ответил:
— Косторез… Означает корабельный врач. Он же — Коннор Гилберт, сидящий перед Вами. Что им стоит убить или выкрасть важный документ? За операции, которые бы он смог совершать, брали бы крупные суммы. Конечно же здоровье важно. Богачи бы выкладывали любые деньги, лишь бы выжить. Другие бы воровали больше… Всё было бы чудесно. Да и сейчас может чудесно сложиться, без наказания.
— Не язвите, — строго выдал Генерал-губернатор. — Не я закон пишу!
— А действительно, — засмеялся Гилберт. — Король не даст в обиду! Надо было приказать тебя убить, — смотрел он на оглянувшегося Петра. — Так хотелось проучить, чтоб отвязался, оставил идею завладеть рецептом.
— Нажиться хотелось, — улыбнулся он, а арестованный перевёл взгляд на с тревогой наблюдающую за всем Иону:
— А ты, цыпочка…. неужели смогла убедить супруга? Неужели он поверил, что под подолом носишь его отпрыска? Какие ночки были!
— Не верь! — сразу замотала головой взволнованная та, обратившись к любимому…
Пётр же смотрел на Гилберта. Он молчал, будто ждал продолжения его речи, а Иона переживала всё сильнее…
— Я скоро поняла, что жду ребёнка, — продолжала говорить она, но Пётр тут же перебил:
— Не стоит. Я вижу, что он хочет, — улыбнулся он арестованному. — Ничего не выйдет больше.
— А попробуй доказать, что ребёнок сей не мой, — выдал серьёзно Гилберт, глядя на переживающую Иону, после чего взглянул на Петра. — Ты верил, что она не бросит тебя… А как докажете, что не от меня понесла? Как?
— И не собираюсь доказывать, — усмехнулся тот, искренне веря любимой. — Ты не первый подлец, который пытается перед судом что-то ещё сотворить, лишь бы показаться победителем. Думаю, — вздохнул он и протянул руку супруге. — Нам уже не стоит здесь задерживаться.
— Мою карету подать им! — тут же поднялся Генерал-губернатор из-за стола, отдав приказ полицейскому у дверей.
Тот сразу вышел, и Генерал-губернатор поспешил обратиться к Петру:
— Благодарю за службу вновь! Вы были на высоте, граф! Только в следующий раз, прошу, будьте более осторожны.
— Мы ещё услышим решение короля, — засмеялся уверенный в своём Гилберт, но Пётр с Ионой молча покинули кабинет.
Только когда вышли на улицу к карете Генерал-губернатора, которая ждала их, чтобы увезти домой, Иона решилась снова сказать:
— Я не была ни с ним, ни с кем другим, клянусь! Ты единственный мужчина в моей жизни.
— Я знаю, любимая, — остановился он, нежно обняв за талию. — Не беспокойся ни о чём. Я знаю таких, как эти пираты. Теперь мы их отпустим из нашей жизни, хорошо? Пора заняться сыном.
— А король?… Он не сделает тебе ничего? — беспокоилась она.
— Будем верить в лучшее, — только успел сказать он.
Выбежавший следом Винсент окликнул:
— Граф! Простите, граф, — встал он рядом. — Хочу выразить благодарность за помощь в деле с Дворцом тайн того Георга.
— Вы смогли доказать его причастность к тем смертям? — поинтересовался Пётр, но Винсент усмехнулся:
— Если бы… Георг слишком умён, а дворец его покрыт такими тайнами, что узнать что-либо пока не удалось. Генерал-губернатор решил пока оставить всё, как есть, до следующего шанса.
— Однажды тайное может стать явным, — сказал в поддержку Пётр и улыбнулся, встретив ответную улыбку молодого коллеги:
— Хорошо бы в наш век!
— Что ж, — похлопал он его по плечу. — Удачи!
Распрощавшись с ним, Пётр сел следом за любимой в карету. Она с тревогой наблюдала, как он терпел боль в ноге, и, когда экипаж уже был в пути, покидая Стокгольм, сказала:
— Надо немедленно позвать Валентина. Пусть осмотрит твою рану.
— Всё хорошо, — одарил милый слабой улыбкой, но Иона не принимала такой ответ:
— Вот сколько видела пар, сколько говорила с подругами, вы, мужчины, все одинаковые… Как что со здоровьем, к врачу не спешите. Это может быть опасно! Почему ты не думаешь о себе, о нас?
— Разве? — удивился он. — Я думаю…. ещё как!
— Но не о здоровье… Если тебя не станет по глупости, что вовремя не обратился к врачу, как жить? Я не смогу без тебя, — с мольбой смотрела милая.
— Голубка моя, — успокаивал Пётр и взглядом, и голосом, но рукою придерживал ноющую рану на ноге. — Вызовем Валентина, обещаю. Но уверен, что зря. Я просто везде бегаю, всё делаю, покоя нет.
— Всё, — решительно выдала милая. — Теперь нужен покой. Никаких дел, хорошо?
— Надеюсь, — засмеялся Пётр, получив от любимой осторожный толчок в плечо:
— Прекрати опять дразнить!
Засмеявшись и обнявшись, они скоро уже подъехали к родному дому. Душа пела вновь видеть любимые просторы, выбежавшего навстречу сына с бабушкой и дедушкой, которые с любящими улыбками встречали у дверей…
— Скорее! — обратилась Иона тут же к вышедшему слуге. — Поезжайте за доктором Блом! Пусть приедет, как можно скорее!
Пётр лишь развёл руками, глядя на удивлённого тестя. Слуга тут же умчался выполнять приказ, а тесть подхватил зятя под руку, помогая пройти в дом…
— Вы снова ранены? — заметила тёща, что Пётр хромал и терпел боль, а Иона ответила за него:
— Да, матушка, и врача не хотел. Но теперь всё будет хорошо.
Они прошли в дом… Петра проводили в спальню и ждали, когда вернётся слуга с сообщением от доктора. Тот не заставил себя долго ждать. Он вернулся с Валентином, который не замедлил проверить рану.
Сразу на месте сделав заключение, что рана воспалилась, он сделал всё, чтобы предотвратить дальнейшее ухудшение. Валентин прожёг края раны, смазал специальной мазью и сел рядом с приходящим в себя пациентом, пока остальные ждали за дверью…
— Не умру ведь? — улыбнулся Пётр, и Валентин тихо засмеялся:
— Нет, уже нет. Но ты крайне неосторожен.
— Я должен был закончить дело…. дела, — пожал плечами Пётр и сморщился вновь от боли.
Выдержав паузу, когда боль вновь слегка отступит, он кивнул на висевший на спинке стула камзол:
— Там…. в левом внутреннем кармане… Возьми…
Валентин послушно взял то, что было в том кармане. Это было вдвое сложенное письмо, которое он раскрыл и быстро прочитал глазами:
— Это рецепт?!.. Тот самый?!
— Тот самый, полный, — улыбнулся Пётр с надеждой на будущую операцию для сына, о чём Валентин знал:
— Я немедленно сделаю эту настойку, проверю её действие и сообщу дату операции.
— Благодарю, но прошу спрятать и не сообщать никому об этом.
— Разумеется, — с печалью вновь посмотрел Валентин на бумагу в руках. — В память о брате я буду крайне осторожным и не позволю сему рецепту попасть в злые руки…
Будущее казалось теперь немного светлее. Время дарило новые надежды и сбыточность мечты…
Как только Валентин ушёл,
