— Пароход, господин?
— Тебе больше нравится идти пешком через горы, глядя на звезды? Ты не сможешь угнаться за мужчинами, которых я посылаю той дорогой. — Он повернулся к Симоне и сказал: — Проблема в том, что ее хозяин владеет многими из речных пароходов, плавающих между Новым Орлеаном и портами Огайо. Вы не знаете среди капитанов кораблей месье Бруно кого-нибудь?
— Вы с ума сошли? — воскликнула Симона, не понимая, почему вдруг так разволновалась.
— У меня нет доступа к Бруно и его капитанам, — сказал Чичеро. — Бывая в городе, они ходят в такие места, как Торговая биржа, куда меня никто не пустит.
— Как и женщину, — решительно сказала Симона.
Она не хотела подвергать риску и вовлекать его, как хозяина корабля, в «подпольную дорогу». Латур требовал от нее слишком много!
— Господи! Симона!
Она резко повернулась, услышав ошеломленный голос брата. Алекс стоял в дверях, как будто не веря своим глазам. Милу исчезла при звуке его шагов, оставив Симону наедине с Чичеро.
— Ради Бога, Симона, что ты затеяла? — спросил он, сжимая кулаки.
Ее испугал смысл его слов и охватил жар. Она знала, что румянец заставляет ее выглядеть виноватой.
— Алекс, это не то, что ты думаешь…
— Мадемуазель виновата лишь в сострадании, — спокойно сказал Чичеро.
Лицо Алекса выражало удивление и подозрение. Как раз в этот момент в холл вернулась Милу.
— Это правда, господин.
Алекс взглянул на платье в руках Милу, явно узнал его и начал соображать. Наконец он спросил девушку:
— Ты беглая рабыня месье Бруно?
Милу потупила взгляд и покорно сказала.
— Да, господин.
Алекс повернулся к Чичеро:
— А вы кто такой, черт побери?
У Симоны кружилась голова. Она подозревала, что Алекс очень рассердится, когда оправится от шока. В конце концов, как наследник отца и плантатор, он не просто зависит от рабства, он еще и адвокат, и прекрасно понимает все последствия ее противозаконного поступка.
Прежде чем она нашлась что сказать, Чичеро ответил на своем прекрасном французском:
— Я свободный цветной, месье.
— И где вы научились так разговаривать?
Чичеро смело встретил его взгляд.
— В колледже «Сен-Луи» в Париже.
— Черт побери, — сказал Алекс, на его лице отразились противоречивые эмоции, но через минуту он спросил: — Почему вы там не остались? Во Франции вы бы сошли за белого, вам никогда это не удастся в Луизиане.
Чичеро пожал плечами, молчаливо соглашаясь:
— Люди, которые интересуют меня больше всего, находятся здесь.
Все замолчали, Алекс изучал окторона. Симона чувствовала его гнев и страх Милу. Ее сердце бешено колотилось. Только Чичеро казался спокойным. Чтобы нарушить гнетущее молчание, Симона спросила брата:
— Как ты узнал, что я здесь?
— Я подобрал это на дороге.
Она настолько растерялась при его неожиданном появлении, что только сейчас увидела в его руках свою шляпу.
— Я встревожился, — сказал Алекс. — А когда заметил Золотую Девочку и увидел, что она без всадницы, испугался, что ты упала. Так что я оставил экипаж на дороге и…
— Извини, что заставила тебя беспокоиться, Алекс. — Симона взяла у него шляпу онемевшими пальцами. — Значит, папа с тобой?
— Нет, он останется на плантации, пока Оюма не выздоровеет. Я займусь делами в конторе.
Симона закусила губу. Папа более наблюдателен. Он заметит, куда она направляется во время верховых прогулок. Но теперь это не имеет значения, потому что ее секрет раскрыт. Алекс наверняка расскажет отцу о ее попытке помочь беглой рабыне Ариста.
Алекс повернулся к Милу, и Симона вызывающе спросила:
— Ты вернешь ее этому чудовищу Пикензу?
— Господи, нет! — воскликнул Алекс.
Симона глубоко вздохнула. Потрясенная тем, какое огромное облегчение испытала, она готова была броситься брату на шею, если бы не знала, как ему это не понравится.
— Спасибо, месье, — сказал Чичеро.
Алекс продолжал изучать всех троих.
— И что дальше?
Чичеро спокойно сказал:
— Мы могли бы выяснить, кто из речных капитанов месье Бруно помог бы нам спрятать ее от маршаля и его инспекторов. Она хочет попасть в Сэндаски, где ее ждет муж. Оттуда они переберутся в Канаду.
— Понимаю. Вы все продумали, не так ли? Хотите послать ее на Север на одном из кораблей ее хозяина? — Он коротко рассмеялся. — Так ему и надо, этому Бруно!
Симона испытала острое чувство вины. Если Ариста обвинят в том, что он незаконно вывез из порта беглую рабыню…
— Ты так сильно ненавидишь его, Алекс? — спросила она.
— А ты разве нет?
Симоне не хотелось отвечать на этот вопрос.
— Не месье Бруно напал на Оюму, — возразила она.
— Но он отвечает за это.
А будет ли он отвечать за то, что сделает один из его капитанов? Но что с ней? Почему она хочет защитить Ариста Бруно?
Алекс взглянул на Чичеро:
— Как вы попали сюда? Я не видел ни лошади, ни коляски.
— Я пришел из города пешком.
— Я отвезу вас в своем экипаже, если хотите.
— Мы можем взять Милу?
Алекс перевел взгляд на девушку, задумался, и сердце Симоны ожило надеждой.
— Почему нет? — в конце концов сказал Алекс. — Надень свое новое платье, — обратился он к девушке. — И пусть мадемуазель сделает что-нибудь с твоими волосами. Симона, ты можешь как-нибудь изменить ее внешность?
— Я постараюсь.
Полчаса спустя Симона направила кобылу рысью по аллее, а экипаж покатил к городу, унося Алекса, Чичеро и Милу. Симона думала о том, что упоминание о жестоком надсмотрщике подействовало на брата, как красная тряпка на быка. Симона вовлекла брата в эту опасную авантюру, как Чичеро вовлек ее. Алекса гораздо больше поразило беспричинное безжалостное нападение на Оюму, чем она предполагала. И ее мучила мысль, не поступают ли она и Алекс как опрометчивые дураки.
Ну, хоть Милу увезли с земли ее отца. Симона не успокоится, пока девушка не исчезнет из Луизианы, но она верила, что Алекс достаточно хитер, чтобы расспросить о капитанах Ариста, не вызывая подозрений.
Однако смутные угрызения совести не покидали ее. Воспоминания о том, как Арист признался ей в своих детских мечтах, делали невыносимым ее чувство вины перед ним. Их всех ожидают очень серьезные последствия, если попытка посадить Милу на пароход провалится, и Милу с Чичеро пострадают больше всех. Она надеялась, что этого не случится. Особенно теперь, когда она вовлекла в эту авантюру Алекса.
Ей придется незаметно сжечь платье Милу, которое она везла домой вместе с одеялом и полотенцем.
Но все мысли о Милу вылетели у нее из головы, когда она заметила у конюшни двуколку ветеринара.
