он наблюдал, как над крышей появилась темноволосая голова Вероники. Его жена цеплялась за лестницу, словно утопающий за соломинку, и вид у нее был смертельно напуганный.
Как был, в халате, Себастьян выбрался из окна на занесенную снегом крышу, в два шага достиг лестницы и подхватил Веронику одним ловким движением.
– И что ты делаешь? – воскликнул он резче, чем собирался, охрипшим от страха голосом. – Здесь снег, лед… ты же могла убиться!
– Я… я знаю, – дрожащим голосом ответила та.
У нее стучали зубы. Себастьян увидел, что она не только без шляпки – даже без пальто, в одном домашнем платье и какой-то накидке.
– Ты что, с ума сошла?
– Да! – решительно ответила она. – Именно сошла с ума!
Взяв ее за руку, Себастьян повел ее за собой, пробираясь по глубокому снегу обратно к окну, подтолкнул туда Веронику, следом залез сам и захлопнул створки, перекрывая доступ морозному воздуху. Вероника стучала зубами от холода, пока отряхивалась от снега и растирала замерзшие ладони. На него она смотрела с опаской, словно подозревала, что в любую секунду он может снова выкинуть ее в окно.
– Где ты набрала камней в такую погоду? – поинтересовался Себастьян, тоже отряхиваясь от тающего снег.
– Это Джастин принес, – дрожащим голосом призналась Вероника.
Себастьян сдернул с кровати одеяло и, торопливо укутав ее, подтолкнул к камину:
– Иди ближе к огню и объясни, ради всего святого, что ты там делала.
– Хотела сделать что-нибудь… необычное, – проговорила она неуверенно, кутаясь в одеяло.
– Но зачем? – Себастьян поворошил угли кочергой. – И где ты посреди ночи достала лестницу?
– Джастин принес. Мне очень нужно было с тобой поговорить.
– А в дверь постучать не судьба?.. Погоди-ка. Хочешь сказать, Уитмор ждет снаружи? – не веря своим ушам, спросил Себастьян.
Вероника кивнула, закусив губу.
Себастьян вернулся к окну и снова его распахнул.
– Уитмор, ты здесь?
– Ну наконец-то вспомнили! – донесся снизу бодрый голос Джастина.
– Что ты там делаешь?
– Мало ли что… Помогаю сестренке! – послышалось снизу.
– Да она же упасть могла! – взревел Себастьян. Как же ему хотелось надавать другу тумаков за беспечность.
– Во-первых, она очень настаивала. Думаю, тебе не нужно объяснять, что, если уж Вероника что-то вбила себе в голову, отговаривать бесполезно. Во-вторых, все это время я держал лестницу и глаз с нее не спускал. Если бы она сорвалась, я бы ее поймал. Ну что, вы там мириться будете? Пока выясняете отношения, я бы еще поспал! Холодно, знаете ли!
– Спасибо тебе, Джастин! – прокричала Вероника со своего места у огня.
– Иди домой, Уитмор! Что за ненормальная семейка! – проворчал Себастьян, закрывая окно, а затем вернулся к жене. – Ты понимаешь, что могла сломать себе шею?
Она сморщила нос.
– Если бы я просто постучала в дверь, вряд ли ты бы мне открыл.
– Ты же боишься высоты! – заметил Себастьян, уперев руки в бока.
– Боюсь. Но мне нужно было кое-что тебе сказать, и немедленно, – сказала она твердо, вглядываясь ему в лицо.
– Так говори.
Взгляды их встретились, и он заметил, что глаза ее полны слез.
– Себастьян, прости меня!
Несколько мгновений он смотрел на нее, словно на привидение, потом поднес сложенную чашечкой ладонь к уху.
– Я не ослышался? Повтори!
– Прости меня! – повторила она громче. – Прости, что я тебе не верила. Прости, что из-за своих страхов думала о тебе дурно. Прости, что все это время отказывалась выслушать тебя. Я была неправа и теперь страшно об этом жалею. Знаю, я натворила много глупостей, но… прости!
Себастьян шагнул к ней и, заключив в нежные объятия, прошептал, уткнувшись в макушку:
– Вероника, ты просишь прощения? Да ты ли это? – В душе его глубокое облегчение боролось с недоверием.
– Да, – подтвердила она, прижимаясь к его груди. – Прости, что была такой ужасной женой! И прежде всего прости за то, что ждала, чтобы ты извинился первым. Все мое несчастное упрямство!
– И ты меня прости, – прошептал Себастьян, от избытка чувств прикрыв глаза и крепко прижав ее к себе. – Прости, что солгал тебе в тот вечер. Думал этим защитить тебя от боли, но в результате сделал только хуже – ты перестала мне доверять. Прости, что не рассказал тебе все раньше и заставил хоть на миг усомниться во мне. – Он глубоко вздохнул и поцеловал ее в макушку. – И прости, что ждал, чтобы ты извинилась первой. Я готов умолять о прощении до конца жизни, даже на коленях.
Он хотел было опуститься перед ней, но она удержала:
– Нет, я уже простила! – воскликнула Вероника, прижимаясь щекой к его груди. – А ты меня прощаешь?
– Конечно, милая! – ответил он и, наклонившись, крепко ее поцеловал.
Он принялся судорожно покрывать ее лицо, по которому заструились слезы, поцелуями.
– Дедушка был прав: главное в браке – доверие. Мало только не ошибиться в выборе спутника жизни (слава богу, в этом я не ошиблась).
Вместо ответа он нежно снова поцеловал ее в губы, а когда на мгновение оторвался, сказала:
– Осталось еще кое-что…
Нахмурившись, Себастьян стер пальцами слезы с ее щек.
– Что же?
– Я люблю тебя! – выдохнула она.
Словно что-то взорвалось внутри у Себастьяна, окатив его неведомой прежде, немыслимой радостью. Впервые за два года он вдохнул полной грудью, а потом подхватил ее на руки и закружил по комнате, с широкой улыбкой на лице, не сводя с нее восторженных глаз.
– Я тоже люблю тебя, Вероника! Должно быть, полюбил еще тогда, когда мы ночь напролет проболтали на конюшне.
Он поставил ее на ноги, а она обхватила его руками и прижала к себе.
– И я в ту ночь в тебя влюбилась. Даже нацарапала признание на паркетной доске. С тобой было так легко и весело, и в то же время так хотелось, чтобы ты меня поцеловал!
– На паркетной доске? – в недоумении переспросил Себастьян.
Она подняла голову и смущенно улыбнулась.
– В моей спальне здесь, у Джастина. Как-нибудь покажу.
Он рассмеялся в ответ.
– Мне тоже страшно хотелось тебя поцеловать – и гори все огнем! Но я понимал, что ты еще совсем девчонка.
– Я бы не стала сопротивляться, – улыбнулась в ответ Вероника, но уже не застенчиво, а скорее лукаво.
Он снова прижал ее к груди и выдохнул, прикрыв глаза, на миг позволив себе полностью отдаться этому немыслимому счастью.
Несколько секунд спустя она немного отстранилась и взглянула ему в глаза.
– Мой отец всегда лгал матери, раз за разом, никогда не говорил правды. Когда я услышала от твоей матери, что у тебя есть любовница, то подумала, что и со мной будет так же.
Его брови взлетели вверх.
– Так это