герцог собрался лишить кузена всего, чем тот обзавелся? Похоже, по мнению света, это вполне справедливо. Это не только смешно, но и действует на нервы.
Разумеется, газеты отметили, что Софи и Филипп, даже не дождавшись окончания вальса, который танцевали, покинули бальный зал. Филипп представил себе, как отреагирует Белл. Маркиз вряд ли будет в восторге, когда узнает, что Филипп и Софи уединились на веранде на глазах у всего светского общества. Впрочем, гадать не приходилось: Беллингем должен был явиться с минуты на минуту.
Не прошло и четверти часа, как Белл был у порога дома Клейтонов. Филипп, уже в пальто и шляпе, сам открыл ему дверь и, обратив внимание на осуждающий взгляд гостя, сказал, посылая другу беспечную улыбку:
– Я знаю все, что ты собираешься мне сказать, так что давай сбережем время и силы.
Покачав головой, Белл развернулся и направился к свой карете, жестом предложив ему идти следом.
– Можно было ожидать, что тот, чью жизнь я пытаюсь спасти, проявит больше благодарности.
Забравшись внутрь кареты, Филипп плюхнулся на обитое зеленым бархатом сиденье.
– Я ценю твои старания, Белл. Поверь.
– Однако продолжаешь встречаться с мисс Пейтон наедине, – недовольно заметил Белл, усаживаясь напротив.
– Полагаю, ты мне поверишь, что вчера на балу она не прятала в сумочке ни пистолет, ни пузырек с ядом.
– Мне не до шуток, Харлоу! – раздраженно сказал Белл. – Твоего брата убили в его собственном доме. Вчера вечером на этой веранде могло произойти все, что угодно. В бальном зале, в саду – везде были толпы. Случись что с тобой, мы бы даже не смогли понять, кто на тебя напал.
– Вчера Софи прислала записку с предупреждением, что мне может грозить опасность. А ты по-прежнему думаешь, что она причастна к смерти Малькольма? – возразил Филипп.
Белл, похоже, не слишком верил в то, что слышал.
– Она могла послать записку, чтобы сбить тебя с толку: убедить, что ей можно доверять.
– Я ей верю, – тихо, но твердо, сказал Филипп.
Белл закатил глаза:
– Влюбленный дурак! Слава богу, у меня с головой все в порядке.
Филипп жестко взглянул на друга:
– У тебя нет доказательств.
– Пока нет, только подозрения и свидетельство камердинера Малькольма, который видел, как молодая женщина выбегала из дома как раз перед тем, как нашли тело Малькольма.
– Но, если я не ошибаюсь, лакей не видел ее лица, не так ли? – заметил Филипп.
– Не видел, – согласился Белл. – Но вряд ли помолвка мисс Пейтон с твоим кузеном служит доказательством ее невиновности. Как и ее поведение на первом балу, как и то, что теперь вы проводите время наедине. Одним словом, Харлоу, это выглядит… неприлично.
– Все это не доказывает, что она была в тот вечер в доме Малькольма, – возразил Филипп.
– Согласен, не доказывает, поэтому давайте-ка поговорим с доктором Ландри. Возможно, он сможет сообщить нам что-то новое.
Примерно через час Филипп и Белл сидели в креслах в гостиной дома доктора Ландри, и горничная подавала им чай. Доктор, мужчина средних лет, с пышными усами и темными с проседью волосами, ярко-голубыми глазами, из-за длинного острого носа напоминал дятла. Не теряя времени даром, он сразу приступил к делу, едва всем налили чаю и горничная удалилась.
– Я очень ждал вашего визита, – сказал доктор Ландри.
Брови Филиппа взлетели вверх.
– В самом деле?
– Да. Я говорил с генералом Гримальди несколько месяцев назад, и мне показалось, что он воспринял мои подозрения всерьез.
– Вы правы, – кивнул Белл, поднося к губам чайную чашку. – Прошу вас, начните с характера ран Малькольма Грейсона.
Доктор тяжело вздохнул:
– Его привезли сюда в карете. Тело вашего брата сопровождал констебль. Вот тогда-то я его и увидел.
– Продолжайте, – поторопил его Филипп.
– Я смог осмотреть его до того, как явился лорд Уайнинг.
Филипп в недоумении взглянул на Белла:
– Лорд Уайнинг?
– Да, – кивнул доктор Ландри. – Он велел отправить тело на обследование.
– Его что-то смутило? – спросил Белл, сверкая глазами. – Разве там было, что обследовать?
– Сначала
