Ознакомительная версия.
Днем его триумфа был тот день, когда она пришла в его геологическую лабораторию. Здание колледжа было постоянно открыто для посетителей во время семестра.
— Что же, — сказал он. — Похоже, вам самой удалось добраться сюда.
— Я сказала, что вы ждете меня, чтобы провести эксперимент.
— Вот как? — прищурился он.
— Я шучу. Никто меня не останавливал, — рассмеялась Николь. — Я просто сказала, что работаю здесь, и прошла.
Нет, она была не отсюда, она вообще была не из этой жизни. Красивая, воспитанная женщина прогуливалась среди его столов с оборудованием и образцами. В руке у нее был какой-то сверток, что-то длинное, как зонт, и перевязанное лентой.
— Что это?
— Ничего, — улыбнулась Николь. — Я покажу вам позже.
Стокеру не надоедало смотреть на нее, на ее фигуру, походку с легким покачиванием бедер, ему нравился ее парижский шик — розовато-лиловый шелк сегодня был отделан серебристым бархатом, сплетенным там и тут в небольшие розетки. Еще больше роз украшало ее маленькую модную шляпку, возвышавшуюся на черном шиньоне. Вуаль на шляпке была достаточно длинной, так что из-под нее выглядывали только глаза — темные, с накрашенными ресницами. Джеймс не мог отвести от нее взгляда.
Она взяла со стола обрезок тростника с вырезанными в нем дырочками.
— Что это? — спросила Николь.
— А-а, — Джеймс сделал движение, чтобы приблизиться к ней, — это флейта для носа. Как она здесь оказалась?
— Для носа? — Глаза Николь округлились.
— Да, — ответил Джеймс, приложил флейту к носу и подул в нее.
Флейта слабо загудела. Этот звук нельзя было назвать музыкой.
— Мой африканский друг умеет красиво играть на ней, — сказал он, — умело выдувая воздух своим мощным носом.
Они вдвоем держали этот инструмент в руках. Николь смеялась и озадаченно разглядывала инструмент, не зная, что с ним делать.
Джеймс указал на сверток, который она держала под мышкой, и спросил:
— А это что?
— Мои рисунки. Я принесла показать их вам, как и обещала. Давайте посмотрим.
— Ваши рисунки?
— Иллюстрации для журналов и книг. Не очень профессиональное, но приятное занятие. А ваша лаборатория, доктор Стокер? Вы покажете мне ее или нет?
Джеймс провел ее по своей захламленной лаборатории, затем показал другие помещения в здании. Николь была внимательна — нет, скорее, взволнованна. Она старалась скрыть это, но изумленный взгляд выдавал ее. Она слегка растерялась, оказавшись перед книжными полками в геологической лаборатории, и спросила:
— Все эти книги по геологии?
Николь читала. Где это повариха выучилась читать по-французски, по-английски и по-итальянски? Она также, что удивительно, знала кое-кого в университете. К примеру, Сэма. Они обменялись приветствиями так, словно были давно знакомы: без особого энтузиазма, но с соответствующим уважением и признательностью. Кроме того, она знала некоторых преподавателей по химии и старого геолога-петрографа. Джеймс никак не мог представить, где и как они могли познакомиться. С его стороны подобные догадки были невежливы и неблагоразумны.
Из лаборатории они вместе вышли в город, где, переходя из магазина в магазин, купили все необходимое для обеда на воздухе — хлеб в его любимой пекарне, сыр, который фермер ежедневно доставлял местному лавочнику, полбутылки французского вина (Николь сама выбрала) и яблоки на уличном лотке. Они взяли все это в Бакс, где решили пообедать, сидя на поросшем травой берегу Кема. Джеймс сбросил свое пальто и положил позади себя, наслаждаясь восхитительным весенним теплом и наблюдая, как Николь распаковывает свои рисунки.
— Ну вот, — сказала она, развернув сверток.
В нем оказалось множество карандашных рисунков. Талантливо выполненные изображения людей и предметов поражали причудливыми завитками. Волосы женщины, изображенной на картинке, спадали ниже ее ног и заполняли весь лист. На мужчинах были изображены шляпы, украшенные плюмажем, перья на которых были детально выписаны; зритель мог видеть также бороды пэров, что вились, как виноградные лозы.
Джеймс приподнялся и, облокотившись, смотрел на эскизы, которые Николь показывала ему один за другим. Ее рисунки поразили его. Они были более чем необычны.
— Я привыкла рисовать для Дэвида, когда тот был еще маленьким, — объяснила Николь, доставая чистый лист. — В прошлом году он уговорил меня отнести несколько эскизов издателю. Я согласилась, и мои рисунки вошли в книгу французских сказок, которая вышла в печати несколько месяцев назад. Сейчас лондонский издатель попросил меня сделать несколько иллюстраций к новому английскому переводу «Спящей красавицы».
Она смущенно рассмеялась. Николь начала рисовать и вскоре погрузилась в это занятие.
Джеймс был немного озадачен и в то же время чувствовал себя как-то глупо. Он и не подозревал, что у этой женщины может быть подобный талант.
— Спящая красавица, — проговорил он. — Она ведь также была наделена всевозможными талантами?
Николь бросила на него скептический взгляд, продолжая работать: нанося карандашом на лист мелкие штрихи.
— В различных версиях этой сказки у нее различные достоинства.
— Какие же это?
— Красота, конечно же.
Николь нарисовала несколько длинных линий, которые удивительным образом сошлись в крепостную стену замка.
— Ум, остроумие, грация, богатство...
Николь чуть откинулась назад и расхохоталась.
— Нет.
Они улыбались друг другу. Джеймс лег, закинув руки за голову.
— Очарование, — добавил он, — бездна очарования, конечно же.
Она приподняла бровь, печально улыбнувшись. Джеймс наклонил голову, ему нравилось дразнить ее.
— И манеры, и самые прекрасные темные глаза, какие я когда-либо видел. Я думаю, вам следует нарисовать ее большие темные глаза с густыми ресницами, которые почти ложатся на щеки.
Николь прищелкнула языком, покачала головой, затем вернулась к своему рисунку.
Удивительно, когда она несколькими минутами позже показала ему свой рисунок, то на нем был изображен он сам — с длинными волосами, в плоской бархатной шляпе времен Тюдоров, украшенной горностаевыми хвостами.
— О, великолепно! — Джеймс рассмеялся. — Туше!
— Нет-нет. — Она погрозила ему карандашом. — Это очень хорошая идея. Мистер Пиз пожелал, чтобы мои герои и замки выглядели более английскими. Итак, вы решили одну проблему. Теперь мне бы следовало переделать в замках французские зубчатые стены.
Как оказалось, ее замки действительно были слишком пышными. Каждый из них вздымался над лесом и был окружен башнями в изящных завитках и зубцах. Джеймс сел и стал смотреть через ее плечо. В конце концов он не сдержался. Он отобрал у нее папку с листами. Она была талантлива, более чем талантлива. И отчего-то это раздражало его.
Ознакомительная версия.
