И зал снова огласил вопль. Это был вопль короля.
На секунду все замерли, обратив свои взоры к Эйдану – рядом с ним стоял худенький силуэт. Ния, которая находилась все это время в покоях короля и наблюдала за происходящим, схватив со стены факел, хлестала им Эйдана.
– Чертов ублюдок! – кричала девушка! – Чертов…
Первым от происходящего очнулся Варт, меньше секунды ему потребовалось, чтобы достичь своего короля и одним ловким ударом меча пронзить насквозь грудь молодой амазонки!
Глаза девочки широко распахнулась, факел с глухим стуков выпал из ее рук, и девушка упала на пол…
– Ния, – закричала Сея, кидаясь к девушке и не обращая внимания на ранения.
Эйдан еще несколько секунд визжал, видимо, не в силах справиться с болью, потом все-таки поднялся. Здоровяк Варт хотел было вывести своего правителя из покоев, но не успел. Попавшее в грудь советника копье навсегда успокоило его, мигом охладив его пыл.
Ксена и Рамир обернулись – в дверях покоев стояла темная фигура в длинном плаще.
– Зен! – крикнула Ксена, которая как никогда была рада видеть давнего сторонника.
– Не думал, что ты появишься, – задумчиво произнес Рамир.
– Я, если честно, тоже, – ответил чернокнижник, кидаясь в гущу борьбы…
Стража все пребывала, вот уже и королева Сея, слишком долго склонявшаяся над Нией, была повержена. Ее прекрасное тело лежало на полу, и один из стражников засмотрелся на нее так же, как в рассказываемой Рамиром несколько дней назад легенде. За что был моментально повержен стрелой из лука Ксены…
Еще один силуэт ринулся к амазонке, преодолевая половину покоев, но стрела впилась в тело мужчины, и тот рухнул на плиты. Охрана все пребывала.
Зен наравне со всеми орудовал мечом, неизвестно, помогал ли он себе заклинаниями или чем-то еще – Ксена все хотела увидеть магию, но отчего-то не видела ее… Она всаживала стрелу за стрелой в охранников, пытающихся окружить группу. Рамир орудовал мечом, поражая подступивших мужчин, как вдруг на него обрушился невесть откуда взявшийся огонь… Отползший в угол, весь израненный Эйдан не сдавался, приказав одному из своих слуг поджечь плащ воина…
Не в силах выдержать нечеловеческих мучений, Рамир закричал, разрывая горло этим криком и не замечая этой боли.
– А ну оставь его! – звонкий женский голосок, подобно лучу, прорезающему тьму, прорвался сквозь дикие крики Рамира. Девушка ринулась на воинов, а Зен, не замечая боли от только что полученного ранения, схватил подмышки обмякшего воина, и, рванув, потянул его на себя.
Все закончилось также быстро, как и началось. Несколько глухих ударов мечом, несколько выпущенных стрел и вот уже рука Ксены нащупывает в колчане оперение последней стрелы… Амазонка выпускает ее, попадая в открытый рот одного из стражников, смотрит на свой меч, лежащий рядом с телом убитой королевы, и понимает, что, кажется, пришел конец. Тупой удар оглушает ее, поворачивая голову, она видит, что Рамир уже не в силах подняться, замечает, как незнакомая ей шатенка кидается на одного из стражников, пытающихся связать Зена, видит усмехающееся лицо молодого короля.
– Глупые бабы, – рычит он. Думали, что вы сможете одолеть меня? Нет, не сможете. Никогда не сможете…
Король пытается подняться, но у него это не получается, он кричит, подзывая стражу. Амазонка трясет головой, пытаясь отогнать от себя оцепенение, навалившееся после того, как ее оглушили, но пока еще тяжело соображает.
– В спальню меня отнеси, а этих, – Эйдан кивнул в сторону амазонки, чернокнижника и Рамира, – в подземелье. Скоро этот урод сдохнет, и вот тогда мы от души повеселимся…
Ксена чувствовала, как кто-то поднимает ее за плечо, заставляя идти вперед, и толкает в спину…
Подземелье замка и вправду оказалось ужасным. Где-то глубоко внизу, среди отсыревших каменных стен и проходов с низкими сводами, стояли клетки, больше всего напоминавшие те, в которых перевозят животных бродячие артисты, – узкие, невысокие и ржавые. В некоторых из них сидели люди – худые и грязные. Увидев охранников, узники вскакивали, кидались на решетки, громыхали отломанными кусками железной арматуры… Где-то в углу пронзительно громко капала вода, пахло сыростью и гнилью.
– Добро пожаловать, – насмешливо сказал охранник, открывая перед узниками дверь очередной ржавой клетки, а его напарник с грохотом свалил Рамира со своего плеча на соломенную подстилку.
– Чувствуйте себя, как дома, – добавил он и запер пленников.
Рамир тихо застонал, переворачиваясь с живота на спину, и открыл глаза, оглядывая подземелье… Выглядел он отвратительно – весь в крови и копоти, с ожогами на руках, рваной раной на спине чуть выше лопаток, в синяках и ссадинах… Оторвав кусок от своей юбки, и окунув ткань в воду, Ксена стала прикладывать «компресс» к его ранам, но Рамир только поморщился:
– Не поможет, – сдавленным голосом прошептал он и, поворачивая голову, добавил: – поцелуй меня…
Сказать, что Ксена удивилась, – это значит ничего не сказать… Замок, подземелье… Возможно, это и настраивало бы на романтический лад, если бы они не были узниками, и если бы Рамир не чувствовал себя так отвратительно, как сейчас. Ксена снова посмотрела на него, скользя взглядом по сбитым в кровь костяшкам пальцев на внешней стороне ладони, по царапинам на лице, по сухим и обветренным губам… Он лежал, снова закрыв глаза и, кажется, даже не дышал… Захотелось зарыдать. Амазонка наклонилась, касаясь губами его сухих, словно обветренных, губ и ощущая привкус спекшейся крови во рту, и почувствовала, как Рамир улыбается…
– Нет, поцелуй меня так, чтобы я почувствовал, – еле слышно сказал он…
Девушка провела кончиком языка по его губам, от чего они стали влажными, и, наклонившись, стала целовать его, лаская его губы. Рамир застонал, и через секунду Ксена почувствовала его язык у себя во рту. Внизу живота что-то сжалось, заставляя гладить руками его шею, закрывать глаза и снова и снова целовать его обветренные губы. Он отвечал, сперва едва ощутимо, а потом все более и более напористо: целовал, кусал ее губы, а его язык проникал глубже, терся о ее язык, заставляя ее все шире открывать рот при поцелуях…
– Ай, – тихо простонала амазонка, почувствовав, как от очередного укуса, слишком сильного, на губе выступает капелька крови…
– Моя девочка, – хрипло сказал Рамир, слизывая ее, – иди сюда.
Его руки сжались на талии амазонки, и, еще недавно стонущий от своих ран мужчина, легко, словно пушинку, пересадил ее верхом на себя. Руки скользнули вверх, задирая юбку, стали ласкать грудь, сжимая ее и касаясь сосков кончиками пальцев.
