Вошедший в комнату Антон молча остановился и смотрел на Александру спокойным взглядом, но от такого по телу её сразу пробежал холод… Софья поспешила уйти, оставив их наедине… Устало сидевшая на краю постели её сестра несмело взглянула на супруга и слёз останавливать не стала.
— Нам надо поговорить, — сел он напротив и тяжело вздохнул.
Выдержав короткую паузу, за которую и так уже было понятно, что последует, они смотрели в глаза друг друга.
— Расстаться не вижу выхода, — сказал Антон. — Сына бросать не собираюсь, но нам вместе не быть уже.
Александра затаила дыхание, с трудом отыскав в себе силы слушать без возможности кинуться к ногам и просить о прощении, просить всё вернуть. Она была готова простить и сама, понять его измену, только бы всё стало, как когда-то было, но, увы…. видела, как уже иная дорога жизни лежала на пути, а свернуть было больше некуда…
— Пока мы здесь, пока ведётся расследование убийства этого Щепотьева, я буду жить в иной комнате, — сообщил Антон, от чего Александра невольно выдала:
— С девкой.
— Нет, один, — был его ответ твёрдым.
— Значит, вот так? — катились слёзы по щекам Александры, а боль душила изнутри. — Всё?
Антон поднялся. Только когда коснулся ручки двери, чтобы открыть и уйти, ответил:
— Всё.
Отпрянув от их двери в коридоре, Софья убежала скорее в свою с Алексеем комнату.
— Я уже уснул, — тут же очнувшись, любимый приподнялся на постели.
— Алёшенька, — с тревогой залезла под одеяло она и прильнула в его объятия, словно боялась всё потерять. — Всё так плохо у них. Они говорили и всё… Всё окончено, но будут воспитывать сына вместе.
— А ты подслушивала под дверью, — улыбнулся догадливо тот. — Как в старые добрые времена.
— Да, — уткнулась Софья лицом в его плечо.
— Ты там полночи провела? — скрестил пальцы их рук Алексей, крепче прижав к себе. — Охранники тебя не тронули?… Какую пьесу им приходится наблюдать…
Он с умилением улыбался, пытаясь смягчить то напряжение от переживаний, которым любимая была полна, а Софья взглянула в тепло его глаз, но озвучила страх:
— Не потерять бы нам всё. Мне… Твою любовь.
— Никогда, — улыбался милый ласково. — У нас всё иначе, — одарил он её губы мягким, нежным поцелуем. — Всё иначе начиналось, иначе шло и будет…
Утром, скорее собравшись, Алексей оставил Софью одеваться и направился к комнате Канны. Только постучался в дверь, девушка сразу отозвалась, разрешая войти. Он остановился на пороге, увидев её, стоящую посреди комнаты в пеньюаре, и повернулся спиной:
— Вы не одеты, разрешая пройти?…
— Вам будто не известно, кто я, — ухмыльнулась Канна. — Чего стесняться? И потом, куда одеваться? Меня уже выгоняют?
Алексей повернул голову в её сторону, но так и не смотрел:
— Я хотел попросить Вас отправиться вместе к кремлю. В Неугасимую свечу у Царь-пушки. Вы бы могли указать на подругу.
— Разумеется, — кивала она с пониманием. — Когда?
— Сейчас. Я жду на дворе, — сообщил Алексей и вышел, закрыв за собою дверь, но так и не оглянулся больше.
Он позаботился нанять извозчика с городской каретой и, оставшись ждать у готового экипажа, улыбнулся вышедшей из гостиницы любимой. Софья подошла к нему, одетая в простое платье и со скромно убранными волосами. Любуясь ею, в глазах Алексея горело восхищение.
— Будто из прошлого, — улыбался он, обвив милую руками вокруг талии. — Без рамок этикета… Простота. Свобода.
— Хотелось бы вернуться в то прошлое вновь, — кокетливо отвечала она, поглаживая его плечи. — Но только чтоб я знала о твоих чувствах ко мне, а не думала, что любишь иную.
— Радость ты моя, мы бы сразу ото всех убежали, — нежно прошептал Алексей и заметил вышедшего на двор Антона.
Тот подошёл к ним, пожелав доброго утра, и Алексей сказал:
— Забираю Канну с собой к кремлю. Поможет в моём деле. Ты с нами?
— Нет, — выдохнул тяжело он. — Полночи думал… Я поеду к Василию Степановичу. Напрошусь присутствовать при расследовании этого убийства.
— Как знать, — понимал Алексей. — Может позволит хотя бы рядом находиться.
— Да, он любит вести дела один и чтоб никто не мешал. Пообещаю молчать, — только хотел улыбнуться Антон, как взгляд пал на Канну.
Она была одета в наряд, что он ей купил. Волосы — аккуратно заплетены, а их пышность добавляла красоты нежным чертам лица и большим глазам. Поймав себя на мысли, что данная девушка очень трогает душу, Антон набрал в лёгкие воздуха и, опустив на мгновение взгляд, медленно выдохнул…
— Удачи с расследованием, — сказал Алексей, заметив, как и Софья, что друг крайне взволнован и не таит неравнодушия к Канне. — Сообщи потом, как и что. Я помочь готов.
— Благодарю…. сообщу, — всё же улыбнулся он. — Удачи в трактире кремля. Надеюсь, отыщите, кого надо. А Вы…. Анна, — повернулся он к вставшей рядом Канне. — Я рад, что платье пришлось впору.
— И платье, и пеньюар, который принесли от кого-то, — улыбнулась она.
— От меня, — призналась Софья, и Канна в благодарность кивнула, после чего снова обратилась к Антону, поставив руки на пояс:
— Мне можно будет ещё сюда вернуться?
— Вы можете оставаться в гостинице, пока здесь я, — сообщил Антон. — После разберёмся.
Канна смотрела будто с недоверием. Странный её взгляд скользнул вокруг, лишь бы не смотреть в глаза собеседника. Антон же словно догадывался о её чувствах, сожалея, жалея и чувствуя свою вину. Поспешив откланяться, он молча ушёл пешком дальше по улице.
Алексей сразу пригласил своих спутниц в карету… А дальше… Молчание продолжалось весь путь до кремля. Софья переглядывалась с сидевшим напротив супругом, постоянно ловя его ласковый взгляд: как игриво улыбался и любовался лишь ею. Душа пела от чувств между ними.
Только Канна всё смотрела в окно, сидя подле Алексея и не обращая ни на кого внимания. Она наблюдала, как просыпается город, как люди спешат по делам, а экипажи мчатся мимо, чуть ли не сбивая всех и всё с пути.
Обычный день. Обычное утро, когда на небе снова стали собираться облака… Казалось, только просвет наступил и вырваться удалось из тьмы, как странная тревога вновь наплывала…
— Анна, — пробудил её сознание голос Алексея, когда приехали и вышли из кареты прямо у кремля. — Прошу, укажите на подругу. Мне с ней надо только поговорить.
— Да уж ладно, — усмехнулась она, еле сдерживаясь, чтоб не смеяться. — Позвольте только ещё в гостинице пожить, а то ведь меня сразу поймают и в доллгауз вернут. Так хоть отдышусь.
— Обещаю, в доллгауз возврата не будет, — смотрел серьёзный Алексей. — И мой друг обещал, не так
