Ребекка пристально взглянула на Глэдни, и он поспешно отвел взгляд.
– Я мало что знаю о предсказателях судьбы, – заметила Ребекка. – Слышала только, что они делают свои предсказания с помощью хрустальных шариков. И если вы пользуетесь ее хрустальными шариками, когда делаете ставки, неудивительно, что вы всегда проигрываете!
Глэдни с облегчением рассмеялся.
– Ну что вы! Я же не сумасшедший!
Они покинули улицу и окунулись в ярмарочную суету. Здесь бродили сотни людей. Лица у всех были веселые. Люди жаждали развлечений и не сомневались, что получат их.
– Смотрите, – сказал Глэдни, указывая на очередную палатку и радуясь, что разговор о Тане закончен.
В палатке шла игра под названием «Колесо фортуны». Стоявший за стойкой мужчина вращал большое колесо с торчавшими из него штырями и стрелкой посередине. На конце каждого штыря была написана цифра. Колесо быстро крутилось, стрелка щелкала о штыри. Мало-помалу колесо начинало вращаться все медленнее, потом совсем останавливалось. Выигрышным оказывался тот номер, на который указывала стрелка.
– В этой палатке играют по-честному, – ухмыльнулся Глэдни. – Надувают только тех, кто сам дает для этого повод.
– Как это? – удивилась Ребекка.
Глэдни снова усмехнулся.
– Я уже говорил, что надуть человека можно, только если он жадный. Возьмем, к примеру, эту игру. На «колесе фортуны» номера располагаются так, чтобы игрок при проигрыше заплатил больше, чем получил при выигрыше. Шансов на то, что стрелка укажет на какой-то определенный номер, двадцать пять к одному. Если игрок ставит пять центов, то может выиграть доллар. Однако всегда находятся любители сорвать крупный куш, и вот их-то и можно преспокойно оставить с носом.
Глэдни указал Ребекке на двух молодых людей. Они стояли по бокам человека, который казался побогаче остальных посетителей ярмарки.
– Эти двое – «прилипалы», – пояснил Глэдни. – Они нашли объект – этого богатого джентльмена и теперь начнут его обрабатывать. Они станут убеждать и в конечном счете убедят его, что колесо останавливается там, где этого захочет хозяин палатки, и они знают способ вывести его на чистую воду. Но сами они якобы не могут этого сделать, потому что хозяин палатки их знает, а незнакомый человек легко сможет его проучить. Денежки же они потом разделят на троих. Они предупреждают, что операция эта не совсем честная, однако куш можно сорвать приличный.
– И что дальше?
– Эти молодцы убеждают свою жертву поставить крупную сумму денег на тот номер, где шансов сто к одному. Колесо – вещь честная, так что девяносто девять процентов из ста, что оно выиграет и игрок понесет наказание за свою жадность.
– Но ведь это же самое настоящее мошенничество! – воскликнула потрясенная Ребекка.
– Мошенничество, говорите? Конечно! Только эта затея удается лишь в том случае, если человек, которого собираются надуть, не прочь проделать то же самое.
– Вы хотите сказать, что честного человека надуть невозможно? – засомневалась Ребекка.
– Вот именно!
Пока Глэдни объяснял Ребекке правила игры, хорошо одетый господин кивнул «прилипалам» и, улыбнувшись, вытащил из кармана толстую пачку денег.
– Теперь наступает следующий этап: эти двое дадут ему листок бумаги, где написано, в каком месте они должны встретиться и разделить деньги, которые он выиграет, – пояснил Глэдни. – После чего эти молодчики оставят его одного, чтобы хозяин палатки их не заметил. Во всяком случае, так они скажут этому богатому джентльмену. Посмотрите, что будет дальше.
Действительно, жулики дали мужчине листок бумаги. Потом все трое пожали друг другу руки, скрепляя сделку, и мошенники растворились в толпе. Выждав немного и решив, что они ушли уже достаточно далеко, богатый господин смял листок бумаги и швырнул его на землю, даже не взглянув на него.
– Он его выбросил! – воскликнула Ребекка.
– Естественно, – ответил Глэдни. – Если бы эти молодчики не были в этом уверены, они бы действовали иначе. Этот господин вовсе не собирался встречаться с ними и делиться выигрышем.
Ребекка как зачарованная смотрела на разворачивавшуюся у нее перед глазами сцену. Игрок понятия не имел, что за ним наблюдают и что каждое его движение известно наперед. Не выдержав, Ребекка рассмеялась.
– Забавно, правда? – спросил Глэдни.
– Наверное, вы не понимаете, Глэдни, но я чувствую себя... как бы это выразиться... избранной, что ли. Знаю, что произойдет, еще до того, как это на самом деле случается.
– Мне знакомо это чувство, – кивнул Глэдни. – Как будто сидишь на облаке рядышком с самим Господом и все видишь.
Это замечание настолько точно отражало ощущения Ребекки, что она даже удивилась.
– Такое чувство посещает время от времени и меня, – улыбнулся Глэдни, заметив удивление Ребекки. – Наверное, в этом-то и состоит вся прелесть моей профессии.
– А как вы вообще сделались игроком в скорлупки? Или вы всегда занимались этим?
– Для ирландского парня, выросшего в Нью-Йорке, было только два пути заработать себе на хлеб: или мускулами, или смекалкой. Я выбрал последнее. Этот путь показался мне предпочтительнее первого, – сказал Глэдни, отчего-то вновь начав говорить с ирландским акцентом.
– Но ведь сейчас вы живете не в Нью-Йорке! – горячо воскликнула Ребекка. – Могли бы вы найти себе какое-нибудь достойное, честное занятие?
– Достойное занятие? Какое, например?
– Ну, я не знаю... – замялась Ребекка. – Много есть хороших профессий. Можно, например, стать продавцом или банковским служащим, матросом, железнодорожником или фермером. Да мало ли кем!
– Из всех занятий, которые вы перечислили, только одно мне по душе.
– Это какое же? – Ребекка насмешливо взглянула на Глэдни. – Наверное, хотите работать в банке? Вам это должно понравиться, ведь вы все время будете крутиться возле денег и наверняка придумаете какой-нибудь способ что-нибудь с этого поиметь.
– Не скрою, в работе банковского служащего есть своя прелесть, но, поверите вы мне или нет, больше всего я хотел бы стать фермером.
– Вы, ирландец из Нью-Йорка, хотели бы стать фермером?! – удивилась Ребекка.
– Именно потому, что я ирландец, – запальчиво проговорил Глэдни. – Все мои ирландские предки были крестьянами. Только это занятие позволяет человеку ни от кого не зависеть. Правда, моя теперешняя жизнь мне тоже нравится. Куда пожелаю, туда и еду. Хочу – на эту ярмарку, хочу – на ту. Когда хочу, тогда и встаю. Хочу – рано утром, хочу – поздно вечером. И отчитываться мне ни перед кем не надо, только перед самим собой.
Ребекка осуждающе покачала головой.
– Если вы собираетесь заниматься фермерством таким же образом, вы никогда не добьетесь успеха.
