Ее послание было понятным, как звон корабельного колокола: Алессандра намерена пережить этот шторм в одиночку.
Любой моряк, вкусивший морской соли, сразу понял бы, что ему следует поскорее отвести свое судно подальше от матери и дочери. К чему плавать в столь опасных водах?
Джек тихо вздохнул и поднялся со своего места.
— Позвольте мне взять это, леди Джаматти.
И не успела Алессандра возразить, как он взял у нее из рук ящичек Изабеллы для красок.
— Прошу вас, сэр, у вас и без того руки заняты собственными…
Маркиза не договорила: свободная рука Джека уже прикоснулась к ее руке и помогла ей подняться.
Несмотря на то что ее рука пряталась под несколькими слоями шерсти и муслина, Алессандра ощутила уверенную силу, исходящую от Джека. Господи, этот человек поднял ее с такой легкостью, будто она весит не больше перышка! Впрочем, она уже довольно хорошо представляла себе, какие развитые мышцы прячутся под его одеждой. Когда плечо маркизы коснулось плеча Джека, она набрала в грудь воздуха, чтобы что-то сказать. Однако все слова вылетели из головы, когда она ощутила аромат сандалового дерева, табака и накрахмаленного льна.
Алессандра промолчала. У нее голова пошла кругом от этого истинно мужского запаха, к которому примешивался мускусный аромат его тела.
Она отпрянула назад и едва не споткнулась о собственные юбки.
— Все в порядке, — заверил ее Джек. — Мы идем в одну сторону.
— Я… я… — Осознав, что ее, как напроказившую школьницу, внезапно охватила робость, Алессандра стала поправлять воротничок Изабеллы. — Мы остановились на Трим-стрит, — объявила Изабелла. — А вы где поселились, сэр?
— На Куин-стрит, — ответил Джек. Подняв с земли клеенку, на которой они сидели, он сложил ее и добавил к остальным вещам. — Выходит, мы с вами соседи.
Услышав это, Изабелла заулыбалась:
— Надеюсь, вы как-нибудь к нам зайдете, и я покажу вам портреты Перри и лорда Хэдли. Я…
— Изабелла! — прервала дочку маркиза, стараясь говорить не слишком рассерженным тоном. — Ты не должна докучать лорду Джеймсу. У него полно дел в городе:
— На искусство у меня всегда хватает времени, — возразил Джек. — И я был бы счастлив принять твое предложение, если твоя мама не возражает. — Понизив голос, он добавил: — Даю вам слово, что не привяжу вашу дочь к дереву или любому другому предмету.
— Вам следует дважды подумать, прежде чем давать такие обещания, сэр, — предупредила его маркиза делла Джаматти. — Полагаю, у вас мало опыта общения с детьми, иначе вы бы знали, что им нельзя давать подобные обещания.
Джек усмехнулся. Это был низкий чувственный звук, от которого по спине у Алессандры поползли мурашки.
— Неужели вы хотите сказать, леди Джаматти, что и сами пользуетесь временами веревкой?
— Бывали случаи, когда мне хотелось сделать что-нибудь недопустимое, — ответила она.
Вроде нынешнего эпизода.
И тут ей безумно захотелось оказаться еще ближе к нему, чтобы получше рассмотреть скульптурный изгиб его рта. Было что-то греховно-чувственное в его верхней губе, и воспоминание о том, как его губы касались ее губ…
Грех… Алессандра быстро опустила глаза. Да, этот человек дьявольски привлекателен. Но разве она недостаточно нагрешила?
Он снова усмехнулся.
— Похоже, в воспитании ребенка и муштре солдат гораздо больше общего, чем можно подумать, — проговорил Джек.
— А вы научите меня стрелять из пистолета? — спросила Изабелла. — И пользоваться саблей?
Слава Богу, что Изабелла вмешалась в разговор! Веселый смех девочки напомнил Алессандре, что будущее дочери целиком зависит от нее. Она не может совершить еще одну ошибку, это недопустимо.
— Если я стану пираткой, то мне надо будет еще научиться захватывать корабли с сокровищами, — сказала малышка.
— Нет, этого не будет, иначе твоя мама выбросит меня за борт, — ответил Джек. — Но я могу объяснить тебе, какие краски надо смешать, чтобы получить лучший оттенок голубого, которым ты сможешь написать небо.
Изабелла задумалась над его предложением.
— Что ж, хорошо, — наконец кивнула она. — Думаю, у пиратов полно времени на рисование, когда они плавают по морям.
— Видимо, сын леди Шеффилд давал моей дочери почитать свою книжку о пиратах. До сих пор я не понимала, какими кровожадными могут быть мальчишки.
— Как один из пяти братьев, могу вас заверить, что вы использовали самое мягкое определение, леди Джаматти, — сказал Джек. — Думаю, моя мать не возражала бы против слова, которое вы использовали ранее, — дьяволами. Пусть и не черными. Потому что все остальные мои братья светловолосые.
— У вас четыре брата? — удивилась Алессандра.
— Четыре старших брата, — кивнул Джек, сделав ударение на слове «старших». Его брови чуть дрогнули, смягчая суровое выражение его точеного лица. — И их героями были рыцари, покоряющие драконов, а не пираты-хулиганы. Учитывая то, что я был самым маленьким из всего выводка, можете себе представить, кому доставались все толчки и уколы самодельными саблями. Я порой даже удивляюсь, как мне удалось пережить детство.
Алессандра едва сдержала улыбку, представляя себе, как компания из четырех светловолосых дикарей колотит младшего брата. Впрочем, было довольно трудно представить себе высокого широкоплечего лорда Джеймса маленьким мальчиком.
А еще сложнее было представить себе, что его кто-то мог напугать.
— Драконы! — воскликнула Изабелла, закружившись на месте. — Вот кого я нарисую в следующий раз! С огромными, острыми зубами, как у льва, которого я видела в Лондоне.
Алессандра заметила, что в глазах Джека вспыхнуло удивление.
— Льва… — рассеянно повторил он. — Мисс Изабелла говорила о том, что занимается в Лондоне с учителем рисования. Это, случайно, не Герхард Лутц?
— Да-а… — кивнула Алессандра. — А как вы догадались?
— Во время последнего урока я видел в его альбоме рисунки вашей дочери, — объяснил Джек.
Алессандра смущенно нахмурилась. Короткое знакомство с лондонским высшим обществом свидетельствовало о том, что великосветские дамы и кавалеры предпочитают нетратить времени на уроки живописи.
— Так вы ученик герра Лутца? — спросила она. — Или вы, как обычно, подшучиваете надо мной, сэр? Я хорошо знаю, что британские пэры не считают изучение искусства… мужским занятием.
— Мужским… — Его губы тронула улыбка. — Вот что я вам скажу, леди Джаматти, я считаю, что не должен ничего никому объяснять. В том числе и вам.
— Почему? — спросила Алессандра, пытаясь спрятать за этим вопросом смущение.
