Не смотри туда, Кэтрин!
Прелестный диван и такое же кресло из вишневого дерева с белой атласной обивкой, а также еще одно кресло, в котором она сидела раньше, расставлены вокруг печи затейливого литья. Старинное бюро и несколько столов и шкафчиков тоже вишневого дерева. С полдюжины меховых ковриков поменьше. Комната действительно очень велика. Возможно, две-три каюты попросту соединили в одну.
Правда, это судно принадлежит Дмитрию, и все здесь сделано по его вкусу.
Князь сел напротив Кэтрин. Слава Богу, их разделяет стол! Девушка глядела куда угодно, только не на Дмитрия, хотя сознавала, что тот наблюдает за ней.
— Попробуй шампанского. Катя. Девушка машинально потянулась к бокалу, но тут же, опомнившись, отдернула руку.
— Не хочется.
— Предпочитаешь что-то еще?
— Нет, я…
— Боишься, что в него опять что-то подмешали? Кэтрин ответила яростным взглядом. Она совсем не думала об этом, хотя следовало бы! Глупая! Позабыла, что следует предвосхищать каждый его шаг!
Девушка вскочила, но Дмитрий успел перехватить ее запястье, Доказав этим, что расстояние между ними не настолько уж безопасно, как считала Кэтрин.
— Садись, Кэтрин, — твердым, не допускающим возражений голосом велел он. — Если пожелаешь, я сам стану пробовать каждое блюдо.
Кэтрин не пошевелилась, однако Дмитрий отпустил ее.
— Нужно же тебе есть, хотя бы изредка! Будешь трястись от страха все плавание или все-таки поверишь, что тебя больше не собираются одурманивать?
Девушка, сухо поджав губы, села.
— Я не собиралась ни в чем вас обвинять, но Киров способен и не на такое, и…
— И он был строго наказан, еще вчера. Говорю же тебе, этого больше не случится. Доверься мне, — добавил Дмитрий уже мягче.
И Кэтрин снова пожалела, что на этот раз невольно взглянула на Дмитрия. Теперь она не могла отвести глаз. Белая шелковая рубашка распахнута на шее, придавая Дмитрию беззаботно-залихватский вид, несмотря на элегантность его вечернего костюма. Широкие плечи… мощные руки… он действительно был настоящим великаном, этот волшебный принц, и настоящим мужчиной.
И как ни пыталась девушка справиться с собой, ее все больше влекло к этому человеку. И на этот раз не осталось даже гнева, обычно защищавшего ее от неумолимо-сильного притяжения.
Кэтрин, сама того не сознавая, продолжала невежливо глазеть на Дмитрия, и от окончательного позора ее спасла Лида, принесшая первое блюдо. Девушка постаралась целиком сосредоточиться на еде. До нее смутно доносились слова Дмитрия, рассказывавшего о жизни в России, о каком-то Василии, очевидно, близком друге, о придворных обычаях. Она, по-видимому, даже нашла в себе силы делать соответствующие замечания, что случалось нечасто, поскольку он говорил почти непрерывно.
Кэтрин понимала, что он просто пытается успокоить ее, ободрить, и была благодарна за это. Но она никогда не будет чувствовать себя свободно в его присутствии! Это просто невозможно!
— Ты, кажется, совсем не слушаешь меня. Катя! Дмитрий заговорил громче, чтобы привлечь ее внимание. Девушка, слегка покраснев, поспешно подняла глаза. Дмитрий весело улыбался, хотя в глазах мелькнуло некоторое раздражение. Вероятно, он попросту не привык, что кто-то может его игнорировать.
— Извините… я… я…
Она лихорадочно искала подходящее к случаю извинение, но на ум пришло лишь одно:
— Я слишком проголодалась.
— И слишком озабочена?
— Да… учитывая обстоятельства…
Дмитрий, отбросив салфетку, вновь наполнил свой бокал. Он уже успел осушить почти всю бутылку. Кэтрин же не выпила ни глотка.
— Может, перейдем на диван?
— Я… предпочитаю остаться на месте.
Пальцы Дмитрия конвульсивно сжали ножку бокала. К счастью, Кэтрин ничего не успела заметить.
— В таком случае не лучше ли сразу покончить с тем, что тебя волнует, и спокойно провести остаток вечера?
Слишком поздно поняла Кэтрин, что вновь рассердила князя. Но какого дьявола ему нужно? Она не собирается оставаться здесь ни минуты больше, чем это необходимо! Лучше уж провести остаток вечера в благословенном одиночестве, хотя Кэтрин сильно сомневалась, что ей это позволят. Но сначала действительно необходимо внести некоторую ясность в их отношения.
— Возможно, вы согласитесь, наконец, ответить на мой вопрос. Я чувствую себя узницей на этом корабле, однако вы приглашаете меня к ужину, словно почетную гостью. Кто же я на самом деле?
— Думаю, ни то ни другое, по крайней мере не в строгом смысле этого слова. Нет причин запирать тебя в каюте на все время плавания. Тебе необходимо делать что-то, занять время, пока ты с нами.
Кэтрин стиснула зубы и сцепила лежавшие на коленях руки. Он, конечно, прав, и это было куда больше того, на что она смела надеяться. Девушка не могла припомнить, когда в последнее время ее жизнь не была заполнена бесчисленными обязанностями. У Дмитрия в каюте целая библиотека, но как она ни любила читать, однако не представляла себя проводящей целые дни за книгами. Ей необходимо постоянное движение, требуется планировать, устраивать, объяснять, приказывать… делать что-то нужное, полезное или сложное. И если Дмитрий сумеет что-нибудь предложить, она будет крайне благодарна ему, особенно еще и потому, что действительно очень боялась стать настоящей узницей и просидеть в каюте много недель.
— Что вы имеете в виду?
Она явно заинтересовалась предложением! Дмитрий изумленно взглянул на девушку. Он ожидал, что она решительно откажется от всякой работы, и уж тогда можно будет со спокойной душой предложить ей оставаться его любовницей. Пусть уж тогда Кэтрин разыгрывает роль важной дамы, сколько заблагорассудится! Вероятно, она просто не так его поняла! Ну конечно! Недаром Дмитрий никогда до сих пор не встречал женщины, которая не предпочла бы спокойную роскошную жизнь унизительному тяжелому труду.
— Надеюсь, ты понимаешь, что на корабле не найдется так уж много дел для девушки твоего положения?
— Да, конечно.
— Говоря по правде, есть всего две должности, на которые ты можешь рассчитывать. Подумай хорошенько, но ты должна выбрать одно или другое.
— Вы достаточно ясно выразились, Александров, — нетерпеливо бросила Кэтрин. — Переходите к делу.
Неужели он действительно когда-то находил ее прямоту забавной? Что за глупец!
— Вы, кажется, уже успели встретиться с Анастасией? — сухо осведомился Дмитрий.
— Да, конечно. Ваша жена?
— Предполагаете, что я женат?
— Ничего я не предполагаю. Обыкновенное любопытство. Дмитрий нахмурился. Жаль, что она не проявляет к нему ничего серьезнее любопытства. Однако ее вопрос напомнил ему о Татьяне, и Дмитрий мысленно напомнил себе никогда не брать будущую жену с собой в плавание. Если он едва вытерпел этот вечер, поскольку приходилось вести беседу самому, с Татьяной будет в миллион раз хуже — она вообще не может говорить ни о ком и ни о чем, кроме как о себе. Однако здесь крылась огромная разница. Татьяна не волновала его. А эта крошка… Даже ее раздражающая откровенность ничего не меняла. Как и высокомерное безразличие. И особенно непредсказуемая натура.
