Она осторожно шагнула вперед.
— Кого, Линдсея?
— Да, мэм!
Боже, какая нелепость! Она решительно подошла к двери и резко ее распахнула. Трое закадычных друзей держали ее мужа на весу, подхватив под мышки его руки-ноги.
— О Господи! Вы что, не могли положить его в кровать? В его спальне, разумеется.
— Могли… конечно, могли… но… — Ламборн поморщился, — вы же знаете Бентона. Он не будет спать из-за Линдсея всю ночь. Совесть не позволила нам так поступить.
— Ну конечно. — Эвелин покачала головой. — А то, что я не буду спать всю ночь, не смущает вашу совесть?
Трое мужчин виновато переглянулись.
Вздохнув, Эвелин отступила в сторону и раздраженно махнула расческой, указывая на свою кровать. Джентльмены весьма неуклюже занесли приятеля в спальню, задев дверной косяк и ударив Натана головой о кресло, после чего уложили его на кровать Эвелин — вернее, свалили, точно мешок с углем. Доннелли попытался стянуть с Натана сапоги, но его самого сильно шатало, и попытка окончилась неудачей.
— А теперь уходите! — приказала Эвелин мужчинам, топтавшимся вокруг ее кровати. — Немедленно!
Не слушая пьяные извинения и слова благодарности, она выпроводила всех троих из спальни, захлопнула дверь, заперла ее на замок, а потом резко обернулась, привалилась спиной к двери и уставилась на спящего мужа. Он застонал и повернулся на бок.
Друзья сняли с Натана сюртук, жилет и шейный платок. Рубашка выбилась из брюк, а в распахнутом вороте виднелась грудь, поросшая темными волосами. Он занял неожиданно много места на ее кровати.
Натан опять застонал, перекатился на спину и закинул руку на глаза.
— Как я могла надеяться, что ты станешь другим? — пробормотала Эвелин. Оттолкнувшись от двери, она подошла к изножью кровати, не сводя глаз с мужа. — Ты ни капли не изменился, Натан.
— Прости, Эви, — неожиданно сказал он. Эвелин вздрогнула.
— Так ты не спишь? — вскричала она. Ответа не последовало.
Она обогнула кровать и ткнула его пальцем в бок. Он не шелохнулся.
— Натан, не притворяйся! Послушайте, сэр, если вы не спите, идите в свою кровать и оставьте меня в покое!
Он издал громкий храп.
Эвелин нахмурилась и пристально посмотрела на мужа, но он не шевелился, тогда она вернулась к изножью кровати и схватила его за ногу.
— Так уже было, я помню, — сказала она на случай, если он только притворяется спящим. — В ночь после его смерти. Тебя не было больше суток, и я уже боялась…
Закусив губу, она стянула с его ноги сапог, поставила его возле кровати и взялась за другой.
— А в полночь Бентон и два лакея принесли тебя наверх и уложили в эту самую кровать. — Эвелин стащила второй сапог и поставила его на пол рядом с первым, потом подперла бока руками и уставилась на Натана. — Я думала, что потеряла вас обоих.
Выдернув из-под мужа покрывало, она накинула его ему на плечи и снова села за туалетный столик. Натан тихо похрапывал. Заканчивая приготовления ко сну, Эвелин время от времени украдкой посматривала на него, желая убедиться, что он действительно спит. Потом она побродила по комнате, подбросила углей в камин, убрала кое-какие вещи. Натан лежал без движения.
Наконец Эвелин задула две свечи, освещавшие спальню, и легла на маленький диван. Ноги свесились с края, а голова уперлась в спинку, вывернувшись под странным углом. Этот диванчик предназначался для сидения, а не для сна. Тем не менее, Эвелин решила устроиться поудобнее — свернулась калачиком и закрыла глаза.
Час спустя она села, откинула волосы с лица (после бесконечного верчения коса совсем расплелась) и сердито взглянула на кровать. Натан спал как дитя, раскинувшись на ее красивом шелковом покрывале. Эвелин спустила ноги на пол и осторожно подошла к другой стороне кровати.
Присев на краешек, она на мгновение задумалась: стоит ли это делать? Потом оглянулась через плечо, потихоньку откинула покрывало и легла на самый край постели. Прозрачные шторки над кроватью слегка колыхались, сквозь них просвечивали длинные тени, отбрасываемые тусклым светом камина. Эвелин вспомнила, как лежала здесь и смотрела на няню, тихо ходившую по комнате.
Она повернулась на спину и уставилась на вышитый балдахин. Матрас просел под тяжестью Натана, и ее затягивало в глубину постели. Знакомое ощущение: когда он лежал рядом, она чувствовала себя защищенной.
Он дышал ровно и глубоко. Раньше ей нравилось спать с ним в одной постели. Его тело согревало в холодные зимние ночи, а дыхание успокаивало.
Расслабившись, Эвелин подвинулась чуть ближе к Натану, натянула покрывало до подбородка и повернулась на бок.
Спустя мгновение Натан крякнул и перекатился набок, упершись в ее спину. Его рука обхватила ее под грудью, он тихо застонал и прижал Эвелин к себе. От его дыхания колыхались волосы у нее на макушке. Эвелин лежала ни жива ни мертва. Когда он опять задышал ровно, она, наконец, расслабилась.
Ей было приятно в его теплых крепких объятиях.
Она закрыла глаза и погрузилась в сладкий сон — впервые с тех пор, как ее муж возник перед ней, точно привидение дворца Карлтон-Хаус.
Натану снилось, что он в конюшне, лежит на сене в пустом стойле, рядом с Эвелин. На улице идет дождь, а лошадей в конюшне почему-то нет. Он не знал, куда они подевались.
Супруги лежали на сене, его губы касались ее затылка. Он скользнул рукой в открытый ворот ее ночной рубашки, обхватил грудь и слегка сжал мягкую теплую плоть, перекатывая в пальцах сосок. Эвелин вздохнула, потом медленно выдохнула и ткнулась грудью в его ладонь. Он понял, что ощущает ее дыхание изнутри: когда она делает вдох, в его легкие поступает воздух, а когда выдыхает, воздух выходит из его тела.
Натан провел рукой по ее гладкому животу и зарылся пальцами в мягких завитках на лоне. Он поцеловал ее в шею, его пальцы проникли в нежные складки, влажные от желания. Он ласкал ее между ног, его пальцы ныряли в нее и выходили наружу, крутились вокруг крошечного бугорка, все быстрее и быстрее… Эвелин тяжело задышала и прижалась ягодицами к его члену.
Натан наполнялся жаром ее тела и ощущал ритм ее пульса в собственных жилах. Прикусив ее нежное ушко зубами, он начал тереться об нее, продолжая ласкать самую сердцевину женского естества.
Ему снилось, что она все теснее смыкает ноги, сжимая его руку. Наконец она выгнула спину, часто задышала (каждый такой вдох эхом прокатывался по его нервам). Издав последний стон, она обмякла всем телом и медленно уплыла вдаль, исчезнув в эфире его сновидений.
Натан лежал в сене, изнывая от неутоленного желания… и вдруг вспомнил про лошадей. Интересно, куда они подевались? Доннелли будет в ярости…
