Страдания, которые были с ним еще тогда, когда, не обремененные ничем, они могли свободно общаться и даже поделиться друг с другом самым сокровенным. Тогда она не обратила на это внимания, потому что боялась испортить мгновение, которое они разделили друг с другом во время прогулки.
Даже сегодня, вспоминая о том дне, Клэр поражалась тому, как естественно было общаться с ним, как приятно было находиться рядом с ним. Было удивительным и то, что она решилась поведать ему почти все свои тайны, но даже сейчас, думая об этом, она понимала, что не могла не поддаться его обаянию. Было в нем нечто такое, что расположило ее к нему почти без остатка. Отчего у нее кружилась голова, когда она видела его улыбку, от чего мурашки бегали по спине, когда она слышала его глубокий голос.
Человек, который стремился жениться на ней, но который вчера запретил ей приближаться к себе.
Клэр не спала всю ночь, беспокойно меря шагами свою комнату и глядя на два уложенных сундука, которые собиралась взять в дорогу. Удивительно, но теперь вся ее жизнь уместилась всего в двух сундуках. Она взяла самое необходимое, как и велел Эрик. Клэр не хотела усложнять поездку еще и количеством своего багажа. По правде говоря, это мало заботило ее. Она лишь… Она лишь гадала, что будет дальше. И не прикажет ли Эрик повернуть обратно?
Но они всё ехали. Дождь в какой-то момент усилился, заслонив дорогу густой стеной. Клэр чувствовала себя разбитой и невероятно уставшей. Ей казалось, что она никогда больше не сможет отдохнуть, никогда не сможет прийти в себя. Никогда не вернет покой, который отняли у нее.
Эрик всё это время скакал на своем гнедом, то проскакивая мимо кареты, то совсем исчезая из поля зрения. Вода пробегала по краям его черной шляпы и стекала вниз на серый дорожный плащ, который зловеще развевался за его спиной. Вот и сейчас, открыв глаза, Клэр тут же увидела его через закрытое окно кареты, и не могла понять, что двигало им. Что управляло ее супругом? Почему он это делал? Почему предпочел оставить ее в брачную ночь, а сейчас с такой решимостью и почти хладнокровием вез ее в Шотландию?
Почему вчера он запретил ей подойти, когда она шагнула к нему? Впервые с момента их встречи он запретил ей приблизиться к себе, и, вероятно, намеревался держать эту пугающую дистанцию до конца пути. Будто они были совершенно чужими. Будто она не доверила ему свои тайны, свои помыслы, свои мечты.
Клэр вновь и вновь мысленно возвращалась к музыкальному вечеру своего дяди, когда туда пришел Эрик. К которому никто не осмелился дотронуться. Который тогда коснулся только ее. А теперь и ей велел держать дистанцию… Возможно, после случившегося он имел на это право, вот только это почему-то ранило ее. Потому что было ощущение, будто она отдала ему все свои мечты, а теперь он не позволял ей приблизиться даже к ним.
Отобрал у нее почти все ее мечты, а теперь собирался дать ей развод. Развод! Даже находясь в столь плачевном состоянии, Клэр понимала, что это, несомненно, отразится не только на ней. Если брак не будет консумирован, а он не собирался этого делать, развод навсегда заклеймит и Эрика. Никто никогда не пожелает выйти за него замуж, а он ведь был наследником маркиза, наследником герцогства.
«Вы — единственная женщина на свете, на которой я могу жениться…»
Вздрогнув, Клэр отвернулась от окна, опустила голову и только тогда заметила, как дрожат руки. Сжав пальцы, она попыталась дышать, но не могла этого делать, охваченная ужасом от того, что вспомнила. Его слова… Они действительно заставляли ее ужасаться. Она не хотела их вспоминать, не хотела думать об этом. Это могло означать, будто она ищет оправдания для Эрика в том, что он сделал. А она была слишком опустошена, чтобы искать какие бы то ни было оправдания. Особенно ему.
Всего этого можно было бы избежать, если бы он вовремя уступил и взял назад свое предложение. Теперь они были женаты, но даже это не останавливало его, потому что он собирался исправить ситуацию таким мучительным способом.
После полудня, когда дождь зарядил с еще большей силой, стало очевидно, что они не смогут продолжить путь. Они уже давно оставили позади Лондон и ехали по другой северной дороге, двигаясь в сторону Кембриджа, когда карета свернула направо и сделала остановку у небольшого постоялого двора близ местечка Пакеридж.
Шел такой сильный ливень, что невозможно было разглядеть дорогу. Не было видно ничего уже на расстоянии двух шагов. Утешало лишь то, что природная стихия не сопровождалась оглушительным громом и молнией.
Клэр помогли выбраться из кареты и, держа над ней большой зонт, довели до дверей, которые тут же распахнул перед ней хозяин заведения.
— Какой небывало сильный ливень! — сказал высокий мужчина лет сорока, пропуская Клэр. — Добро пожаловать в «Розу и короля», миледи. Здесь вы сможете согреться и немного подкрепиться в дорогу.
— Б-благодарю, — запинаясь, молвила Клэр, обнаружив, что действительно замерзла.
Стряхнув со своей накидки капельки дождя, она откинула назад капюшон и огляделась по сторонам, в поисках своего… мужа. Но его нигде не было видно. Рядом стояли двое из их сопровождающих, которые взволнованно смотрели на нее.
— Миледи, вам что-нибудь нужно?
Клэр внезапно поняла, что не может ехать дальше и быть такой же безразличной к тем, кто окружал ее. Да, у нее ничего не осталось, но ни слуги Эрика, ни владельцы постоялых дворов не были виноваты в ее бедах. Эти люди заботились о ней, и она могла бы проявить к ним хоть немного уважения.
— Как вас зовут? — спросила она у высокого темноволосого мужчины, который стоял ближе к ней.
Мужчина улыбнулся и быстро снял свою шляпу.
— Меня зовут Гарри, миледи, Гарри Шоу.
— А вас? — Клэр повернулась к рыжеволосому кудрявому парню лет двадцати, который держал для нее зонт. — Как ваше имя?
Парень улыбнулся так широко, что стали видны даже выпавшие задние зубы.
— Алан Паркер, миледи. К вашим услугам.
У Эрика были очень приветливые и доброжелательные слуги, подумала Клэр, вновь взглянув на старшего мужчину.
— Мистер Шоу, как долго мы здесь задержимся?
— Как только Купер и Уайт починят зашатавшееся колесо кареты, миледи. Дороги нынче очень плохие, их размыло дождем.
Да, она это видела, но к чему так много людей для этой поездки? И это в то время, как Эрик просил никому ничего не говорить? Как странно… И где он сам?
Ее мысли прервал хозяин заведения, который развернул Клэр к лестнице.
— Пойдемте, миледи. У нас есть очень хорошая комната для вас. Там недавно затопили камин, так что вы согреетесь, пока накрывают ланч.
Как предусмотрительно, подумала Клэр, поднимаясь по лестнице. Она не выносила холода. И как удачно, что камин уже затопили. И еду скоро принесут. Она ужасно проголодалась и хотела хоть немного отдохнуть. Голова раскалывалась от усталости. И все же… Остановившись на верхней площадке, она обернулась и взглянул на входную дверь, надеясь увидеть внизу Эрика, но его там, естественно, не оказалось.
Они выехали через два часа, когда ливень немного утихомирился, перейдя в моросящий дождь. Колесо починили, и можно было снова тронуться в путь. Вот только дороги уже размыло настолько, что было трудно держать хоть какую-то скорость.
Клэр так и не увидела Эрика, сумев даже вздремнуть, пока ждала отправления в отведенной для нее комнате. Зашел ли он в гостиницу, чтобы согреться и перекусить? В какой-то степени ее это не должно было волновать, и все же она не могла не думать о том, где он.
Она увидела его только под самый вечер в небольшой гостинице на выезде из Кембриджа, где они остановились на ночлег.
Он выглядел уставшим, невероятно мрачным и таким неприступным, будто даже ветер не имел права коснуться его. Он взглянул на нее и спросил ничего не выражающим голосом:
— У вас всё хорошо?
«Спросил так, как будто мы совсем незнакомы», — удрученно подумала Клэр. Это почему-то задело ее, но она постаралась скрыть свои чувства, глядя на человека, который знал, почему она полюбила ландыши, но который смотрел на нее сейчас так, как будто видел ее впервые. Будто не мог больше смотреть на нее.
