— Подари мне эту ночь, и я помогу твоей кузине.
Может быть, это нечестно. Но он должен был привести их обратно, даже против их воли. Но сейчас честность не имела никакого значения.
Дебора тяжело вздохнула.
— Хорошо. Я… пересплю с тобой, — произнесла она так тихо, что журчание воды заглушило ее слова.
Она дрожала, когда Ястреб расстелил бизоний плащ и повернулся к ней. Ее волосы были все еще влажными, а одежда липла к коже. В кольце, выложенном из камней, горел костер, но ее била дрожь.
Ястреб осторожно взял ее за запястье.
— Приляг со мной. Я тебя согрею.
Двигаясь точно во сне, Дебора шагнула к его постели из шкур и одеял, увидела в темной голубизне его глаз отблески пламени. Она должна ему уступить. От этого зависела их с Джудит свобода.
Она опустилась на колени, и ее лицо оказалось почти на одном уровне с его лицом. Он робко улыбнулся ей, и напряжение Деборы немного спало.
— Я не знаю, что делать, — призналась она.
Он кивнул:
— Я знаю. Все будет хорошо. Вот увидишь.
Разве это Ястреб? Этот почти нежный мужчина с глазами, горевшими от данного обещания, который так заботливо прикасается к ней. Его новый вид противоречил тому, что она видела раньше. Тогда он был яростным, жестоким воином, полным гнева. Мгновение она размышляла, не воспринимает ли она его по-другому из-за того, что узнала, что он команчи только наполовину.
У нее не было больше времени для отвлеченных размышлений, потому что он притягивал ее к себе, его руки крепко обнимали ее.
— Поцелуй меня!
Его голос понизился до хриплого шепота:
— Поцелуй!
Он впился в ее губы, и Дебора закрыла глаза. У нее закружилась голова, из груди вырвался стон. Она ответила на его поцелуй и обвила его шею руками.
Он раздел ее, уложил на постель из звериных шкур и снова стал целовать. Его губы скользнули к груди и обхватили один сосок, потом другой. Дебора затрепетала.
— Не бойся, я не причиню тебе боли, только расслабься.
Ястреб на мгновение оторвался от Деборы, чтобы снять ремень. Взглянув на его мужское достоинство при свете костра, Дебора похолодела.
Но как только Ястреб стал снова ее ласкать, забыла обо всем на свете. Теперь она желала его так же сильно, как он ее. Каждое его прикосновение вызывало у нее стон, она извивалась под ним всем телом. Ей хотелось чего-то большего, и это причиняло ей боль, сладостную боль, еще неизведанную ею, и Дебора жаждала облегчения.
Ястреб между ласками нашептывал ей ласковые слова:
— В первый раз будет больно, но лишь на мгновение.
— Помни, — прошептала Дебора, — ты обещал отвезти Джудит обратно.
— Ты поедешь с ней, обещаю. — Он стал ласкать ее лоно.
Она не сказала больше ни слова, уверенная, что не переживет эту ночь.
— Ах, notsa?ka — возлюбленная, — хрипло пробормотал он. — К тому времени, как мы соединимся, ты будешь готова принять меня.
Она не стала с ним спорить. Какой смысл? Он все равно сделает то, что хочет, — она сама согласилась.
Когда он большим пальцем погладил небольшое утолщение, она закусила губу, чтобы не закричать. Единственное, чего Дебора сейчас хотела, это испытать облегчение.
— Расслабься.
Она снова застонала.
— Я причинил тебе боль, nu tue?tu?
— Нет.
Словно издалека Дебора слышала его стоны, потом ощутила, как он вошел в нее.
— Вот и все, дорогая. Все позади, — произнес он у ее губ. — Теперь можешь наслаждаться.
Теперь они двигались в одном ритме, все быстрее и быстрее.
Когда оба пришли к финишу, Дебора испытала ни с чем не сравнимое наслаждение. Теперь она поняла, почему мужчины и женщины так жаждут физической близости.
Близился восход. Внутри типи стало немного светлее.
Дебора щурилась на серые полоски света, проникавшие сквозь опущенный полог типи. Вход был с востока, как и у остальных жилищ, в знак приветствия восходящему солнцу.
Видимо, это часть их верований, подумала Дебора.
Она посмотрела на Ястреба. Он лежал, небрежно обняв ее.
На лице ее проступил легкий румянец, когда она вспомнила о том, что произошло ночью. Как она теперь посмотрит ему в глаза?
Неужели женщины, которых она знала, отдаются с такой же страстью? К сожалению, ей не у кого об этом спросить.
Но самое ужасное, она делала это не только для того, чтобы вернуть свободу себе и кузине. К Ястребу ее влекло с самого первого дня, когда он нагло ее рассматривал. Его попытки соблазнить ее только добавили ему привлекательности. В конце концов, он заставил ее переспать с ним. И она отдала ему не только тело, но и сердце. Дебора полюбила его.
Осознав это, Дебора пришла в отчаяние. Она не могла остаться в лагере команчей. Но не хотела расставаться с Ястребом. Джудит ее не поймет. Дебора почувствовала на себе взгляд Ястреба, посмотрела на него и отвела глаза.
— Ты не спишь. Тебе больно?
— Чуть-чуть.
Она густо покраснела.
Его рука соскользнула с ее плеча и стала теребить сосок. Дебора с трудом сдержала стон.
— Не надо, Ястреб.
Он убрал руку. Какое-то время они молчали. Каждый, думал о своем.
У Ястреба из головы не шла мысль о том, что он должен отвезти Дебору и Джудит до того, как за ними придут солдаты, с лошадьми и оружием и будут убивать всех подряд. И виновных, и невиновных. Может быть, он и не виноват в том, что эта женщина появилась в их лагере, но он несет ответственность за ее пребывание здесь. Ведь он мог отвезти ее домой, но не захотел. Оставил в лагере. А теперь потеряет ее ради того, чтобы не случилось беды.
Интересно, что ощущал его отец, когда вынужден был вернуть его мать ее народу. Наверняка Белый Орел страдал, и теперь Ястреб хорошо понимал его и сочувствовал. Размышления Ястреба прервала Дебора.
— Что ты собираешься со мной делать? — тихо спросила она, и сердце Ястреба болезненно сжалось. Свет проникал сквозь швы бизоньей шкуры, просачивался сквозь дымоход наверху. Щурясь, Ястреб пожал плечами.
— Отвезу тебя обратно.
— Отвезешь?
— Разве ты не этого хочешь? — Он крепко сжал ее руки.
— Да, разумеется.
Она сглотнула.
— Мне больно.
Он отпустил ее руки и лег на спину. Уставившись на дымоход, Ястреб с горечью подумал, что сам себя перемудрил. Не овладей он ею, испытывал бы сожаление. А теперь испытывает чувство потери. Хотя и не любит ее. Просто восхищается ее красотой, желает ее. Но не любит. Да и она не питает к нему серьезных чувств. Только страсть.
Тогда почему же он был в таком плохом настроении?
Еще до полудня Ястреб снова пришел к Деборе. Там он застал сестру.
— Мне жаль, что ты уезжаешь. — Девочка утирала слезы. Она говорила по-английски.
— Что, в лагере все говорят по-английски? — спросила Дебора.
