Он осторожно прикоснулся к повязке, но я убрала его руку.
— Угрожаешь? — сказал он. — Подумать только, ведь мы выпивали вместе!
Фляжка обошла мужчин по кругу. Дугал опустился на колени рядом со мной и протянул фляжку раненому, чтобы тот хлебнул из нее. Из отверстия фляжки ударил запах очень крепкого виски, и я отстранила ее рукой.
— Не надо больше спиртного, — сказала я. — Ему нужен чай, в крайнем случае вода, но ни в коем случае не алкоголь.
Дугал, не повернувшись ко мне, отобрал у меня фляжку и налил порядочную порцию пахучей жидкости раненому прямо в рот. Джейми закашлялся. Подождав ровно столько, сколько нужно было юноше, чтобы выровнять дыхание, Дугал повторил процедуру.
— Прекратите же! — Я снова потянулась к фляжке. — Вы что, хотите напоить его так, чтобы он на ноги не мог встать?
Меня грубо оттолкнули локтем.
— Женщина, не лезь не в свое дело, — жестко произнес Дугал. — Нам предстоит нынче ночью долгая дорога, и ему понадобится вся сила, которую может дать выпивка.
Когда перевязка была закончена, раненый попытался сесть.
Я уложила его обратно и коленом придавила ему грудь.
— Не двигайтесь! — яростно приказала я, ухватила Дугала за подол килта и дернула изо всех сил, так что он снова опустился на колени рядом со мной. — Взгляните вот на это, — предложила я тоном строгой палатной сестры и сунула ему в руку мокрую и липкую от крови рубашку Джейми, вернее, ее обрывки.
Дугал с отвращением отбросил окровавленные тряпки.
Тогда я положила его ладонь раненому на плечо.
— Чувствуете? У него резаная рана трапециевидного мускула.
— Это меня штыком, — пояснил Джейми.
— Штыком! — воскликнула я. — А почему вы мне об этом не сказали?
Он пожал плечами, но тотчас негромко застонал от боли.
— Я чувствовал, как он ткнул меня, но не знал, насколько оно серьезно. Болело не очень.
—А сейчас болит?
— Болит, — коротко ответил он.
— Прекрасно, — заявила я, совершенно выведенная из себя. — Вы это заслужили. Будете знать, как носиться по горам, похищать молодых женщин, и убивать людей, и… — Я почувствовала, что сейчас зареву, и замолчала, стараясь овладеть собой.
В результате этого разговора Дугал окончательно потерял терпение:
— Ладно, ты можешь как следует сидеть верхом, парень?
— Он никуда не может ехать! — запротестовала я. — Он должен находиться в больнице. Конечно же, он не может…
На мои протесты, как и прежде, не обратили никакого внимания.
— Ты можешь ехать верхом? — повторил Дугал.
— Да, если вы уберете барышню с моей груди и дадите мне чистую рубашку.
Глава 4
Я ПРИБЫВАЮ В ЗАМОК
Остаток путешествия не был ознаменован какими-либо примечательными событиями, если вам не кажется примечательной ночная поездка верхом по весьма пересеченной местности, как правило, по бездорожью, в обществе вооруженных до зубов мужчин в килтах и при этом на одной лошади с мужчиной-раненым. По тем стандартам, к которым я уже начала привыкать, все это не выходило за рамки обыкновенного.
Светлые полосы занимающейся утренней зари протянулись над моховым болотом. Конечный пункт нашей поездки возник впереди в виде огромной массы темного камня, обведенной серой каймой света.
Окрестности уже не были тихими и пустынными. Цепочка плохо одетых людей тянулась по направлению к замку. Они отступали на обочину, чтобы пропустить бегущих рысью по дороге лошадей, и с любопытством рассматривали мое одеяние, явно казавшееся им чужеземным.
Густой туман еще не рассеялся, но было достаточно света, чтобы разглядеть каменный мост, аркой перекинутый через неширокий поток, бежавший мимо замка вниз к мерцавшему примерно в четверти мили отсюда озеру.
Очертания замка были грубыми и простыми. Никаких причудливых башенок или зубчатых стен. Он походил на сильно укрепленный дом с толстыми каменными стенами' и высокими узкими окнами. Несколько труб дымились над гладкой черепичной крышей, усиливая господствующий серый колорит.
Ворота замка были достаточно широки: в них свободно могли проехать две телеги одновременно. Я могу это утверждать без опасения впасть в неточность, потому что именно это произошло, когда мы въехали на мост. Одна телега, запряженная волами, была нагружена бочками, вторая ; — сеном. Наша маленькая кавалькада сгрудилась на мосту, нетерпеливо поджидая, пока телеги минуют проезд в ворота.
Когда лошади ступили на скользкие камни сырого двора, я решилась задать вопрос. С моим спутником я не обменялась ни единым словом с того самого времени, как я перевязывала его на дороге. Он, как и я, молчал, если не считать негромких восклицаний от боли при неверном шаге лошади.
— Где мы? — спросила я голосом, хриплым от холода и. долгого молчания.
— У башен Леоха, — коротко ответил Джейми. Замок Леох. Так, теперь я по крайней мере знаю, где нахожусь. В мое время он являл собой живописные руины милях в трех от Баргреннана. В данный момент он, несомненно, был еще живописнее благодаря свиньям, роющимся у стен башни, и всепроникающей вони свежих нечистот. Я начала наконец мириться с невероятной мыслью о том, что попала именно в восемнадцатый век.
Я была уверена, что в Шотландии 1945 года нигде нет подобной грязи и беспорядка, хоть бы и после бомбежек. И мы нигде иначе, как в Шотландии: выговор людей во дворе не оставлял в этом никакого сомнения.
— Эй, Дугал! — крикнул оборванный конюх, подбегая, чтобы принять поводья коня у предводителя. — Ты рано вернулся, мы никак не думали увидеть тебя до собрания.
Руководитель нашей маленькой группы соскочил с седла, бросив поводья неопрятному юнцу.
— Да, это хорошо, нам повезло и на доброе и на дурное. Я хочу сразу же повидаться с братом. Можно ли вызвать мистрисс Фиц, чтобы она накормила ребят? Они очень нуждаются и в завтраке, и в отдыхе.
Он кивком приказал Мурте и Руперту следовать за ним, и они вошли под стрельчатую арку входа.
Все мы спешились и добрых десять минут дожидались на мокром дворе, пока мистрисс Фиц, кто бы она там ни была, соблаговолит появиться. Целая орава любопытствующих ребятишек собралась вокруг нас, высказывая разнообразные предположения о моем возможном происхождении и предназначении. Наиболее нахальные из них набрались храбрости подергать меня за платье, но тут из дома вышла высокая полная леди в темно-коричневом домотканом платье и прогнала их.
— Уилли, милый ты мой! — воскликнула она. — Как я рада тебя видеть! И Недди! — Она приветствовала маленького лысого человечка сердечным поцелуем, от которого он едва не свалился на землю. — Я думаю, вам нужен завтрак! В кухне все готово, идите и поешьте.
